В оперативной группе было скучно – текучка – один арест да гнилая травма, обстоятельства получения которой потерпевший пояснить не смог, ввиду нахождения в алкогольной коме около недели.
Рукоять охотничьего ножа, торчащая из затылка никого не убедила – «терпила» жил с матерью – сухонькой старушкой – «божьим одуванчиком», на удивление, находящейся в здравом уме и трезвой памяти.
- Пил, паскуда – сообщила она – а ножи он с детства любит. Вот чертей гонял, и… падал… он сам…
В версию, что охотничий нож мама вогнала в затылок сыну, никто не поверил – сил не хватило бы…
Соседи наличия посторонних в доме не подтвердили – живет – хлеб жует, вернее пьет годами – но тихий.
Алкаша положили на носилки животом вниз, погрузили в «скорую» - по дороге он обещал зарезать какого-то Вельзевула, который в него вселился.
Велик русский человек, особенно с ножом в затылке…
Отказной – Ваня спишет, его материал. Побурчит, пожелав алкашу сдохнуть – но спишет.
Алкаш, конечно, останется жив – бог любит дураков и пьяных…
На «Вельзевула» выезжал Вадим, Клейстер поддежуривал в кабинете - на случай внепланового происшествия.
Опера заварили «дошик», намазали дешёвым паштетом булку и приготовились жрать – едой в полном смысле этого слова "ментовскую ханку" назвать было нельзя – на человеческую еду денег не было.
Старые опера имели на этот случай «вдовушек», живших неподалёку, к которым наведывались на палку чая и тарелку борща.
В особенно голодные, предзарплатные дни, личный состав УгРо грузился на служебную машину и отбывал обедать в местную тюрьму – «кумовые» явно не голодали, и с охотой угощали в офицерской столовой «вольных» коллег.
«В тюрьме, наверное, макароны дают…» - вздыхал молодой, растущий организм.
Обычная кабинетная еда – паштет, бичпакет и лошадиная доза кофе или чая.
В тюрьме первое-второе-третье и на сладкое – чифирь в оперчасти, в винной рюмке с «глюкозкой»-карамелькой.
Изумительное средство, настоятельно рекомендую-с… Большие спецы по чифирю в «крытой».

****

В дверь постучали.
- Кого там принесло? – прошипел Клейстер, чуть не вылив на себя кипяток - обед же…
Вадим открыл дверь.
- Здравствуйте – на пороге стоял «браток» - меня к вам дежурный послал.
- Явку с повинной писать пришёл? – чуть не поперхнулся сырой лапшой Вадим.
Браток - типичный такой, в «кожане», слаксах и «цепуре» озарил кабинет улыбкой семь на восемь – восемь на пятнадцать.
- Я с «Лужи» - продолжил дебильно улыбаться бандит, словно официант с дешёвой забегаловки – у меня машину украли!
- Поздравляю! – хором выдохнули опера – а к нам то зачем? – ищи на здоровье.
- Ну это, я же в Москве – бандит сделал неопределённый жест рукой, словно показывая, что мол, Москва это - там, другая планета, не Россия…
- И?
- А тачка здесь. Была… я как уехал на районе бросил, а приехал – нет тачки...
- Что за «таз»? – уточнил Клейстер.
- «Зубило», чоткая такая…  Цвет «мурена», музыка «Pioner», литьё, сигналка – одна в городе – отчитался бандит и дебильно улыбнулся.
«Имбецил» – подумал Вадим.
«Глухарь» по моей «зоне» - подумал Клейстер.
- Заходи – недовольно проворчали оба.
- Звать то как? – строго спросил Клейстер.
- На «Бобра» отзываюсь – сообщил жулик и улыбнулся ещё шире, да так, что стало видно два выбитых передних зуба.
- Похож – заключила оперативная группа – а имя есть?
- Санек, то есть Александр – бандит протянул операм руку.
От руки дружбы отказываться не стали – пожали, представились, предложили присесть на диван. Пока он «терпила», а не клиент… со всем уважением к личности.
Санек производил впечатление недалекого, но не злого парня – крепко сбитый, с накачанной шеей, рондолевой цепурой, в затертом «адике» он не был похож на бандита, скорее был пародией на него.
Типичный деревенский жлоб, уехавший в столицу мыкать счастья, отторжения не вызывал. Скорее, его открытое добродушное лицо вызывало симпатию. И жалость – такие долго не жили. Пехота, расходный материал, возомнивший себя крутым мафиози.
- Мужики, я контролёр на «Луже»… ну, - мялся он – на нормальный таз скопил… а эту здесь бросил… «Поджарый» у меня – с гордостью сообщил Санек.
- Малозначительный ущерб для потерпевшего, «пять пункт два» - Вадим назвал вслух основание для отказа в возбуждении уголовного дела. Сейчас опросим, возьмём заявление и откажем. Подумаешь, мелочь какая, «зубило» стоимостью в четыре годовых зарплаты опера – раз хозяин сказал, что не нужна, значит не нужна. Отчётность портить не хрен…
- Да уж – присвистнул Клейстер – может, как бесхозную подобрали? Давно бросил тачку?
- Месяца два как… теперь не найду. Пьяный был –  признался Бобёр.
- Госномер?
- В 666 ОР, наш регион…
- Козырный – присвистнул Клейстер
- Знакомый в ГАИ – подтвердил Бобёр и запнулся.
- Ключи, тех паспорт давай – Дима протянул руку.
- На – Бобёр протянул ключи.
- Я мигом – схватил ключи и документы Клейстер и исчез за дверью.

