Стою периодически прикрывая глаза, и втягивая ноздрями свежий воздух. Между мной и морем не более метра…

Буря эмоций пролетает в немного заторможенном сознание от плана и мадеры.

Почему-то вспомнилась армия. Вы знаете, служивые часто вспоминают армейский годы и идеализирует их. Наверное, такого в жизни больше не бывает, все эти разговоры в каптерке, чувство локтя и пацаны. Странно, что армия занимает все мысли, давно это было и было ли вообще? Отцы командиры говорили, что спустя годы вспоминается только веселое и доброе, а я помню суку старшину, который борясь за место под солнцем, уничтожал и сливал.

На кармане немного укропа и трубочку, забил с табаком вперемешку огонь, затяжка и считаю до пяти, выдыхаю. Море всё так же накатывает на волнорез, оно накатывало так же и 20 лет назад.

20 лет назад, я был юн, думал только о том как намутить немного денег, помочь матери и продержаться еще день, неделю, месяц… Жесткое было время.

Горячую воду отключили еще до развала СССР, холодную стали давать по часам уже после, газ пропал в поселке в 94. Потом отключения света и уроки при керосинке. Завод закрыли и мужики в поселке были заняты только выкапыванием кабелей на цвет мет и кражей всего, что можно было загнать.

Мать плакала, когда я первый раз выкопал чужую картошку и принес домой. Неделю до этого ели лепешки из воды, муки и соли. Я думал - я мужчина! Принес домой еду, хоть и смеялись одноклассники. Все ходили только за клубникой и другими вкусностями, я пер кабачки, тыквы и картошку. А еще ловил рапанов и мидий. Кстати про мидии, пацаны звали на плов – нахуй. Мидии на всю жизнь плотно проассоциировались с голодом и безнадёгой. Море кормило, но только тех, кто готов был нырять в холодную воду раз за разом кидая жмени мидий, отрываемых от опор пирса в садок.

Затянулся еще, по сцал прям с бона в воду и пошел назад на набережную, где музыка свет и красивые девочки.

На набережной почти всё так же, как и 20 лет назад, только музыка сменилась с сердючки на каспийский груз, кафешки стали 2-ух этажные и вместо гривны рубль. Я улыбаюсь проходящим мимо людям, в моей улыбки должны читаться одобрение их отдыху и грусть по прошлому.

Вдруг кто-то проходя мимо толкает плечом, и резко разворачивается. Подсадной малой, сейчас нагрублю и подтянутся старшие, сам таким в детстве был, давали немного денег и сигарет за каждого раскаченного пассажира.

Схема простая, малой цепляется за разговор, тут же из толпы появляются местные плечистые парни и дальше 2 варианта:

1.      Залупаешься, получаешь пизды и лишаешься всех карманных вещей

2.      Разруливаешь накрываешь пацанам поляну и уважаемы человек на оставшиеся 2 недели отпуска.



Улыбаюсь и молчу, жду что дальше. Малой распыляется: «аккуратнее стоять надо, не видишь тут люди ходят. Откуда приехал?»

Хлопаю его по плечу, мол всё в порядке брат, я местный.

Появляются плечистые парни. Предъявы становятся более конкретными. Че нашего малого обижаешь? Че на мелкого каждый готов! Ща тебе всё объясним. Понимаю – не узнали. Денег на пиво пацанам нет, сжимаю зажигалку в кармане крепче.

Получаю леща, это так для острастки, проверить пассажира. Сразу не быкую. Оперся спиной на перила на набережной, вспомнилась снова армия. Залитый кровью туалет и рассечённая бровь, вспомнил слова деда – «из тюрьмы и больницы выйдешь – с того света никогда»

Мой оскал слегка смущает плечистых. Дергают подальше от людских глаз, на неосвещенный пирс. Иду, денег один хрен нет и мобила черно белая. Выходим на конец, я тут прыгал раньше ночью под аплодисменты с перил.

Ребята распыляются, они на своей территории, я жду финала.

Вдруг среди пацанов вижу Виталика из параллельного класса. Он был тощим и высоким, сейчас бицуха в охвате больше 50 см. Начинаю качать…

Виталик признал, пацаны расстроены, несколько раз переспрашивают кто такой?

Разобрались, извинились, вспомнили 5-ку, что отмотал… Принесли коньяк, залились, я достал укроп. Трубка пошла по кругу. Вспомнили былое. Сереги больше нет, а Ленка (первая любовь) много кому делала минет.

Пошли искать другого, я остался один. Лунная дорожка всё так же лежит на море. Снял одежду и прям в семейниках прыгнул с перил, спина заболела, еле залез назад.

Иду домой, там, где много раз ходил. Собаки снова лают на «запретке» и Башня всё так же стоит в ночной тишине. Жизнь я тебя люблю!

И похуй на невозвратные долги размеров с квартиру в Москве. Похуй что жил три года в индии. Похуй, что чуть не забили во время волнений в Сирии. Похуй что не сбылись мечты. Похуй на всё.

Иду вдоль берега…