Старая квартира с длинным коридором и множеством отходящих от него комнат, похожа на коммуналку, но людей пока не видно. Кажется, что вокруг неё нет ничего, кроме необитаемой пустыни. Заброшенное, затхлое, забытое богом местечко, которое живет в своем отдельном независимом мире, и в которое никто и никогда без особой причины не совал туда своего носа. Сложно сказать о временных рамках, видимо, они не имеют значения.

Моей героине лет 35 на вид, внешне похожа на Дапкунайте, поэтому буду именовать её Ингой. У Инги есть сын, ему около восьми, но нет мужчины. Его депортировали в страну ближнего зарубежья, что-то вроде Польши, и они не имеют никакой возможности связаться друг с другом. И если бы он снова появился в её жизни, то был бы для неё спасением потому, что Инга тонет. Она часто думает об этом. Она совсем не интересуется своим сыном, и сын не заинтересован в собственной матери. Большую часть времени он проводит с молодой парой, живущей в соседней комнате. В особенности ему интересно наблюдать за их совокуплением.

Похоже, что девушка из соседней комнаты как-то связана с Ингой то ли далекими родственными узами, то ли давно забытой дружбой. Она моложе её, ей около тридцати. Эта женщина не дурна собой, остроумна, находчива, но испытывает острую и глубокую неприязнь к Инге, это понятно из того, что они постоянно бранятся между собой. Может основная причина состоит в том, что у неё есть мужчина, а у Инги его нет. Эта парочка по соседству с Ингой живет сегодняшним днем, без семейных обязательств, не обременяя себя бытовыми хлопотами. Они развлекают себя круглосуточным сексом изо дня в день, их не заботит интимная близость этого процесса, они могут заниматься сексом как угодно, при ком угодно и где угодно, как бы, не обращая на это своего внимания.

Начинается очередной однообразный день этого сообщества. Сын Инги сидит на кровати рядом с парой занимающейся сексом, он внимательно наблюдает за ними, может быть он возбужден. Любовники не замечают его присутствия, как если бы его и не было вовсе. Для них это обыкновенно.

Спустя какое-то время за надобностью медицинской помощи одному из жителей этого странного места, кому именно не ясно, была вызвана скорая. Молодая пара, пользуясь новизной событий, решила устроить свой собственный спектакль с переодеванием в медсестёр и братьев. 

Инга входит в комнату, на полу которой лежит её соседка облеченная на голое тело в грязный белый халат не медицинского предназначения. Она обездвижена, но в сознании. По ликующему выражению её лица можно сделать вывод, что она под действием препарата наркотического действия. Чуть выше головы лежит шприц кубиков на 50, не меньше. Инга садится на колени возле обездвиженного тела и выслушивает от него несвязный, но явно осмысленный поток брани в её адрес. Инга, повинуясь подсознательным побуждениям, невозмутимо берет шприц, и, кажется, что она намеревается ударить свою соседку по темечку тыльной стороной этого огромного шприца. Выкрикивая свое недовольство от вечного наблюдения их оргий и неприкрытых гениталий, она так и делает.

Спустя несколько сильных ударов, ликующее выражение лица обездвиженной соседки сменяется потерянным, отупевшим и недоумевающим взглядом, губы растянутые в злорадную улыбку полностью расслабились и застыли полуоткрытым ртом. Инга не ударяла её тыльной стороной шприца, она вбивала иглу между полушариями головного мозга этой бедняги. Говорят, у кого-то родничок не зарастает…

Оценив проделанную работу и удовлетворившись ею, Инга аккуратно достает шприц, торчящий из темени. Пришедшая в сомнительное сознание после своеобразной лоботомии соседка пытается оказать сопротивление и, проронив несколько оскорбляющих больную душу Инги слов, обрекает себя на повторную и роковую для неё процедуру…