Автобус Кировоград – Одесса завершает посадку, водила закрывает боковые багажные двери, влезает в кабину, напарник закрывает пассажирскую дверь.
Бус медленно выезжает с парковки. Следую за ним.
Пять часов ехал до Одессы. Дорога в ямах и ухабах, думал колеса отлетят. Ехал долго, в ночи, по разбитым дорогам… «где же та Одесса?». Знаки: «Одесса – 220 км…» Проехал Николаев. «Одесса – 80 км», «Фонтанка… Одесса – 19 км»
В открытое окно почувствовал запах моря. Оно вплыло в мое сознание вместе с воздухом воспоминаниями о море. Слева, вдруг открылась темная масса, до горизонта, серебряная луна отражалась бликами в двигающихся волнах.
Почти полночь. Припарковался на обочине. Вышел из машины. Тихо. Траса пустая, слышен плеск волн. Перешел дорогу, прошел в сторону моря. Шагов в двадцати от дороги был дикий пляж. Машины припаркованы на берегу, некоторые в десяти шагах от воды, палатки, даже импровизированные сарайчики. Я прошелся по пляжу. Соленый морской воздух наполнял мое существо радостью.
Вернулся к своему «Фордику», развернулся, заехал на пляж, припарковался поодаль от палаток, метров в двадцати от воды. Снял обувь, закатал брюки и стал гулять вдоль берега. Легкий прибой ласкал щиколотки прохладной водой. Я прошелся до конца пляжа и обратно. Открыл окна в машине, лег на заднее сиденье и уснул.
Проснулся в пять утра. Горизонт был окрашен в оранжевое-розовые нежные краски.  Солнце, словно яркий апельсин стало появляться на мерцающем горизонте, покрывая песок мягко золотистым светом.
Я лежал на песке, ласковые солнечные лучи наполняли мое тело светом. Становилось жарко. Я переоделся, заменил джинсы на шорты. Народ, в этом импровизированном поселении у моря, стал просыпаться. Кое-где дымили костерчики вдоль палаток и шалашей, готовился завтрак. Посреди пляжа стояла крупная хижина, оттуда стала доноситься музыка: местное кафе. Я потопал туда, приобрел растворимый кофе, бутерброды, сигареты, и вернулся на свой кусочек пляжа.
День просыпался под звук волн. Дети визжали, бегая к воде, мамы им кричали вслед. Парочка толстяков бродили по пояс в воде и пыхтели. Народ стал выползать из палаток. Женщины с обильными грудями в разрезах купальников, толстые ляжки, массивные тела. Они ставили чайники и кастрюли на костерчик, раскладывали скатерти перед палаткой: жрать. Вот и муж с волосатым пузом вылез из палатки, словно жук из норки, морда заспанная, готовый завтракать и продолжать свой отпуск на бюджете.
Не Saint Tropez*, но что-то в этом есть. Где еще остались места на берегу моря, где пипл могут без боязни полиции и других хозяев берегов моря, разводить костерчики и ночевать в десяти метрах от воды, под шум волн и прибоя… выбегать ночью из палаток и ссать в море, и не платить по 200 евро в сутки за гостиницу.
Вот и шоп появился: загорелая сухонькая женщина в белой шляпе, в закатанных штанишках, с клетчатой сумкой на плече: «Бахлава! Бахлава!». Давай бахлаву. По чем? Десять хривен? Давай, давай, спасибо. Другая тетя, лет пятидесяти, с сумкой клетчатой, загорелая, в шляпе от солнца, и мальчишка за ней, лет двенадцати, тоже баулы тащат. «Ры-ыба! Пи-иво! Ры-ыба! Пивко!» Ох, как хорошо. Холодное? – Да посмотри! – Она вынимает бутылки, холодные. И рыбку вкусную. Конечно. Пиво в бутылке, не в банке. Рыба свежая, не консервированная, home-made*, с любовью в Украине. Сорок четыре гривны. Сижу на песочке, потеплело, пиво холодненькое, рыбка соленая… чищу, закусываю, отпиваю пивко, заедаю бахлавой, закуриваю. Всё сразу, но потихоньку, не спешу. День ясный, небо голубое. Народ разгалделся, уже в воду запрыгивают, визжат. И девушки помоложе гуляют. Приятно смотреть. Живые стройные хохлушки.
