ИГОРЬ МОЖАЙСКИЙ

“Цугцванг по-русски”.
  роман
                                                                                                                                                                         



                                                  Книга первая.

                                96 отделение милиции г. Москвы.


                                                          Москва
                                                            2007 год.

Автор подчеркивает, что все события вымышлены. Всякое совпадение имён и мест действий с реально существующим, считать случайными, а изложенные  в книге факты не имеют доказательного значения для следственных и судебных органов.

Сотрудникам уголовного розыска 96 отделения милиции г. Москвы, с низким поклоном, посвящаю.
Автор

                              Пролог.


Однажды, в холодное и неприветливое январское утро 1958 года, совершенно неожиданно, я пришёл в этот сумасшедший мир и внимательно осмотрелся! Я увидел столько нового и интересного, что мне всё понравилось, и я решил остаться. Да, и поздно было уже возвращаться - сами понимаете.
    Не хочу казаться занудой, но начало моего пребывания в этом мире было достаточно сложным и утомительным. Почему? Всё просто: во - первых пришлось учиться ходить, во - вторых говорить, в третьих - расти, что доставляет немало хлопот окружающим и занимает массу времени свободного времени. В детском саду не понравилось, в школе учился не очень, в техникуме научился дружить, в армии служить Родине и не спать по несколько суток. Московская Высшая школа МВД СССР научила наукам, о которых нормальному человеку лучше не знать, работа в 96 отделении милиции в качестве оперуполномоченного уголовного розыска однозначно показала: никому верить нельзя. Окончание Академии Народного хозяйства позволило прочно встать на ноги и начать зарабатывать уже в условиях рыночных отношений, а спустя несколько лет, пройдя дополнительный курс обучения в Академии Внешней торговли, открыло огромное поле деятельности уже в качестве финансиста.
Учился по желанию, дружил против кого - то, любил женщин страстно, вкалывал как гад, терял бизнес и начинал всё сначала, сделав выводы из неудач, и всегда шёл вперёд, не оглядываясь. Единожды, почувствовав вкус к жизни, и пару раз попробовав её на прочность, научился сначала думать, потом делать. Дышу полной грудью и не отказываю себе в маленьких удовольствиях. Дружу с удачей, стараюсь не вспугнуть своё семейное счастье, доверяю своей интуиции, иногда слушаю советы, больше похожие на исповеди, и никогда им не следую, по причине отсутствия необходимости. Твёрдо уверен в том, что добро должно быть с кулаками, а жадность - это хорошо! Пословицу Кароля Ижиковского : “Лучше с умным потерять, чем с дураком найти!” - считаю основой процветания отечественного бизнеса.

Ваш И. Можайский


                                                   

                                                                                                                                        Часть 1.

                                                                                                   
                  Цугцванг - ( Zugzwang - от Zug - ход и Zwang - принуждение, нем.), положение в шахматной партии, при котором соперник вынужден сделать невыгодный для себя ход.
                                                                                                                           
                                                            Пост № 1.

