Ранним утром «наружка» перекрыла все подходы к подъезду предполагаемого убийцы. К делу отнеслись серьёзно – не каждый день киллера ловим…

Наряды топтунов прекрасно вписывались в городской пейзаж – никогда не подумаешь, что пара алкашей, сидящих на лавочке по утру с огромными «сиськами» пива не тунеядцы и бездельники, а товарищи майоры, с окладом, званием и большим опытом работы, который и подтверждал объем пивной тары.

«Заказчики» - сотрудники уголовного розыска, расположились поодаль во дворах, в раздолбанной «Ниве». Для связи в их машину сел бригадир «топтунов» – молодой весёлый парень, сухощавый и обаятельный.

Он плюхнулся на сиденье рядом с водителем, повернулся к сидящим на заднем сиденье Вадиму и Розенбауму.

- Будете? – вместо «здрасьте» протянул он полторушку «Балтики-3»?

Розенбаум отрицательно покачал головой, - нет… он недавно вышел из запоя, и впасть опять в штопор в его планы не входило.

Вадима штормил адреналин. В мероприятии подобного масштаба он участвовал впервые, и сердце колотилось от одной мысли, что сейчас вместе с “наружкой” будет проведено задержание настоящего убийцы.

Страшно было, да, было. Страшно было за результат мероприятий. Страшно было не успеть. Страшнее всего было думать, что Вика или обманула его, или что-то напутала или самое страшное – ведёт свою, понятную только ей игру.

В её порядочность Вадим не верил. Хотел бы верить – но не мог. Она была не глупее его и была связана с верхушкой преступного мира города. А кто он? – сопливый лейтенант? Как не сыграть на этом…

Страшно было не опозориться перед начальством, перед старыми операми, которые открыто ухмылялись, глядя как молодой играет в крутого сыщика.

Страшно ли было получить заряд картечи в голову при задержании? – такие мысли в голову не приходили. Картина, как картечь 12-го калибра отрывает голову придёт к оперу значительно позже, когда начнётся адреналиновый отходняк, тряска. А осознание того, что это вполне может произойти – и того позже – на пенсии… молодость не думает о смерти, поэтому в армию призывают молодых.

Опер тщательно наблюдал за аркой, которая вела к дому разыскиваемого, но ничего интересного, кроме изредка шатающихся граждан, не видел.

Розенбаум, вообще ни о чём не думал – старый волк дремал, запрокинув голову на спинку сиденья – казалось, всё, что происходит было с ним множество раз и совсем неинтересно.

Сергей, - именно так звали нового знакомца, - соблазнил пивом водителя – «Алёшу». Они пили пиво, лузгали семечки и тихо, стараясь не разбудить Василича, травили старые анекдоты.

Бригадир воткнул в прикуриватель огромную рацию – «музыку» и слушал переговоры нарядов на понятном только ему языке, изредка давая какие-то указания. Из радиостанции слышались непонятные слова - подъездные, груз, транспорт, юбка. Складывалось впечатление, что бригада грузчиков таскает туда-сюда непонятную “тару”, переговариваясь на профессиональном сленге.

«Алёша» успел сбегать ещё за двумя большими бутылями “Балтики”, выбив из Вадима полтинник, заначеный на обед и сигареты.

«За успех нашего безнадёжного дела – пояснил он. За успех было не жалко. Да и перед бригадиром было неловко – Вадим чувствовал, что им долго придётся работать вместе.

«Когда же он выйдет… - думал Вадим, -… девять утра… тишина… сколько сидеть будем…»

- Долго сидеть будем – словно прочитал его мысли бригадир, - транспорт его на месте стоит, мои смотрят за ним. Подъезд перекрыт, никуда не денется. Так что – отдыхай…

- «Груз» получили, - прохрипела рация – «упаковка» – черное длинное пальто, шарф. Идет в сторону магазина, держим…

- Василич, - Серега дернул спящего Розенбаума за колено, вставай – пошли движения…

- Чо? – очнулся Василич, а – молодой, доложи Хохлу.

