Ночь в Одессе наступает быстро и очень рано. Привычное в средней полосе понятие «вечер», когда солнце медленно закатывается за горизонт и краски дня постепенно, одна за другой гаснут, фактически отсутствует. Весь вечер занимает не более часа. Прохлады он не несет, так как раскаленные асфальт и стены домов излучают невыносимый зной. Летом в Одессе ночь наступает около девяти часов, чуть не сказал вечера. Примерно через час раскаленные бетон, камень и асфальт отдают большую часть накопленного за день жара, и наступает относительная прохлада. Гости города отправляются на многочисленные открытые дискотеки, большая часть которых сосредоточена в районе пляжа Аркадия. Бурная жизнь на них кипит всю ночь и начинает постепенно замирать около шести часов утра, когда отмытое за ночь солнце уже полностью выныривает из морских глубин.

Бывают на дискотеках и одесситы, но значительно реже. Жителям города с утра нужно на работу, а помятые с покрасневшими от бессонной ночи глазами лица подчиненных, по загадочной причине очень не нравятся работодателям. Начало ночи, однако, одесситам тоже нравится. Немногочисленные лавочки, а их постоянно ломают дворники, озабоченные тем, что к утру рядом с сидячими местами скапливаются кучи бутылок и прочего мусора, все заняты. Компании подростков и людей постарше, вооруженных пивом и чипсами обсуждают на них свои загадочные дела. Ну, действительно какие неотложные дела должны возникнуть, чтобы в одиннадцать часов пить на лавочке пиво в компании пяти – семи друзей, если вам далеко за тридцать, и предполагается, что дома ждут жены и дети?

Как бы там не было, свободных лавочек поблизости от жилья в это время практически не встречается. Исключение составляют городские парки. Лавочек там много и с утра до вечера они заняты молодыми и не очень мамашами, выгуливающими своих чад. Присаживаются на них и собачники, отпустившие питомцев побегать на свободе. Здесь же происходят мини митинги пенсионеров. Одесситы недовольны властью, любой и всегда. Услышать положительный отзыв, о каком либо политике не возможно, и самым мягким эпитетом обычно является «сволочь». Таким образом, лавочки в парках постоянно заняты днем. Ночью же положение кардинально меняется.

Гоп-стоп никто не отменял. Одесса давно и по праву имеет славу города криминального. Раздевают сейчас редко. Так, часы и кошелек заберут, особо жадным могут набить морду. Да с дамой, если вы ее действительно любите по темным аллеям лучше не прогуливаться. От того, что занимаются такими делами в основном криминальные гастарбайтеры, съезжающиеся погреться на солнышке, искупаться в море и заодно подзаработать никому не легче. Могут, кстати, и раздеть, если шмотка особенно приглянется или, просто, захотят покуражиться. Весело ведь наблюдать, как убегает в одних трусах человек еще пять минут назад такой вальяжный.
Нормальное освещение и милиция в парках ночью встречаются только в районах ночных клубов и дискотек, таких как Аркадия. В остальном же редкие фонари, свет которых постоянно закрывают качающиеся от ветра ветви широколиственных южных деревьев, и тишина. Мертвые с косами, правда, не попадаются. Короче для того, чтобы насладиться тишиной и покоем ночью, чтобы вдохнуть сам запах украинской ночи и полюбоваться очень крупными украинскими звездами в парке, нужно обладать значительным запасом смелости.

У Петрова такой запас был. Он опирался на умение профессионально драться. Драться так, как в кино не показывают, потому, что это некрасиво и не зрелищно. Никаких красивых замахов рукой или ногой, никаких приседаний в нижнюю стойку и истошных криков «кийяй». Все незатейливо и просто. Удар – сломана челюсть, второй - отбита печень, третий - открытый перелом ноги. Были еще удары четвертый, пятый, шестой и так далее. Но на Петрова в парках более трех человек пока, ни разу не нападали. Добавляла уверенности и торчащая из под джинсов сзади рукоятка пистолета. Сверху она прикрывалась гавайской рубахой навыпуск.

По этой причине Петров с Катей, покинувшие Виолу, решили не подниматься сразу в оборудованную кондиционерами квартиру Бджолы Гламура, а прогуляться в «Парке Шевченко». В дворовом минимаркете была приобретена бутылка местного сухого красного вина. К ней добавили два пластиковых стаканчика. Чуть подумав, Петров купил здесь же и штопор. Пропихивать пробку пальцем вовнутрь это так не романтично. По тихим ночным улицам они отправились к манящим прохладой, тишиной и редкими огоньками фонарей аллеям парка.

Все лавочки на обозреваемом пространстве были свободны. Отсутствовали даже те самые компании из пяти – семи человек неопределенных занятий, распивающие пиво. Проблем, во всяком случае, пока, не предвиделось. Можно было просто посидеть, наслаждаясь тишиной, вином и свежим запахом близкого моря.

С легким хлопком пробка покинула бутылку. Петров плеснул в стаканчики по половинке, и протянул один Кате. Разговаривать ему пока не хотелось, но он понимал, что разговор все равно неизбежен и просто оттягивал время. Терпкое, пропитанное южным солнцем вино слегка кислило. Гурманы бы сказали, что в его букете не хватает нотки, которую придают винам Франции и Италии заскорузлые ноги крестьян, топчущие ягоду на вино. Петров был брезглив, и его все устраивало.