****

- Присаживайся – Вадим с неохотой пододвинул стул Бобру.
Хреновая ситуация – похищенную машину от регистрации не укроешь… придётся «столбить», то есть регистрировать, понижая и без того хреновый показатель райотдела по раскрытию угонов и краж автотранспорта.
Хохла трахнут в ГУВД, Хохол - Розенбаума, а Василич оплодотворит опера-«линейщика» и Клейстера – опера-«зональника».
Вадим тоже не останется без подарка – он «застолбил» - он виноват.
Вадим отбирал подробное объяснение от Бобра – не был - не привлекался, по существу заданных вопросов могу пояснить следующее: я, тупая бычара, полуживотное, состою в банде, крышующую рынок «Лужники», дою челноков и коммерсов, а в том, почему не нахожусь в местах лишения свободы – виновато опрашивающее меня должностное лицо… Машина мне на хрен не нужна, дарю в случае обнаружения доблестным сотрудникам уголовного розыска для оперативных нужд.
Жаль – не так. А вот как: «Я работаю контролером на рынке «Лужники», год назад приобрёл автомобиль, зарегистрировал, пользовался, оставил, уехал, забыл… приметы – трещина на панели, царапина на крыле и хреновая прокладка между рулём и сиденьем.»
Вадим записывал подробно – следствие и его зазноба Ирочка любили обстоятельные описания – сразу можно перепечатать на протокол допроса, не мучая по 20 раз несчастного «терпилу». Приложил сверху постановления о возбуждении уголовного дела, о признании потерпевшим, черкнул отдельное поручение, потом получил «пустой» ответ, дождался сроков и приостановил производство «за неустановлением лица, совершившего преступление». Копию постановления – в розыск, Розенбауму, пусть поёт про «глухарей». Баба с возу – кобыла в курсе дела.
Следователь в раскрытии преступления не заинтересован – нужно допрашивать, задерживать, арестовывать, ездить в тюрьму, писать «объебос», ругаться с прокуратурой, статистами и так далее. На хрен геморрой – приостановил производством, бросил в сейф и сиди-кури.
Драть за приостановленные следователем дела будут опера и участкового, да с такой силой, будто бы они вместе воруют машины, грабят и убивают граждан, сбиваются в банды и совершают акты геноцида.
Железная Дюймовочка и ещё пара следаков ещё не успели стать пофигистами – тоже третировали оперов, требуя обыскать, привезти – отвезти, доставить, провести выемки и прочие процессуальные действия.
Маленькая худенькая Дюймовочка, будучи от горшка два вершка одним взглядом своих бездонных голубых глаз приводила в священный трепет не только прожженных жуликов, но и старых оперов.
«У неё не соскочишь – жаловались друг другу жулики и сыщики.

****

Бобёр морщил лоб, вспоминал, тупил и урчал, словно кот -  опер тщательно записывал.
Приблизительно через час в кабинет завалился Клейстер, потирая красные от холода руки, театрально бросил ключи на стол.
- Нашёл я твою тачку, Бобёр – с ноткой презрения к присутствующим, сказал он, - у нас во дворе стоит.
- Но как? – удивился Бобёр.
- Легко - нужным людям позвонил, они возврат сделали… с тебя магарыч… я на ней приехал.
- Правда?
- Пойдём покажу – Клейстер взял за рукав потерпевшего и повёл к выходу.
Онемевший Вадим молча сложил бумаги на угол стола. Пусть полежат – какой смысл переписывать заново и брать встречное заявление? – машина нашлась… только бумагу тратить и время.
По Закону заявление Бобра нужно зарегистрировать. Провести проверку и принять процессуальное решение. Либо возбудить уголовное дело по факту кражи автомобиля – или отказать. В данном случае – отказать. Автомобиль обнаружен и на ходу. Тупорылый Бобёр вряд ли будет иметь претензии, даже если у машины выдрали магнитолу.
Значит отказать – но материалов и так вагон и маленькая тележка. Украдены: детская коляска, соленья, опять кабель, средний вред здоровью, кража лисапеда… и долбаные куры.
Зачем переводить время на ерунду?
Закон есть закон, но… а Бобёр в прокуратуру не побежит, обычному человеку процессуальные заморочки до лампочки… тачку вернули – ну и ладно.
- "Матильда" - моя! - радостно целовал Бобёр своё "зубило" в замерзший бампер - парни, с меня магарыч!
Магарыч, кстати не помешал – жрать всё равно хотелось…

(продолжение следует)