- 01 – 13 – Вадим срывающимся от волнения голосом вышел в эфир.

- «Седьмой причал» получил нашего человека.

- Понял, выдвигаемся к вам…

- Где крепить будем? – спокойно, без тени волнения спросил бригадир.

- Тащите его пока, - так же спокойно ответил Розенбаум, - магазин, люди, - не дай бог, стрельба. Зацепит еще кого…

Вадим переложил пистолет из кобуры в карман. Патрон в патронник не досылал – главное, не отстрелить себе же яйца – правила техники безопасности написаны кровью.

«Музыка» «наружки» пропела что-то непонятное…

- Вышел из магазина, купил торт, шампанское, идет в сторону аллеи… - перевел с жаргона на русский Сергей.

- Крепим – сказал Розенбаум, - работаем, мальчики! Ты – за нами – толкнул он в плечо «Алешу».

Вадим почти бегом шагал за Серегой – тот знал, где его разведчики ведут убийцу, уточняя местонахождение по радиостанции скрытого ношения.

Следом за ними, хрипя прокуренными легкими плелся Розенбаум. Василич тоже переложил табельный ПСМ из «барсетки» в карман.

- Вот он, видишь – Сергей указал на идущего неподалеку крепкого мужчину в черном пальто.

- Серег, крепите – мы не успеваем – прокричал Розенбаум.

- 468 - 469 – на «крепеж» «груза», - скомандовал Сергей, - остальные страхуют, как поняли?

- Приняли, «46» - прохрипела рация.

- Побежали, - крикнул Сергей Вадиму, доставая из кобуры пистолет.

До цели оставалось метров тридцать, когда из-за кустов внезапно появились три огромных мужика. "Трое из ларца - одинаковых с лица...". Подбежав к убийце сзади, они ударили его по голове и повалили на землю.

- По рукам не бейте, - по рукам!!! – слушался крик жертвы – ааа, люди, помогите – кричал убийца, - убивают!!!

- Бля – матерились мужики, заводя ему руки за спину, пытаясь надеть наручники.

Сергей подбежал спереди и отоварил задерживаемого ботинком по лицу. Киллер завыл еще громче.

Внезапно мужики спрыгнули с упавшего, и зачем-то, закрывая лица руками прыснули в разные стороны.

Враг повержен, ура!!! Стоит ли это ощущение потраченных нервов, бессонных ночей, сломанных судеб? В цивилизованном человеке победил первобытный инстинкт охотника! – вот она твоя жертва, которую ты лично загнал. Это была славная охота! И ты – победил! Да, это твоя личная победа! Ты сам нашёл, сам выследил и сам застрелил зверя… адреналин заставлял сердце выпрыгивать из груди, дыхание сбилось…

Была ли охота справедлива? – да была, он не просто безоружная мишень в перекрестии прицела – он такой же опасный, как и ты сам. Даже намного опаснее – ты не убиваешь людей за подержанный фольксваген и золотую цепочку и он так же вооружён. Всё по-честному…

Наконец-то на место задержания прибежал Розенбаум, но поскользнулся на раздавленном впопыхах торте, упал, растянувшись рядом с задержанным.

- Связка, порвал, ой бля – заорал он.

Вадим с удовольствием поставил ногу на крепкую спину в дорогом пальто – так любят фотографироваться охотники с трофеем. Пистолет он так и не убрал в кобуру. Жаль, что не нашлось фотографов, запечатлеть первую удачу, первую победу в жизни опера. Вооружённый убийца, за которым тянется кровавый след по всей России лежит у его ног.

Его разыскивал РУБОП и ФСБ, а сбил его на взлёте молодой опер, лейтенантишка, недавний выпускник «шаромыги». Сам, один, без ансамбля!

Вадим испытал жгучее желание заглянуть зверю в глаза.

Он наклонился, взял разбойника за волосы и повернул к себе.

- Бля… - прохрипел убийца.

