Год прошел с того момента, как я сдался психиатрам. Смутно помню все обстоятельства, но хорошо помню заготовленную веревку. Она и сейчас со мной, как напоминание или еще что.

1. Вот в какой момент я понял, что сокрушен и раздавлен - короче, у нас тут на окраине поселка есть двухэтажное здание, и за ним дурацкая степь. А в самом здании на первом этаже расположен магазин, а на втором гостиница, в которой останавливаются дальнобойщики. Обслуживает их местная страшная падшая женщина, одна на сотни акров вокруг, лет десять назад потерявшая сына. Заказывают ее от отчаянья, шлюхой она стала тоже от отчаянья, цена ее смехотворно мала, поэтому в том, что происходит в номерах гостиницы порока нет, а есть святость и дух божий дышит там.

На днях я зашел в этот магазин за девяностошестипроцентной косметической продукцией. Уже давно не стесняюсь покупать ее рядом с домом. Всё равно уже все знают, что деградировал. Продавщица предложила мне новинку с медико-санитарным названием. Я достал свою мощную лупу и прочитал надпись на этикетке - "ПРЕДНАЗНАЧЕН ДЛЯ ОБРАБОТКИ ШЕРСТИ ЖИВОТНЫХ".
"В самый раз" - подумал я и вышел прочь.
Я встал возле магазина и закурил. Не курю на ходу, это вредно для здоровья. Я стоял, курил и старался ни о чем не думать. И тут она и подошла ко мне. Пьяная, толстая, обрюзгшая. Она тоже закурила и принялась смотреть на меня. А я на нее. У нас мешки под глазами были одинакового объема. Итак, мы молча смотрели друг на друга. Она изящно сбрасывала пепел себе на живот. Всегда удивляло, как это у даже совершенно опустившихся баб получается иногда быть грациозными.
- Тебе плохо, - сказала она, наконец.
- Да, - сказал я.
И она опять замолчала. Покачивалась и пускала дым через нос.
- У тебя глаз дергается, - сказала она.
- Знаю.
- Тебе нужна помощь.
Этого я уже не выдержал и отошел от этой ведьмы. Поспешил домой. Торопился в свои постылые стены, спасительные углы. Я видел себя со стороны - труп, ускоряющий шаг.
Существует множество видеороликов, в которых женщины, особым образом запрокинув голову, принимают перорально мужские члены. Члены проникают так глубоко в глотки, что у женщин образовывается нечто вроде кадыка. Вот примерно с таким комом в горле я и пришел домой. Я вылил содержимое пузырька в стакан, разбавил водой из-под крана, выпил это тепленькое дерьмо и стал ожидать слепоты.

2. На следующий день я записался на прием к психотерапевту. Я зашел в поликлинику и направился вперед по узкому коридору. Приближался к кабинету специалиста и наблюдал за ними. Они стояли, набычившись, стенка на стенку, подозрительно косясь на меня. Опасные пациенты. "Беги отсюда", - говорил я себе. "Они вынут твою душу и сожрут тебя". Но все-таки я шел, медленно, но все же. И оказалось, что эти люди ждут очереди вовсе не к психотерапевту, а к соседскому невропатологу. У них нервишки расшалились, очевидно. К психотерапевту же никого не было, и я зашел в кабинет. Увидев меня, пожилая врачиха чуть не поперхнулась ватрушкой. Позже выяснилось, что я был единственным ее посетителем за много-много дней.
- Ну, - сказала она, - на что жалуешься?
- Видите ли, доктор, - начал я, - тут такое дело, как бы это сказать, короче говоря...
"Не тяни", - подумал я и сказал, - я хочу убить себя.
- Хорошо, - сказала врачиха, - а каков же способ?
- Петля, - ответил я.
- Так-так, так-так, - сказала она и принялась расспрашивать меня о моем детстве.
Дальнейший разговор я покрою врачебной тайной, поскольку неожиданно начало всплывать некоторое говно.
- Что ж, - сказала врачиха часа через полтора, - состояние у тебя тяжелое, поэтому иди-ка ты к психиатру. Но ты молодец, что пришел! Молодец, молодец! Правда, молодец!
Я встал и направился к выходу. Она тоже встала, чтобы проводить меня до двери.
- Ну, тебе стало полегче? Стало же? - спросила она и заглянула мне в глаза своими глазами простой русской пенсионерки.
А мне не стало полегче, мне стало потяжелее.
- Да, - сказал я и улыбнулся, - значительно.
Выше я уже упомянул видеоролики, но теперь меня еще и душили слезы.

3. В ПНД.
Я поднялся на второй этаж по чугунной лестнице и пошел по коридору, раза в три пошире, чем в поликлинике. И опять я увидел их. Но это были уже другие люди - парни, мужики, девушки, женщины. Они улыбались и перешучивались друг с другом. Они потрясали какими-то бумажками. Они не стояли на месте, а ходили кругами. Милые, славные, симпатичные. Психи Ленинского района.
Но нет, нет.
Все они ожидали врачебной комиссии для получения водительских и оружейных справок. Мистификаторы, подлецы и обманщики. Изо всех сил они старались показать, что уж они-то здесь ПО ДЕЛУ, не то, что НЕКОТОРЫЕ. Я встал за угол, и время от времени с решительным видом поглядывал на этих холериков, все ждал, когда же они рассосутся. Когда они уже уйдут, сядут за руль, возьмутся за оружие и начнут угнетать друг друга, как им и предписано.
Наконец коридор опустел, и я зашел в кабинет. Психиатром оказалась молодая, красивая, большеглазая женщина. И мы очень хорошо с ней побеседовали - о том и о сем: о боли и ненужности детей; о вернувшихся с фронта безруких и безногих, на которых мне наплевать; об отсутствии бога; о жизни, как тупоумном казусе и проч. И я всю дорогу не мог припомнить сколько-нибудь приличного синонима к слову "просрать".
Я это рассказываю затем, что вскоре ложусь в психушку, а вот когда выйду оттуда, то напишу о своих тамошних приключениях, если, конечно, покинувший стены больницы не окажется другим - из разряда презираемых мной весельчаков и жизнелюбцев.