Я провел пол дня, загорая и купаясь на неожиданном курорте на трассе. Когда стало жарко и народ стал вползать обратно в палатки на сиесту, я завел свой «Фордик Сиерру» 84-го года и выехал с пляжного полигона.
Пора двигаться дальше, искать «Лучшее место на земле». Хотя, чем это место не «лучшее»?
Чем дальше углублялся в город, тем более учащался траффик. Грузовики бесконтрольно дымящие, легковушки, нырявшие из ряда в ряд, объезжая ямы.
Остановился у киоска, приобрел симку «Киевстар» и газету объявлений «Маклер». Настроил свой новый номер, просмотрел объявления. Четыре тысячи гривен, однокомнатная в центре. Звоню. Отвечает приятный женский голос, агент по недвижимости. Договариваемся встретиться через час на Малой Арнаутской. Задача найти Арнаутскую. Покупаю карту. С невообразимыми усилиями, перезвонив агенту раз пятнадцать, добираюсь до офиса. Людмила Николаевна, лет тридцати пяти, стройная, крашенная блондинка, лицо гладкое, глазки рады видеть клиента.
Едем смотреть квартирку. С приятной женщиной-агентом гораздо легче передвигаться по незнакомому городу.
- В самом центре. Напротив Почтамта. А вы знаете, что Почтамт строили географически в самом центре города?
Я этого не знал.
- Садовая пять, прям напротив Почтамта. Вот выходишь из двора и видишь Почтамт. Направо, пятьдесят шагов – базар. Там все есть. Два квартала от Дерибасовой. Два или три квартала, не помню. Соборная площадь рядом, там все свидания назначают. Вы женаты?
- Нее… Был, но…
- Так вот, там назначаются свидания. Все знают. Чуть пройдете, минут пять еще, там Памятник Дюку и Потемкинская лестница. Знаете?
- Да, в кино видел.
- Правильно. А Дерибассовскую знаете?
- Ну щас покажете.
    - Да, покажу. Там рядом, на Пантелемойновской, столовая есть. Вкусно и недорого. Бифштекс с яйцом за двадцать две гривны, и макароны по девять. Хорошее сочетание. Я студенткой только так и питалась. Да и мужу так готовила. В рестораны эти в центре не ходите. Они для туристов – дорого.
Мы заехали на мостовую, трясемся, амортизаторы на «Фордике» уставшие.
- Вот, вот там… видите… налево. Налево поворачиваем… Справа, видите, только проехали – Аптека Гаевского. Я же одесситка, в этом районе детство прошло, но замуж вышла, на Поскот переехала.
- Куда?
- На поселок Котовского. Там трехкомнатная квартира, новострой. Далеко, но что делать... Вот сюда. Притормаживайте! - Она показывает на большую арку. - Во двор… Вот сюда! А вот и Почтамт! Видите? – Она показывает налево.
Не знаю куда смотреть. Решил на почту позже посмотрю, заворачиваю во двор.
- Приехали… Приехали. Вот здесь паркуйтесь. У этого окна. Вот здесь хорошо. Никто ничего не говорит. Здесь нормально.
Проходим к высокой черной железной двери. Людмила Николаевна, виляя обтянутыми штанишками – я за ней. Она извлекает из сумочки длинный ключ, смахивающий на шуруповерт, отпирает двери.
- Это же броне двери. Надежные, еще в 90-е ставили.
Проходим по тусклому коридору, слева и справа двери, пахнет жрачкой, в конце холла еще железная дверь. Другим ключом, чуть покороче, но того же дизайна, отпирает и эту дверь.