- Пиздец – выдохнул опер.

На молодого сыщика смотрел доктор-реаниматолог, Толик. Да, тот самый каратист, которого они вязали на «семейном» вместе с Ваней.

- Вот это да… – только и смог произнести опер и от неожиданности сел задницей на асфальт, перепачканный тортом, - так вот откуда я вспомнил подъезд с аркой...

- А где обрез? – спросил Розенбаум, глядя на офигевшего Вадима.

- Какой? – затупил в ответ Вадим.

- Ну из какого он полковника завалил… ты говорил, он вооружён.

- Кто вооружён?

- Убийца, он…

- Это не он… - выдохнул опер, глядя на Розенбаума отсутствующим взглядом.

- Как не он… «Наружка» же его привела…

- Это врач-реаниматолог с областной больницы, живёт он там. Я его знаю, мы его с Иванычем за пьянь задерживали.

- Я врач, да – подтвердил лежащий на грязном асфальте задержанный, - а вы кто?

- Заткнись, - пнул доктора ногой бригадир «наружки».

- Поднимите его – скомандовал Розенбаум.

Доктора подняли за руки и, не снимая наручников, усадили на скамейку.

Наскоро досмотрели – кроме пачки презервативов, Толик ничем вооружён не был.

- Ты в какой квартире живёшь?

- В 53-й… - доктор смотрел безумными глазами на окруживших его мужчин в штатском с оружием.

- Блять… наш из 54-ой… - еле слышно прошептал Вадим.

- Мудаки вы, - Розенбаум повернулся к «бригадиру», - вы кого получили?

- Кого надо, того и получили… кто вышел с лестничной площадки, тот и есть. Вы примет никаких не дали… кого я должен к вам привести?

Вадим снял наручники с доктора.

- Вы кто? – таращился на оперов задержанный .

- Мы? – удивился Розенбаум, - мы – мудаки… - вздохнул он.

Что делать с избитым, перепачканным в грязи и раздавленном торте врачом начальник УгРо не знал. Дело пахло жалобой прокуратуру. Обоснованной жалобой.

- Вадим? – врач узнал опера, - вы из милиции?

- Ну да, - признался Вадим, - из неё…

«Мы с приятелем вдвоём работали на дизеле… он мудак, и я мудак, - у нас дизель спиздили» - пропел он себе под нос…

Это был провал. Не просто провал, а феерический пиздец.

- Можно вас на минуточку, молодой человек, - попросил врач Вадима, вытирая кровавую юшку из разбитого носа рукавом белоснежной рубашки.

- Пойдемте, - Вадим протянул руку задержанному. Свободную руку он положил на кобуру. Ему хотелось застрелиться от стыда.

- Как я рад, что это вы, - затараторил доктор…

«Да уж, а как я рад…»

За избитого доктора придётся отвечать оперу. Даже если он его и не бил, а били сотрудники «семёрки». Так заведено. Они – секретные. Их не существует в природе. Совсем. Значит, бил бедолагу ты. Тебе и сидеть… эх, а как здорово всё начиналось…

Информация от прекрасной гейши, наружка, засада, задержание и орден. Нет, не орден, в жопу орден. Уважение. Почёт. Слава. Все рухнуло. Теперь в глазах коллектива ты шарогон, трепло…

- Слушай, - перешёл на ты доктор и замялся, будто бы хотел сообщить какой-то секрет.

- Ну…

- Выручи меня, как мужик мужика, - заканючил задержанный.

- Отпустить? – да иди себе – сказал Вадим и подумал: пиши уже свою жалобу, хоть в прокуратуру, хоть в ООН, авось пронесёт…

- Нет, ты не понимаешь, - прошептал доктор, пытаясь заглянуть оперу в глаза, - Ленке не говори, а…

- Что не говорить? - оторопел Вадим.

- Что здесь произошло. Я к женщине шёл…А Ленка думает, что я на дежурстве. Ну типа в другой больнице подрабатываю.

- Я? – да не в жизнь… А это? – Вадим показал на разбитый нос.