Ветер. Словно огромная, невидимая глазу ладонь, черпала снег с сугробов и подкидывала его вверх, с каждым разом всё выше и выше. А затем ветер, причудливо закручивая в спираль снежинки, швырял эту белую шапку в темноту на прохожих, деревья и вереницу автомашин прижавшихся к домам, словно брошенные беспризорные игрушки. В белом снегу они выглядели как - то угловато, нелепо и грустно.
“Скоро Новый год“, - подумал Сергей Бабинцев, младший лейтенант милиции, сотрудник Отдела по охране дипломатических представительств, сокращённо - ООДП.  В настоящий момент Сергей охранял четырнадцатиэтажный жилой дом за № 154 по Ленинскому проспекту г. Москвы, который находился в ведении этого самого ООДП. Работа была нудной, даже можно сказать грустной, поскольку никакой личной инициативы не требовалось. Но вот наблюдательность, точная фиксация времени приезда домой дипломатов, членов их семей, гостей и просто знакомых, требовалась отменная. Для этого был заведён огромный журнал типа амбарной книги, где указывалось время прихода и ухода жильца, его приезд или отъезд, и конечно номер его автомашины. Ежечасно Бабинцев делал контрольный обход своего объекта по периметру, т.е. вдоль трёхметрового забора из сетки - рабицы, а затем входил в свою будку, имевшую служебное название “Пост № 1” и стоящую рядом с воротами для въезда на территорию дома автомашин жильцов,  и проход -  уже для них самих. Ворота перекрывались полосатым шлагбаумом, закрывающимся на замок. Будка была сделана из алюминиевых конструкций, проложенных утеплителем от холода, имела дверь и одно смотровое оконце, такие стоят около каждого посольства в Москве. В будке было тесно, потому что всё место занимал стул и откидной столик, на котором стоял телефон, большой журнал  учёта и папка с различными  инструкциями с грифом “для служебного пользования”, на стене висел график дежурства на месяц вперед, план охраняемой территории и почасовой график её обхода. Под столиком стоял мощный электрообогреватель, благодаря которому зимой можно было спастись от мороза и снега, осенью - от дождя и сильного ветра, а вот летом - от жары будка не спасала.                           
  В обязанности младшего лейтенанта Сергея Бабинцева входила охрана данного дома, точнее, режимного объекта, расположенного на Ленинском проспекте, дом № 154, а ещё точнее: он должен максимально исключить любые контакты советских граждан с иностранцами, живущими в этом доме. В основном, в гости или по делам приезжали такие же иностранцы, как живущие в этом доме, и  уходили обычно около 22.00 мин., хлопот не доставляли и иногда даже дарили бутылку хорошего виски или блок сигарет. Такой вечер Сергей считал удачным. Не надо тратиться на сигареты и  выпивку, тем более дорогую, а, значит, небольшой семейный бюджет на этот раз не затрагивался. Публика проживала разношерстная, не злобная, в основном третьеразрядные сотрудники с семьями различных посольств, представительств и дипмиссий, в основном азиатских и развивающихся стран Африки и Латинской Америки. Если честно, то этот дипкорпус больше походил на студенческое общежитие какого-нибудь московского ВУЗа, но из-за присутствия иностранных военных, проходивших обучение по линии Министерства Обороны СССР, и поставили этот пост. Правда, бывало, что в дом наведывались и девицы легкого поведения, которые Бабинцеву пытались дать денег, чтобы пройти и “поработать”, так сказать, но он всегда отказывался. В общем, служба была сносной, выполняй инструкции и делай ежечасный обход вверенного объекта по графику, и всё.
Итак, в тот морозный зимний вечер 21 декабря 1986 года, ничего не предвещало чего-либо необычного, разве что пришлось пару раз отогнать местных алкоголиков от металлического забора, которым был обнесён по периметру дом и стоянка автомашин жильцов. Из-за того, что в ста метрах от охраняемого дома, на улице Обручева, располагалась обычная московская пивнушка, из разряда тех, что в народе получили меткое прозвище “гадюшник”, местные алкоголики по дороге в свои близлежащие пятиэтажки, с большим удовольствием периодически пытались справить малую нужду на забор, как на оплот капитализма. Во всяком случае, так они считали.                                             
Сергей работал в этом подразделении по охране дипломатических представительств уже второй год и сначала очень рьяно гонял алкашей, но потом лишь лениво выходил из охранной будки и матом обещал “свернуть шею”.
В 21.00, мягко шурша шинами по накатанному снежному насту,  к “Посту № 1” подъехал тёмно-зелёный “Мерседес-500SEL”. Окно водителя на половину опустилось вниз так, чтобы было видно лицо водителя. Бабинцев вышел из теплой будки, открыл замок шлагбаума, поднял его и махнул рукой, мол, проезжай. “Мерседес-500SEL” лихо подкатил подъезду № 1, и из машины пружинисто выбрался смуглый широкоплечий мужчина лет пятидесяти, в распахнутом дорогом пальто песочного цвета. Чёрные волосы мужчины были гладко зачёсаны назад и блестели, словно покрытые лаком. Взяв с приборной доски машины пачку сигарет “Мальборо”, мужчина захлопнул дверь “мерседеса” и, махнув рукой в чёрной кожаной перчатке в качестве приветствия Сергею, вошёл в подъезд. Военный атташе Мексики, полковник Антонио Перес Гонгора нравился Сергею. Полковник никогда не забывал поздороваться с ним по-русски, если Сергей оказывался рядом, спросить о здоровье жены и детей, словно выходец с Кавказа, хотя широкоскулое лицо полковника и бронзовый цвет кожи говорили о наличии индейской крови.
Младший лейтенант Сергей Бабинцев аккуратно занёс в журнал время прибытия полковника, номер и марку автомашины, и что полковник был один, и ничего  в  руках у него не было.

