Он опустился на ступень крыльца, уткнувшись лбом в тулуп упругой шерсти. Глаза собаки, взгляд на пол-лица, и ожиданье неминучей вести.
Он промолчал. А что тут говорить? Катился вечер греком темнокожим. Сидели молча. Тлела мысле-нить. Ах, да, душа! Она молчала тоже.

И где-то там, в низине под горой, уже состав готовился к забегу. Чтоб потерять себя во тьме сырой, и обездолить пса и человека.
Всего пять лет, контракт, работа, долг. Мелькнут как тень, и снова собираться.
- Ну что ты смотришь на меня, как волк?
- Пять лет пустяк, но мне уже двенадцать!

Так он ушёл, и обнулился круг, туда, где жизнь коварная, как грабли.
И, в голове металась мысль: «А вдруг!» Но глас рассудка усмехался: «Вряд ли».
Всё так же ночь смеялась в небеса, кричала выпь окрестности пугая. И долго-долго, добрые глаза, ему вослед смотрели не мигая…