А я наивная была, ми-ли-цы-а-нера полюбила. Соседка чувств не сдерживала, ну ты и дурочка с переулочка. А мне то что, фуражка набекрень, штиблеты начишены, погоны важные. Хве-и, хви, ле-и, ли, пэ-ок, пок, Филипок. Так и пошла в первый класс любовной школы.
Маманя полы мыла в местном отделении где он служил, а я ей помогала. Воды набери, тряпку выжми, тут подмети, там подмети, и доподметалась до его кабинета. Хихикала, и все глаз оторвать не могла от него, а ему что, шутит, подбирается, вот уже и обнимаемся.
Какое то событие у них было, все фоткались и я в урне его лишние 3 на 4 нашла и сразу в карман, ближе к сердцу держала. Потеряла потом с паспортом на медосмотре, все в солнечном Ташкенте учиться хотела, да не вышло.
Звонила ему с автомата каждый день, копейки собирала, и дышала в трубку. Он конечно, знал, кто в трубочку то дышит да виду не подавал. Нравилось ему внимание от малолетки...
Все дороги к Риму ведут, а у женшины как, конечно туда, между ног. Вспоминала потом тот вечер в любовном полуобмороке, все угодить пыталась, иногда неуклюже, хорошо хоть был терпелив.
А потом пришла его толстая жена с косами и давай в дверь долбиться и кричать, оттаскала меня за волосы, синяк посадила и пригрозила всем чем могла.
А мамане работу нельзя потерять, на что жить то будем. Как я плакала тогда, как я плакала. Кто там рыдал давно когда то, плач чей то вот и я так. Соседка ученая, колбаса копченая, принесла листок на нем огромным шрифтом напечатано Все проходит, и это пройдет и приколола кнопкой над моей кроватью. Так и лежала я пластом, с синяком, и с этой мантрой над головой.
Все прошло, излечилась, уехала Москву покорять...