                                                  Шелестов и Гудков.

Дежурный 96 отделения милиции г. Москвы капитан милиции  Александр  Ахметзянов закрыв глаза ладонями и склонившись над столом, заставленным служебными телефонами, захлёбывался от смеха.  В этот вечер, 21 декабря 1986 года, ответственным по отделению милиции заступил заместитель начальника по уголовному розыску капитан милиции Владимир Русиков, а с ним остались все девять оперуполномоченных до утра. Так было принято в 96 отделении, раз в месяц оперуполномоченные со своим начальником с 00 часов до 5 часов утра проводили рейды по своей территории на предмет профилактики и пресечения правонарушений. Плановые мероприятия не в счёт. Поскольку Новый год был, как говорится, “на носу”, то ночь обещала быть результативной и в плане улучшения раскрываемости,  да и в плане напоминания преступному элементу: кто в доме хозяин. Редко, когда такие мероприятия не заканчивались задержанием правонарушителей или преступников, находящихся в розыске.                 
В 21.00 от гостиницы “Южная”, что на Ленинском проспекте,  дом 87, патрульным экипажем был доставлен в дежурную часть отделения нетрезвый мужичок за то, что  вдохновенно блювал  в урну у самого входа в гостиницу, чем, по мнению сотрудников гостиницы, оскорблял их и своё человеческое достоинство.  К тому же, у мужичка не оказалось никаких документов удостоверяющих его личность. Мужичок был очень пьян, был не согласен с предложением сотрудников милиции проехать в отделение, требовал  прокурора и,  как обычно, завтра обещал всех уволить, если сию минуту его не отпустят.                                                                           
Обыскав задержанного, помощник дежурного сержант Дмитрий Лагутин проверил содержимое рюкзака, который находился в руках гражданина, на предмет нахождения предметов изъятых из гражданского оборота, то бишь: наркотиков, холодного и огнестрельного оружия и т.д. Таких предметов обнаружено не было, зато были: водолазная маска, ласты, дыхательная трубка, банка сардин в масле и кусок колбасы “Докторская”, о чем была сделана соответствующая запись в протоколе задержания.  Заполнив карточку задержанного, дежурный Ахметзянов стал проверять данные гражданина по Центральному адресному бюро на предмет нахождения человека в розыске за какие-либо преступления (такой порядок). А в это время зам. по розыску Русиков и его сыщики завели гражданина Дудкина А.А., так назвался задержанный, в кабинет номер 6, и в течение двадцати минут о чём-то с ним  оживлённо беседовали.

