Мой отец улыбался телевизору и Горбачеву лично. Горбачев улыбался моему отцу. Все были счастливы.
– Стране нужна встряска, – оправдывался отец. – Мы погрязли, как в болоте, мы перестали двигаться вперед. Вот все говорят: застой то, застой се… В мозгах у нас застой. Ты же знаешь, я сам член партии, я вижу, что из нее вынули душу. Она уже давно перестала дышать. И в стране все точно также. Мы все мертвы…
– Ладно, – соглашался я.
– Идиот! – ругалась мама. – Чего ты ему улыбаешься? Сходи лучше к Людмиле. Ей книги привезли и сапоги итальянские.
Мой отец улыбался Ельцину, танку и свободе. Ельцин был очень серьезный и в бронежилете, а вот танк улыбался всем подряд.
– Стране нужна встряска, – снова говорил он убежденно. – Зачем ее снова тянуть в болото? Зачем опутывать ее мертвецами? Мы имеем право сделать шаг вперед. Пора хоронить наших мертвецов. Пора бы уже. Нами правит мертвец вот уже семьдесят лет. Именно поэтому я сдал партбилет!
– Отлично! – кивал я.
– Идиот! – махнула рукой мама. – Тебе все бы улыбаться. Я купила два мешка сахара. Надо один нам занести, а второй Люде отнести, у нее консервы есть.
Мой отец улыбался Ельцину и коробке из-под ксерокса. Ельцин улыбался папе. Обе улыбки получились какие-то натужные и виноватые. Коробка не улыбалась, она широко открыла свой бездонный рот и демонстративно молчала.
– Стране нужна встряска, – жаловался папа. – Общество заснуло и медленно катится в бездну. Бандиты, бандиты, бандиты… Они как партия, пробрались везде. Вместо съездов КПСС – воровская сходка. Единственный шанс, если руль останется в крепких руках! Может тогда мы и  вырулим куда-то.
– Здорово, – пожимаю плечами я.
– Фух, сколько можно, – устало говорит мама. – Помоги лучше сумки поднять. Я колготки привезла, носки, и куртки вам купила. И Людке джинсы.
Мой отец улыбался Путину и каким-то людям в масках. Путин скалился в ответ, маски многозначительно молчали.
– Стране нужна встряска! – убеждал папа. – Надо схватить ее за шкирку и хорошенько потрясти. Выбить из нее все дерьмо, бандитов, коррупцию и чеченцев. Надо железным колом выбить из нее всю мерзость.
– Бесспорно, – сказал и непроизвольно зевнул.
– Затрахали меня эти улыбки, – возмущалась мама. – У меня на вторую точку налоговая наехала, так еще и пожарник главный у нас теперь новый. На козе к нему не подъедешь. И бок что-то колет. К неприятностям каким-то…
Папина фотография улыбалась. Рядом улыбалась мамино фото. Я переключал каналы и незаметно заснул. И приснился мне бородатый лысый Навальный, с калашниковым в руках, в окружении унылой весенней «зеленки». Он втирал американскому журналисту о необходимости реформ.
– Стране  нужна встряска! – кричал он папиным голосом. – Страну надо трахнуть. Вставить в ее булки, впарить, да так вкатить, чтобы до гланд…
На радостях американец полез к нему целоваться. Проснулся в холодном поту.