- Что же с тобой, с нами будет, Ванечка? – произнесла Катя.

- Началось – подумал Петров – Что будет? Всё хорошо будет – сказал он с уверенностью, которой на самом деле не испытывал. - Найдут… Найду - поправился он – настоящего преступника. Вернусь к работе. Глядишь, и орден еще получу.

Он залихватски подмигнул любимой женщине, надеясь ее несколько приободрить. Однако обмануть Катю было не так просто.

- Так чего же ты, Ваня, не ищешь? – задала она вопрос.

- Как не ищу? – удивился Иван. – Только, что со свидетельницей по делу разговаривали. Да, и вообще… Основная розыскная работа проходит здесь – Петров постучал себя пальцем по лбу – И где конкретно находится голова, в кабинете или парке не столь важно. Сведений, правда, пока мало. Хотя Виола кое, что интересного и сообщила. Надо продолжать собирать информацию, обдумывать и анализировать её. Если еще будет немножечко удачи, то всё образуется.

- Ох, Ваня, так хочется в это верить – Сказала Катя и прижалась к нему – Так хочется верить – повторила она.

Голова девушки склонилась на его плечо, и он поцеловал ее в пахнущие солнцем и дорогим шампунем волосы. Еще минут пятнадцать они посидели, молча, просто прижимаясь, друг к другу.

В кустах на противоположной стороне аллеи обозначилось некоторое движение. Петров несколько напрягся и провел ладонью по рубахе на спине, ощупав рукоятку пистолета. Он надеялся, что из-за кустов появится припозднившийся собачник, или сборщик бутылок. Был он готов и к появлению компании ищущих приключения придурков. Однако к тому, что произошло в реальности, он готов не был.

Кусты раздвинулись, и на асфальт аллеи вышел гном. Волосы его были всклокочены. Тело прикрывали скроенные из каких-то, искусственных на вид, шкур курточка и штаны по колено. За спиной висел кочан со стрелами, в руке был лук. Босые ноги пришельца были покрыты густыми, похожими на валенки волосами.

«Хоббит» - опознал пришельца Петров, Катя слегка взвизгнула. Кусты снова зашуршали, и на асфальт аллее ступила вторая пара волосатых босых ног. Костюм пришельца был таким же, как у его товарища, но лицо его украшал вздувшийся и покрытый запекшейся кровью огромный шрам. Катя крови боялась, и ее вид вызвал у нее легкий приступ тошноты. Да и вообще в неверной смене света и тени от качающихся на ветру ветвей картина была не для слабонервных.
Рост гномов отличался от стандартных для хоббитов девяноста сантиметров и был примерно метр шестьдесят, но в остальном это были типичные хоббиты, которых Иван видел при посещении кинотеатра с племянницей.

Ничуть не стесняясь людей, пришельцы уселись на лавочке прямо напротив Ивана с Катей и закурили. Гном, пришедший вторым, почесал щеку и резким движением оторвал от нее шрам, вместе со сгустками запекшейся на нем крови. Потом оба товарища начали отдирать от ног густой волосяной покров. Закончив с этим мероприятием, они досадливо покосились на людей и скрылись опять за кустами. Шорох и шепот в кустах ясно указывали, что они не ушли, а просто спрятались. Наконец они вернулись, уже в майках, шортах и сланцах. Пакет со шкурами и луки они прикопали под кустами.

- Ребят, вы откуда? – спросил Петров.

- С Житомира – ответили хоббиты хором.

- А что это сейчас было? – продолжил допрос Петров.

- Что, что… - ответил хоббит вышедший из кустов первым – Слет любителей «Хоббитских игрищ» у нас на этой неделе в Одессе. С утра на пляж, часам к шести собираемся, одеваемся, экипируемся и часов до одиннадцати двенадцати ночи у нас «Битва пяти королевств». Ни в милицию, ни в дурдом на Слободке не хочется, вот мы в парке и переодеваемся. Это вот и было собственно.

Катю слегка отпустило, и она негромко засмеялась. Петров же задался вопросом, который если бы не эта ночная встреча у него бы никогда не возник:

- Ребята, а орков у вас случайно нет? – озвучил его Петров.

- Есть, как не быть – ответил рассудительно хоббит. – И орки, и гоблины, и дракон даже. Короче все кому положено.

- И давно вы здесь? – задался важным вопросом Петров.

- Так с прошлой субботы. Аккурат в прошлую субботу в семь вечера и была первая «Битва пяти королевств». Мы с шести начинаем собираться на аллее между рестораном «Червонный лобстер» и памятником погибшим морякам. Там в кустах еще туалет общественный, бесплатный и очень грязный - брезгливо поморщился хоббит. – Потом, как игра закончится, все разбредаются, кто куда – добавил он.

Иван предложил неожиданным знакомым вина. Они отхлебнули прямо из бутылки. Покурили, поболтали минут пятнадцать и разбрелись. Куда отправились хоббиты неизвестно, а Иван с Катей пошли к ней домой. Там были охлажденный кондиционерами воздух, и холодящие кожу сами по себе шелковые простыни на широкой постели.