Оперуполномоченные уголовного розыска 96 отделения милиции г. Москвы, лейтенанты милиции Антон Шелестов и Борис Гудков, оба в одинаковых темно-синих зимних куртках типа “аляска” с капюшонами, отороченными искусственным мехом, шли в своё отделение, живо обсуждая предстоящий Новый год и весело хрустя по предновогоднему снегу зимними ботинками на рифлёной подошве. Морозный воздух даже слегка обжигал при дыхании горло, но они не замечали этой мелочи. 
Отделение занимало полуподвал жилого дома номер 8 по улице Красикова, и находилось всего в двух шагах от Ленинского проспекта. На Ленинском проспекте в доме 32 жил Антон Шелестов, а в 45 - ом доме - Боря Гудков. Так что на работу было просто и легко добраться и автобусом, и троллейбусом. Они как раз и шли от троллейбусной остановки тридцать третьего маршрута.
Пройдя пяточек перед отделением милиции, где обычно стояли служебные автомашины отделения, Шелестов открыл дверь, пропуская вперед Гудкова, и, спустившись вниз по ступенькам, остолбенел. К ним по коридору, по-военному пытаясь печатать шаг, громко шлёпая резиновыми ластами о линолеум, в водолазной маске и с трубкой для подводного плавания, двигался плешивый мужичок в больших ситцевых трусах с крупными красными розами. За спиной у него висел обычный туристический рюкзак, здорово потрёпанный. Мужичок был пьян вдребезги. Не доходя до сыщиков двух метров, он, подняв маску на лоб и вынув изо рта загубник трубки, громко икнув, доложил: “Товарищи милиционеры! К борьбе с преступностью - готов! “. Из дежурной части грянул хохот. Антон и Борис переглянулись и тоже засмеялись.
- Дядя! Ты забыл отдать честь! Двое суток вне очереди! Круууугом! - рявкнул Гудков.
- Так точно! - мужичок попытался выполнить команду, но запутался в ластах и опрокинулся навзничь.
- А рюкзак-то у него вместо акваланга? - с улыбкой предположил  Антон.
Из открытой двери дежурной части, которая находилась слева сразу после вестибюля, где сыщикам отрапортовал незадачливый алкаш, выскочил Петр Чумаков, старший опер, по прозвищу “Чума”.
- Привет ребята! Не убили нашего диверсанта? - ласково спросил он, - Ну ладно! Пусть полежит пока! Оба молодца - одинаковы с лица! Хорошо, что пришли! Сегодня поработаем!
Пожав руку каждому, Чумаков рысцой проскочил дальше, в паспортный стол.

Антон Шелестов и Борис Гудков действительно были похожи. Высокие, ростом под 180 см., спортивного телосложения, светлые волосы, голубые глаза. Только Боря Гудков был немного массивнее, что - ли, помощнее. С одинаковыми, короткими прическами они действительно выглядели как братья. В Высшей школе милиции, которую они закончили почти год назад, в 1985 году, сокурсники, да и руководители учебных программ, за глаза их так и звали - “братья!”. Они даже все четыре года проучились в одной 103 группе и просидели вместе за одной партой, причём Шелестов был командиром группы, а Гудков - его заместителем.

  Шелестов и Гудков немного пригнув головы, как по команде,  вошли в дежурную часть.
  Обычная дежурная часть рядового отделения милиции. Слева, при входе, коридор с тремя металлическими дверями камер для задержанных. Прямо - стена из прозрачного пластика, усиленная витиеватой решёткой, небольшим окном для переговоров, перед которой, с противоположной стороны находится дежурный офицер милиции и его помощник. У стен, справа и  слева стоят мощные деревянные скамейки. Перед самым окном для переговоров стоит стол для досмотра задержанных. Справа - коридор со служебными помещениями и комнатой выдачи оружия. За спиной дежурного - справа комната хранения оружия, слева у стены большой несгораемый шкаф - сейф с вещами задержанных. Поскольку 96 отделение милиции было расположено в полуподвальном помещении жилого дома, то вместо окон узкие горизонтальные фрамуги, забранные в решётку как бойницы, пригодные лишь для проветривания помещения.
В этом время суток в дежурной части было спокойно. Помощник дежурного сержант милиции Лагутин, с интересом смотрел какой-то журнал, сидя в кресле рядом с дежурным, капитаном милиции Александром Ахметзяновым. После 23.00 косяком пойдут пьяницы, домашние террористы и хулиганы, потерпевшие и задержанные, поэтому Дима наслаждался последними минутами покоя. Доставленных надо будет отсортировать, исписать кучу бумаг, кого оставить трезветь до утра, кого выгнать, взяв объяснение, кого определить в камеру. Иногда в дежурной части разыгрывались целые спектакли, особенно в дни выдачи зарплаты на предприятиях, или во время рейда по гостинице “Южная”, на предмет выявления девиц лёгкого поведения. Выходило, что на этих сутках самый главный в отделении милиции - это дежурный. Он принимает решение, и он за всё отвечает, он и режиссёр и постановщик. Поэтому дежурными работали офицеры милиции, как правило, опытные, с крепкими нервами и трезвой головой, потому что нормальному человеку выдержать этот сумасшедший дом, в который превращается дежурная часть, было не возможно.

