Дело к сентябрю. Начинается ливень. Захожу в вестибюль станции метро «Кировский завод» и вспоминаю, что пора бы снять пару сотен, нужны наличные. Подхожу к банкомату, хлопаю по карманам в поисках карты. Вдруг вижу, что банкомат, улыбаясь мне своим металлическим ртом, держит в зубах купюроприёмника зелёную бумажку. Вот это удача! Косарь. Халявный и только мой! Хватаю тысячу и быстро убираю в карман. Иду через турникет, затем на эскалатор, который медленно, нудно тащится вниз. Ускоряюсь. Вот я уже на перроне, вот бодро захожу в вагон поезда. Он несёт меня домой. Выхожу из метро на станции «Владимирская» и рядом с собором поворачиваю направо. Русский бизнес: бабки продают у метро белые грибы. Приятная усталость в моих ногах. Топаю по улицам. Прохладно. Скоро осень. Мне необходимо выпить банку чего-нибудь бодрящего, снять маску, и счастье станет полным, абсолютным.

Вирус Covid 19, эта поганая смертельная мразь, не смогла одолеть меня, будь она проклята. А ведь некоторым моим знакомым повезло куда меньше. Среди них те, кто не дожил до этого прекрасного дня, да и те, кто с лютыми осложнениями лечит теперь посаженные лекарствами печень и почки в больнице. Приступы эпилепсии у знакомой питерской девчонки после ковида. Осложнения на голову и нервную систему. Полный абзац. Это жесть. Муж однокурсницы из института, молодой парень, просто умер от этой заразы. Страшно представить. Закончил свой земной путь в муках под аппаратом ИВЛ. «Я не верю, что жизнь оборвется, что когда-то наступит конец. И звезда моя с неба сорвется, оставляя созвездий венец», – пел один эстрадный чел. И среди всей этой мировой катастрофы мне предстоит существовать. Сколько лет? Неведомо.

Границы закрыты. Мне не сгонять даже в Финляндию. Да если бы и сорвали наконец замки, открыли границы, всегда думаешь про себя, понимаешь, что костлявая ковидная погань маячит неподалёку. Опасность велика. Зачастую люди играют в русскую рулетку, летят, едут в отпуск на свой страх и риск или глубже забиваются в норы квартир. В этом каждый волен выбирать то, что ему больше нравится. Страшно. Как будто четыре всадника апокалипсиса на небе, но мне не хочется об этом думать сегодня, я гоню эти мысли прочь из головы. Вокруг меня руины Северной Пальмиры. Город дышит без маски, но уже совсем иначе. Другой мир, другое настоящее.