Позавчера, испытав стресс в гламурном бассейне, мы с Викцом решили прогуляться поздно вечером по ночной Москве. Я предлагала поехать на Чистопрудный бульвар - я там всегда люблю гулять, и у меня дома даже есть специальный пакет с засохшими хлебами - это уточек в пруду кормить. Знаю, что этот пакет выдаёт с головой примерный год моего рождения, но я его особо и не скрываю в общем-то.
В общем, я говорю: Погнали на Чистые Пруды? там сейчас красиво, всякие хипстеры сидят, вейперы, органофудсы и прочие эксперты арт-хауса. Культовое место же. Хочется духовности.
Впизду духовность, - говорит Самсонова, - не хочется её совершенно. Хочется чего-то брутального, посконного, российского, близкого к народу. У тебя мужик, вон, не москвич. А настоящей Москвы, поди и не видал. Давай его свозим на Воробьёвы горы?
Спасибо, - сказал немосковский мужик. - Теперь я чувствую себя тем пингвином, которого милиционер в театр водил. Вы мне ещё Мавзолей покажите и Кремль. А то ведь что жил - то даром прям. Все понаехавшие хотят около Кремля селфи сделать, а я как дурак без селфи.
Да в жопу селфи! - Сказала Самсонова. - Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королём. Поехали, мы покажем тебе настоящую Москву.
И мы поехали на смотровую площадку.
Конечно, там тусило сотни две байкеров. Конечно, там танцевали брейк мальчишки, и прохожие кидали им мелочь в пакет из Пятёрочки, и, конечно же, перед нами была наша Москва. Та, которая уже не совсем наша-то: в нашей не было башен Москва-сити, и такого количества сукаплитки (как я всех обманула-то ловко, написав, что пост не про Собянина).
В нашей Москве со Смотровой было видно Лужу, которая была рынком. И этот рынок был везде, насколько хватало глаза. Лужу скоро будут сносить и строить новую. Наверняка, из плитки, и с подогревом.
Малыш! - гордо сказала Самсонова, - смотри: это Москва! Справа Лужники, слева Москва-сити, а над головой у тебя дерево с мандавошками. Это дерево я ещё с детства помню, с него всегда какие-то клопы зелёные на голову падают и больно кусают.
А это МГУ, - я развернула мужика в противоположную сторону, - вот там в 1995, кажется, году, меня на шоу Жана Мишеля Жарра чуть в толпе не раздавили. С тех пор у меня клаустрофобия и немного энуреза при звуках электронной музыки.
Да тьфу на МГУ! - Викец снова развернула мужика к Лужникам. - Смотри вниз. Видишь кусты? Оооооо, малыш, это знаменитые кусты. В них всегда кто-то трахается. Даже сейчас наверняка там человек тридцать-тридцать пять где-то стремятся к экстазу, не обращая внимания на то, что комары тебе полжопы уже откусили. Уж поверь мне, я тут выросла, я всё тут знаю. А теперь посмотри направо: это трамплин. Его построили ещё к Олимпиаде-80. Я один раз с него наебнулась. Долетела отсюда прям до своего дома на Бережковской. Практически, это телепорт. Теперь обрати внимание...
И вот на этом моменте Вика замолчала и принюхалась. И мы тоже принюхались. И пожалели об этом. Воняло так, что увлажнился и задёргался глаз. Воняло необъяснимо и неописуемо мерзко. Так наверняка воняет в преисподней.
Рядом раздался звук. Звук простой и незатейливый. Такой звук, при желании, может издать любая человеческая жопа. Раздался звук, и вонь перешла все мыслимые границы.
Мы задержали дыхание и обернулись на звук. Позади нас стоял довольный то ли кореец, то ли вьетнамец - я не антрополог, точно не скажу, и вот он с сияющим видом смотрел на Москву и пукал от восторга чувств. Пукал очередью, и фотографировал Лужники. Пукал как в последний раз в жизни.
Я плохо знакома с особенностями корейской и вьетнамской кухни, но где-то слышала, что в ней присутствуют несочетаемые продукты, типа варёной в молоке селёдки.
Вот ею турист и пукал.
Очарование летней ночи было испорчено нахуй. Да ещё от запаха вырубило всех мандавошек на дереве, и они посыпались нам на головы.
Ругаться на счастливого туриста матом мы не стали. Мы же очень громко ругаемся, и нас слышно издалека. А в этом издалеке могут быть маленькие дети.
Мы отошли в сторону, и направились к такси. Напоследок Вика обернулась, и сказала: Малыш, я хотела показать тебе Свою Москву, но в Моей Москве не было бздящих вьетнамцев. Прости. Лучше б и впрямь поехали б на Чистые Пруды.
И жёлтое такси умчало нас в душную ночь.
Когда-нибудь скоро, выйдя на пенсию, мы с Самсоновой напишем книгу про Москву и москвичей. И в отдельной главе мы напишем про гадкого туриста-пердуна. Потому что заслужил.