- Да это не я, это ваш начальник чудит! - в раскосых глазах Ахметзянова  проскочила весёлая искорка.
Весело улыбаясь, рядышком, на скамейке для задержанных сидели опера: Андрей Шишкин, Сергей Булкин, Борис Акимович Шур и начальник паспортного стола отделения майор Шуликов Михаил Васильевич.
- Привет парни! Мы вот решили перед ночным дозором вас немного развеселить, вроде бы ваш коллега у нас в гостях! - сказал Шишкин и все дружно засмеялись.
- Смотри Антон, над нами издеваются! - беззлобно произнёс Гудков, здороваясь вслед за Шелестовым с сидящими на деревянном диване.
- Ладно, Саша! - Антон обратился к Ахметзянову, - мы с Гудковым пришли, пометь себе в журнале, и идём сейчас к себе.
- К сведению принял! - Ахметзянов махнул рукой, мол, ладно, идите, “мореманы”.
Друзья вышли обратно в коридор…

Когда Шелестов и Гудков пришли на работу в это отделение по распределению, информация о том, что они бывшие боевые пловцы, просочилась мгновенно и теперь, при каждом удобном случае, коллеги шутливо подтрунивали над друзьями. Ранее, когда Антон и Борис поступали в Высшую школу милиции, приёмная комиссия долго удивлялась столь неожиданному факту - в истории школы абитуриентов с такой редкой военной специальностью ещё не было. Потом все привыкли, как обычно бывает. Однако здесь, в отделении, сыщики с удовольствием периодически радостно задавали вопросы типа: “Антон,  я по телеку видел, как вашего брата из торпедного аппарата подводной лодки выстреливают в сторону вражеской территории! А куда вам пистон вставляют?”.  Ха-ха-ха!
Оперуполномоченный УР лейтенант милиции Андрей Шишкин, по прозвищу “Шешеня”, организовавший эту хохму, коренастый, с очень сильными руками, с кудрявыми каштановыми волосами, в отделении был всеобщим любимцем и заводилой. Специалист по амурным делам и большой любитель всяких засад, рейдов, задержаний и других мероприятий, он также с большим удовольствием брался за организацию какого - ни будь дня рождения или просто небольшого сабантуйчика - междусобойчика с выпивкой. Он хорошо пел и играл на гитаре, и сыщики просто заслушивались иногда его выступлениями. Невероятно, но Андрей не пил и не курил, никогда!

