Знал Геркулес, что никто из живущих ту лань не догонит.
Мчит, золотыми сияя рогами, она по долинам,
Словно стрела Артемиды в полёт устремлённа.
И Артемида её бережёт, не словить пиздюлей бы...

И удалился Геракл к каким-то там местным цыганям,
Что лошадьми занимались, ну, типа там конезаводик.
Сел на лошадку и ноги у той провалились под землю.
"Нахуй, решил Геркулес, лучше сам буду бегать, как лошадь".

Самого быстрого взял жеребца, ухватился за гриву,
Хлопнул по жопе ему, пробежал рядом с ним метров триста.
Выдохся нахуй, такого не выдержал дикого темпа.
Значит, выносливость надо качать, поработать с дыхалкой.

С тем жеребцом Геркулес целый месяц, наверное, бегал,
В день километров по сто, а нередко бывало  поболе.
Сорок пар кед истоптал к ебеням, что в восторг приводило
Мойше-сапожника (хуле, жиды вездесущи извечно).

Время пришло и решил Геркулес, что готов он к охоте.
Хуле там лань! Он способен поймать даже чёрта за яйца!
Взял туесок бутербродов, канистру настойки ядрёной,
Вырыл окоп близ ручья, где заветная лань обитает.

В этом окопе сховался, укрывшись надёжно ветвями,
Он, как Шварцнеггер, ебало грязюкой своё извазюкав,
И, не заметен, как хуй в полынье при крещенских морозах,
Стал, терпеливо, как ниндзя, свою выжидать он добычу.

Так он сидел трое суток. Сожрал уже все бутерброды,
Да и настойки ядрёной осталось едва пару литров,
Как улыбнулась фортуна! Услышал он звон мелодичный
Медных копыт. И узрел он рогов золотое сиянье.

Лань златорогая, не замечая подвоха, стояла
Свежей живительной влагой ручья наслаждалась неспешно.
Тут Геркулес подобрался, чтоб мощным прыжком лань настигнуть
И оглушительно пёрнул (сказались папашины гены)!

Как из рогатки, отпрыгнула лань, по долине помчалась,
Вслед Геркулес подорвался и, медленно, но неотвратно,
С каждым прыжком сокращал расстоянье до лани заветной,
Вдруг пред ногами Геракла разверзлась глубокая пропасть.

Еле герой удержался, насилу не сверзился в бездну.
Лань же, паскуда такая, расщелину перемахнула
Искоса, словно с ухмылкой, поглядывая на Геракла,
Сочной травы отщипнула пучок и жуёт, пропадлина!

Ладно, - решил Геркулес, ноль-один не в мою, сука, пользу.
Но потерпи, один хуй я тебя загоню, как бизона.
Он удалился за холм, от оленьего взора укрывшись,
Сосенку метров на восемь сорвал, на тот край перекинул.

Этим мостом перебрался чрез бездну. Тенистою рощей
Снова стал тихо, как мышь, подбираться к добыче поближе.
Но не учёл, что вспотел, как пиздец он, за ланью гоняясь.
Смрад его так был ядрён, что окрест дохла мелкая живность.

Дух Геркулеса почуяв, олешка чутка прихуела.
Брызнули слёзы и высох язык и рога потускнели.
Только поближе подкрался Геракл, протянул было руку,
Лань встрепенулась, пресилила ахуй и прочь усвистала.

Снова погоня. Всё дальше и дальше они удалялись.
Весь континент проскакали, до самой до Гипербореи.
Много чудес повстречалось Гераклу: псоглавые люди
С лаем гоняли друг друга, догнавши же, нюхали жопы.

Древние укры копали копалками Чёрное море,
Самый же мудрый из них смастерил экскаватор из палок,
Но, пробегая, задел Геркулес экскаватор сандалей,
Привод педальный сломался и треснул скребок деревянный.

Но чудеса, что творились вокруг, наш герой не заметил.
Разум был занят одним: как загнать быстроногую сволочь.
Так бы и сгинул, пупок надорвав, но богиня Афина
Сон на него напустила. Во сне пред Гераклом явилась:

В дивных злачёных доспехах, с копьём совоокая дева,
Сеть расправляя на жерди, смотрела в глаза Геркулесу.
"Вот я долбач тупорылый" - беззлобно подумал Геракл,
"Завтра ловушку из сетки сварганю, поймаю козу блядь!"

Так он и сделал: дошёл до рыбацкой деревни у моря,
Спиздил прекрасную лёгкую сетку в ночи незаметно.
Тщательно вымылся, выследил лань, но за ней не погнался.
Сеть натянул на тропе, коей лань к водопою ходила.

Спрятался неподалёку, стал ждать терпеливо. Дождался.
Лань беззаботно процокала мимо укрытья Геракла.
С криком "ЭГЕЙ БЛЯ!!!", погнал Геркулес чудо-лань в свои сети.
Та же с испугу ловушку прощёлкав, еблом зацепилась.

Тут подоспел Геркулес, лань схватил, повязал по копытам.
Только собрался домой пиздовать с драгоценной добычей,
Матушки-ёбушки! Что началось! Лес вокруг словно ожил!
Враз заходили кусты ходуном, всюдю вой и движуха!

Словно в кино про ментов, на лианах из леса примчались
Лучники. Грозно ощерившись стрелами, хмурились злобно.
Куча косматых собак изрыгали собачьи проклятья
И Артемида - богиня охоты степенно ступала.

Дева была молода и стройна, как крутой фитнес- тренер.
Грозно стрела её метила прям в Геркулесово сердце.
Заговорила она гласом тихим, но звонким и грозным:
-- Не охуел ли ты, фраер? Случайно рамсы не попутал?

Ты на кого тут батон, блядь, крошить, сука дерзкая, вздумал?
В чьём огороде насрал и носок в кого потный бросаешь?
Не растерялся Геракл, отвечал он богине без страха,
Мол, не серчайте, мамзель, я без всякого злобного смысла

Лань изловил. Как бы я на спортивной охоте, понятно?
Цоп животинку живую, пойду покажу Эврисфею
И отпущу, пусть обратно луга засирает обильно.
А Эврисфея от злобы пускай приобнимет кондратий.

И поняла Артемида: пред ней сын могучего Зевса,
Значит, и брат её сводный. И сердце богини смягчилось.
И Геркулес всё ж принёс ко двору Эврисфея добычу.
Тот же во злобе бессильной едва захлебнулся соплями.

Снова во сне ему Гера явилась, бранила нещадно
И нецензурно хуями его поливала. Поскольку
В их языке мата не было, крыла по-русски заборно.
Знайте ж теперь, кто обсценную лексику ввёл в обиходы.