Я ненавижу… Я ненавижу угрюмо и молча… Но это до поры…
Я просыпаюсь под звуки метлы мерзавца-дворника, которому уже несколько раз говорилось, что мести метлой и грести лопатой снег надо начинать не в шесть часов утра, когда большая половина дома спит, (а от раздирающих звуков лопаты скребущей асфальт не спасают никакие стеклопакеты), и тут же начинаю ненавидеть его, одновременно с этим, начиная ненавидеть все вокруг себя и распространяя вокруг себя волны ненависти. Я отжимаюсь от пола ненавидя боль от простреленной в армии спине. Я кручу педали велотренажера ненавидя сидение, которое натирает мне пах. Я с ненавистью выливаю на себя ведро ледяной воды и крик полный самой страстной ненависти рождается в моих легких. Я пью ненавистную гомеопатию, ненавидя черноклювую грузинскую суку, прострелившего мою почку, из-за чего я должен теперь всю оставшуюся жизнь таскать с собой эту ненавистную бутылочку с каплями. Я ненавижу химические йогурты, кукурузные хлопья, синтезированное молоко, радиоактивный сыр, зараженный тяжелыми металлами хлеб, эрзац-кефир и фрукты, которые трогали ненавистные мне мусульманские руки и мусульман я ненавижу в этот момент так, что в глазах темнеет. Я с ненавистью напяливаю на себя модную неудобную рубаху, широченный ворот которой лишает меня шеи и, рыча от ненависти переполняющей меня, втискиваюсь в неудобные итальянские ботинки. В ответ на утреннее супруги "с Богом" я с ненавистью бормочу в ответ нечто нечленораздельное и с ненавистью хлопнув дверью спускаюсь в гараж. Ненавистный тупой здоровый скот здоровается и делает попытку заговорить со мной, но его прокалывают насквозь серые острия ненависти моих глаз и он осекается на полуслове. Я подхожу к машине и вижу, что мразь-водитель, которого я ненавижу иногда больше, чем мусульман, опять не отмыл букашек с номерного знака, да и сам этот блядский сын с сегодняшнего дня в отпуске. Уехал наверное в ненавидимую мною до умопомрачения Турцию в которой нечего делать нормальному человеку. Перед поворотом на Олимпийский проспект меня разрывает от ненависти к водителям грузовиков, которые загромождают весь левый ряд, норовя развернуться через две сплошные к Рижской эстакаде. Я ненавижу памятник Пушкину - я вижу его дважды в день: утром и вечером, когда еду на работу и домой, и вовсе он не "наше все". Я до смерти ненавижу сонную охрану гаража, которая всегда так долго держит ворота закрытыми. Я ненавижу всех этих маленьких тупых бабенок, которые набиваются в лифт и обдают меня миазмами взмокших в давке метрополитена тел вперемешку с остатками утреннего парфюма. Я ненавижу охранников у входа в офис и свою секретаршу с грузинской фамилией. Я прохожу мимо них втянув голову в плечи и не отвечая на приветствия. Я ненавижу вид из окна - он мне остапиздил!!! Я ненавижу всех этих паскудных сослуживцев, которые лезут ко мне в кабинет с непонятными просьбами и заискивающими лицами. Я ненавижу обеды и повара, который готовит каждый раз одно и тоже под разными названиями, я ненавижу долгий путь в спортзал по Кутузовскому проспекту и ненависть движет автомобилем вместо топлива, когда по разделительной полосе проносятся бюджетные воры с триколорами на номерах. Я ненавижу администраторшу спортклуба - старую молодящуюся пизду, которая строит мне глазки, я с ненавистью луплю грушу, до одури, до онемения суставов рук, но и это не приносит мне облегчения. Я ни с кем не разговариваю, иду в душ и вода активирует мою ненависть словно алюминиевую взрывчатку! Я возвращаюсь обратно, еду по новому Арбату я вижу как дорогу передо мной вальяжно переходят два черножопых недоноска-мусульманина. Ненависть достигает апогея - я опускаю стекло и ору им: "Черножопые, вон там подземный переход!" В ответ они начинают вопить на меня. Они "смелые", они не знают, что произойдет в следующую минуту: в голове что-то лопается, ВЗРЫВАЕТСЯ!!!!!, я перестаю чувствовать, ненависть обжигает меня так сильно, что я КРИЧУ!!! Я выдергиваю ключ из замка зажигания, включаю "аварийку", выдергиваю из кармана сидения деревянную биту и несусь на этих блядей отражаясь в их расширенных от понятия неизбежности миндальных глазах. Я бью их, с наслаждением размахиваюсь и чувствую как пружинит бита от ударов по их костям. Мне плевать, что в этот момент все глазеют на меня, я знаю, что я поступаю правильно и это придает мне силы. Ненависть отрезвляет мозг и я уже мчусь к дому… Я поворачиваю на аллею, замедляю ход, открываю окна и воздух леса врывается в салон. Ненависть глухо рокоча стремительно уходит через поры в небо, чтобы поразить еще и еще раз… Но не сейчас… Я улыбаюсь, я спокоен, я жму руку гаражному сторожу, целую жену, дочь. Я СЧАСТЛИВ!