…Двери кабинетов оперуполномоченных, расположенные справа от входа в длинный коридор отделения, были открыты настежь: все готовились к предстоящему рейду по злачным местам на территории 96 отделения милиции. Кто - то говорил по телефону, кто - то торопливо дописывал рапорта, некоторые переодевались в спортивную одежду, мало ли, побегать придётся!
Первым от входа в коридор, находился кабинет номер 1. Шелестов и Гудков по привычке заглянули туда.
Над столом, склонив вечно всклокоченную рыжую  голову, что-то писал Александр Волченков, старший опер, капитан милиции.
- Привет Шурик!
Антон и Борис вошли в кабинет и поздоровались за руку с Волченковым. Пожимая руки  вошедшим, он немного привстал.
- Парни, вы водки на ночь взяли? Холодно и ночь длинная!
Волченков, по прозвищу “Волчёнок”, был большой мастер выпить, поэтому никак не мог получить майора. Ещё больше он был известен в районном управлении, как непревзойденный мастер отказных материалов. Кстати, даже сильно выпивши, Волченков никогда не терял голову, и не создавал проблемы другим.
Районная прокуратура, когда проводила выборочную проверку обоснованности отказов в возбуждении уголовных дел по 96 отделению милиции, первым делом требовала все его материалы.
- Да взяли, взяли! - Гудков похлопал по правому карману куртки, в котором тотчас что-то булькнуло.
- Молодцы! Закусь уже есть! - довольно хохотнул Волченков и уткнулся носом в свою писанину.
Около его стола стояла большая чёрная сумка на молнии. Антон и Борис точно знали, что в ней: большой кус настоящего деревенского сала с чесноком, обёрнутого марлей, банка солёных огурцов, банка помидоров, пара головок лука, головка чеснока, пучки зелени в ассортименте и гвоздь программы - бастурма, целая полоска, весом в килограмм. Саша Волченков вырос в большой семье, в которой было пять детей, четверо из них были его сёстрами. В Москву уехал он один, и его любимые сестрицы частенько подкидывали ему с оказией провиант, дабы не отощал в столице. Самая старшая, Мария, была замужем за директором большого рынка в Рязани и носила фамилию мужа - Гоголадзе. Поскольку мероприятия происходили регулярно, то все привыкли к продуктовому набору Волчёнка. Саму сумку он называл “тревожной”. Водку покупали все оставшиеся опера.
Напротив стола  Александра Волченкова, впритык к нему, стоял рабочий стол старшего опера Александра  Порфирьевича Парнова, майора милиции с тридцатилетним стажем оперативной работы, одним из старейших сыщиков Москвы. Человек необычайной эрудиции, талантливый опер, он работал в этом отделении чуть ли не с момента его образования, за что получил уважительную кличку -  “Дед”. Сейчас в кабинете его не было.
Антон и Борис прошли дальше по коридору к кабинету номер 2, где было рабочее место Бориса.
- Антон! Давай иди, раздевайся, сейчас Русиков всех начнёт собирать. Осталось 20 минут! - сказал Борька Гудков, легонько подталкивая Шелестова дальше по коридору, а затем зашёл к себе.
Как правило, развод на мероприятия начинался ровно в 22.00. Поэтому время ещё было.
- Успеется! Тише едешь - дольше будешь! - про себя пропел Шелестов, проходя дальше по коридору.
Антон зашел в свой кабинет под номером 3, снял куртку и повесил её в шкаф, который стоял слева от входа в кабинет, рядом с диваном. Потом  посмотрел на себя в зеркало, висящее на стене, и подмигнул своему отражению. Отражение было ничего. Высокий молодой мужчина лет двадцати семи, короткие русые волосы, голубые глаза, на подбородке - ямочка, чуть полноватая нижняя губа и пшеничного цвета усы. Справа на лице, лоб и висок наискось пересекали три ниточки шрамов, расположенных параллельно друг другу. Широкие плечи  и хорошо развитая мускулатура говорили о принадлежности человека к спорту. Просторный тонкий белый свитер, черные брюки. Костюм можно было сегодня не одевать, так как,  во - первых, у Антона сегодня должен был быть выходной, а во - вторых, когда рейды в ночь, возможны всякие игры в догонялки с разного рода криминальными и не очень, личностями и т.д. Так что лучше быть одетым ближе к спортивной форме.                                           
Шелестов отошел от зеркала и сел за свой рабочий стол, у окна, забранного решеткой из арматуры снаружи. Стол стоял впритык с таким  же столом, и таким же сейфом, как у Антона. Только служебный сейф кирпичного цвета  Шелестова,  располагался по правую руку, а  такой же сейф старшего оперуполномоченного Александра Маркова - по левую. Они сидели друг напротив друга. Сейчас Маркова не было, ещё не приехал. Рядом с его столом вдоль стены стоял большой старый диван, обитый красной драпировкой и с высокой спинкой. На противоположной стене, высоко, почти под потолком, на кабинет со своего портрета взирал Ф.Э. Дзержинский.                                           
Гудков располагался в кабинете номер 2, что за стеной, который делил со старшим опером Сергеем Булкиным.