- Сам упал! – радостно закричал доктор, клянусь, сам – вон, об лавочку, поскользнулся и…

- И нас не видел?

- И вас не видел, клянусь!

Мир улыбнулся оперу снова.

- Давай я тебя домой отвезу, - как ты пойдёшь, весь в грязи… - предложил Вадим.

- Не надо, я сам доберусь, сейчас такси поймаю. Ждут меня.

- Ну-ка, постой, - подбежавший Розенбаум схватил доктора за плечо, - в 54 квартире кто живёт?

- Баба Маша, ветеран труда… - участливо ответил Толик, - старушка, добрая, голубей и кошек кормит.

- А ещё кто?

- Мужик какой-то, ему бабушка угол сдаёт. Я его видел пару раз. Командировочный, наверное. Уходит рано, приходит поздно. В смысле, рано. Наверное, на Заводе что-то настраивает.

- А машина у него есть? – спросил Вадим.

- Да, "пассат" белый его, во дворе стоит. А вы его ловите, что ли?

- Толь, - Вадим обнял врача за плечи, - уговор – я молчу про твою бабу, тебя Ленке не сдаю. Ты молчишь, что нас видел и о чем мы говорили. Расходимся краями.

- Да понял, я, что ты… ты молчи только, дочь у меня и Ленка. Я их люблю.

- А к бабе зачем собрался?

-… ну, что ты не понимаешь? Homo sapiens… существо полигамное.

- Всё мы не без греха, иди с Господом, лекарь – благословил Толика Розенбаум.

- Серёга, - крикнул начальник УгРо бригадиру – срочно пошли своих проверить машину, стоит во дворе или нет?

- Понял, - сказал «топтун» с виноватым видом. Бывший офицер ВВС, капитан, штурман, как человек военный, разделял вину за прошедшее.

- 469, 468 – под подъездной, проверить транспорт! – скомандовал он в «музыку».

- Принял, 469

- Принял, 468.

- Мужики - вон шеф ваш, я отойду на минутку ... - увидел начальника КМ Серега.

По аллее, к лавочке, бежал запыхавшийся Хохол.

- Приняли? – только спросил он.

- Приняли, - хмыкнул Розенбаум.

- И где? – развёл руками начкрим.

- В пизде – спокойно ответил начальник УгРо.

Вадим старался не отсвечивать, чтобы не попасть под начальственный гнев. Ему очень хотелось измазаться в торт, изваляться в грязи, заползти под лавку и слиться с природой.

Информация его, реализация – его и можно сколько угодно валить на наружку или плохую погоду – виноват только он. Значит, что-то не доглядел, не предвидел, не предусмотрел. Инициатор ты? – ты виноват.

- Наружка накосячила? – догадался Николав, - приняли не того?

- Она, - не глядя на начальника буркнул Василич.

- Заново выставил?

- Отправил.

- И?

- Ждём…

К “оперативному штабу” на скамейке подошел бригадир «топтунов» Серега с очередным баллоном "Балтики".

- Нет машины, - сообщил он, - уехала.

- Пиздец, - сказал Хохол.

- Не фига, - утешил Розенбаум.

Вадим стоял, не жив, не мёртв – советовать зубрам он боялся.

- Вперёд на мины, ордена потом – сказал Василич, - я знаю, что делать.

- Что? – насторожился Хохол.

- Заходим в адрес, там устраиваем засаду. Больше вариантов нет.

- Может, с утра все повторим? - почти прошептал Вадим.

- А кто тебе завтра “наружку” даст, только на сегодня выпросил у Савельева... Вперед, орлы...

- Работаем, мальчики - сказал Розенбаум, глядя поверх голов присутствующих, - не вешай нос, гардемарин - я не видел за всю свою жизнь ни одной реализации без “косяков”. У тебя еще все впереди... - доктор твой ушел?

Воровато озираясь, Василич вытащил из-под скамейки случайно закатившуюся под нее бутылку шампанского.