- Хозяева хорошие, молодые, переделали квартиру, увидите.
Входим в прихожую, еще одна железная дверь. Людмила звенит своей связкой, подбирает третий ключ, отпирает… И еще один замок сверху.
Входим. Внутри прохладно. Высокие потолки, метра четыре, просторная студия. Дизайн, обои, чисто, раскладной диван, два кресла, столик.
- Вот. – Она открывает шкаф, встроенный в стене. – Смотрите. Столько места!
Действительно, почти walk in closet*.
- Храните, что хотите. Даже закатки.
Квартирка разделена барной стойкой. С другой стороны – небольшая кухня, дальше – душ, туалет. Одно окно во дворик.
Выглядываю: дворик шагов двадцать в диаметре, закрытый. Мусор валяется в траве.
На окне решетки. Толщина стен – сантиметров сорок. Очень тихо.
- Видите, как тихо. Стены толстые. «Сталинка». Нравится?
- Вроде ничего.
- Делать договор?
- Давайте.
Извлекает из сумочки напечатанный контракт, записывает адрес: «Садовая 5, квартира 20. Четыре тысячи гривен в месяц, плюс риэлтерские услуги – три тысячи. Семь тысяч всего. Вот ключи.
Она отколупала четыре ключа из связки.
- Вот адрес и телефон хозяев. Саша и Маша. Очень хорошие. Очень хорошие. Раз в месяц будут приходить, либо Саша, либо Маша с маленьким ребенком сейчас. Девочка Олеся у них, три месяца, и еще одна, той семь лет – Виктория. Хорошие, хорошие люди. Увидите. Хозяйственные. Что не работает, Саша придет починит – мастер. Вон, холодильник новый привез вчера. Тихий… слышите?
Она прислушалась, я тоже.
- Не слышите? Тихий холодильник, «Днепр». Вот… - она проходит в кухоньку, открывает агрегат: там пусто, свет горит. – Видите, свет горит, включен. А не слы-ышно! Ой, у нас дома «ЗИЛ» стоял, когда включался ночью, я аж подпрыгивала, просыпалась, не могла уснуть. Выключался – опять просыпалась. Так я его вечером из розетки выдергиваю, утром вода на полу. Мать: «Кто холодильник выключил?!» - Не знаю… Но щас мы с мужем тихий купили, семь тысяч гривен, дорого, не слышно тоже… Три отделения – мясо, фарш, фрукты, всё помещается.
Она закрывает холодильник.
- Ну этот поменьше, но вы один, молодой, холостой… Дети есть?
- Есть.
- Ну хорошо, вот квитанция.
Извлекаю портмоне.
- Долларами возьмете? Не успел поменять.
- По курсу. Без проблем.
Считает на телефоне… щелк, щелк, щелк.
- Пятьсот четыре доллара. А-а… четыре доллара не нужно. Ровно пятьсот.
Отсчитываю пять сотен.
- На четыре доллара могу вас кофе угостить если время есть.
Она хитро на меня поглядела, улыбнулась.
- Так я же замужем. Нельзя кофе с клиентами. Муж узнает. Моряк бывший, но щас дальнобойщик. Сообщения шлет, когда в рейсе, звонит, проверяет. Э-эх… Лучше б я замуж не выходила. А что делать? Все выходят. Ведь женщине необходима семья, гнездо, дети... Э-эх… Рано я замуж вышла.
Протянула мне маленькую ладошку.
- Приятно познакомиться. Если что еще по недвижимости понадобится, звоните. Я же и продажей занимаюсь, если надумаете приобрести. А что, щас в Одессе знаете, цены смешные, я такие даже не помню. Вот визитка.
Протягивает мне карточку.
- Звоните.
Очаровательно улыбнувшись, вышла. Голос ее, некоторое время еще звучал в моем сознании, прежде чем испариться, и стало тихо. Очень тихо. Стены толстые.