Оранжевый диск солнца опускался за морской горизонт, окраина портового города Владивостока доживала свои последние часы вечера и медленно погружалась в теплую июльскую ночь. Воздух нагретый за день медленно плыл и растекался как медуза в бухте. Люди в домах собирались на кухнях, перед приготовленным вкусным или не очень вкусным ужином, ругались из-за программ в телевизоре, просыпались с диким похмельем и допивали стыдливо смотрящую на них наполовину наполненную бутылку пива, выдохшуюся и теплую. Выключался свет в окнах. Включались редкие работающие фонари уличного освещения.  Район погружался в летнюю ночь.
    Последний междугородний автобус остановился у здания Автовокзала, выпустив немногочисленных пассажиров.  Один из них был мужчина средних лет, с «животиком», с большой спортивной сумкой, которую тот держал в руке. Он приехал от родственников из  другого города с «гостинцами» для его беременной дочери. Как его звали, к сожалению уже никто сейчас и не вспомнит, поэтому пусть будет Сергей Григорьевич или просто Григорич как его называли на работе, в строительном управлении коллеги.  Григорич остановился у одного из ларьков, коих перед зданием вокзала стояло великое множество, купил бутылку холодного, покрытого испариной, пива, открыл прямо у ларька, и жадно сделав большой глоток, направился по дороге на ведущую вверх от Автовокзала покрытую зеленью акаций улицу. Григорич шел неторопливо, то и дело прикладываясь к оттаявшей бутылке пива и наслаждался теплой летней ночью. Теплый ветерок с моря обдувал тело, Григорич пил пиво и шел и смотрел на звезды. Ночь была заполнена  теплотой и лаской.  Она была похожа на молодую девушку, одну из которых, привезли как то в сауну принадлежащую его школьному другу, который сейчас стал коммерсантом и приглашал Григорича и еще некоторых школьных приятелей к нему на загородную дачу, где поил их водкой и пивом под вкусные деликатесы. И иногда напившись, вызывал по огромному как кирпич сотовому телефону «девочек» и «угощал» ими своих школьных приятелей. Григорич вспомнил одну такую. Молодую, с упругим телом. Как там ее звали? Черт, и забыл совсем…
-Слыш, дядь, а сигаретой не угостишь? – раздался голос сзади, вернув Григорича в реальность. Он остановился и обернулся. Позади него стояли три молодых человека. Всем по виду было около пятнадцати лет. Одеты все трое были по тогдашней моде. Спортивные трико «Монтана», шелковые рубашки с коротким рукавом, заправленные  в трико и легкие тряпичные китайские тапочки, называемые «кунфуйками» за то, что в таких тапочках герои китайских боевиков избивая друг друга до полусмерти по долгу выясняли чье же все таки «кунг-фу» лучше, разламывая при этом целые кварталы и калеча невинных женщин и стариков.
-Нет ребята не курю, извините – Сказал Гигорич, отвернулся и быстро зашагал вверх по улице.
Сзади раздавались шаркающие шаги. Трое шли за ним. Внезапно шаги сзади ускорились. Троица начала перешептываться. Лоб  Григорича покрылся холодной испариной, как на бутылке пива. Он судорожно полез в карман своих брюк, пытаясь достать оттуда газовый баллон, который ему несколько дней назад дала его жена. «Поздно возвращаешься, а сейчас как-то неспокойно стало. Малолетки вон, на улицах как стаи волчат рыщут, кого б загрызть. Пускай будет» Он согласился и даже совсем забыл про него, но вот сейчас он сгодится, как нельзя лучше. Выхватил его из кармана, резко развернулся и выпустил струю газа с резким запахам в сторону троицы преследователей. Но то ли в это время подул небольшой ветерок сдув, струю вбок, толи просто расстояние до них было недостаточное, ни одна капелька предательского  слезоточивого газа в преследователей не попала. Все трое разразились дружным хохотом. Бутылка пива в руке до этого момента  стала жечь огнем. Григорич швырнул ее в сторону троицы, но опять не удачно. Поверх их голов. В голове судорожно путались мысли, ищя верное решение. Но решение было одно. Григорич побежал.  Прямо с асфальтированной дороги, через кусты к домам, где могут быть люди. Сзади слышалось тяжелое нарастающее  дыхание. Оно становилось ближе и ближе пока ухо внезапно не обожгло огнем. Григорич ойкнул и упал смешно выставив вперед руки. Пропахав землю, постарался подняться, но дыхание резко перехватило от удара в правый бок. И тот час на него со всех сторон посыпались удары. Били тяжело дыша, ногами, руками. Били не умело, но все равно больно.
- Давай     лопатник, лошара!! – дыхнул на него голос сигаретным запахом изо рта
-Что простите? – спросил, Григорич, поднимая с земли грязное лицо, но тут же получил удар в нос и уткнулся словно страус
-Я тебе говорю, филки давай. – Пробасил голос – Монету, деньги. Понял меня?
-Ребята у меня нет денег. У меня дочь дома беременная. – прокричал Григорич, не поднимая лица от земли. На глазах выступили слезы. 0чень сильно захотелось в туалет.
- Не ори, тварина – сказал второй голос и пнул его в голову. – Кошелек твой где? И чем это ты в нас прыскал?
Григорич, только сейчас заметил что в своей зажатой ладони он до сих пор держит газовый баллон, который можно было сейчас применить для своего спасения, но только он об этом подумал,  в тот же миг  чья-то пара рук вцепившись, как клещи вырвала баллон из его ладнои.
-Тааак, че тут написано Макс? Посмотри, а то я сам знаешь с английским не очень.
-Не ну ты дебил что-ли, Андрюха? –Сказал тот, которого звали Макс
-Ааа прости, забыл совсем. Слыш терпила, ты нас этим газом хотел облить На, сука!
В лицо Григоричу острыми брызгами впились миллионы осколков слезоточивого газа. Лицо стало гореть и чесаться. Из глаз полились слезы. Григорич стал тереть лицо руками, стараясь прекратить свои мучения, но от этого становилось хуже. Лицо быстро опухало. Глаза видели хуже и хуже.
Чьи-то руки залезли в карманы его брюк, извлекли оттуда кошелек. Зажужжала молния спортивной сумки.
-Че там?
- Да так, балабас всякий.
-У меня дочь, беременная, -умолял Григорич, - ребята, сумку оставьте, пож..
-Сумку оставить?- Перебил его третий звонкий голос. – На сука!
Содержимое сумки лавиной обрушилось на спину и голову Григорича. Вместе с этим вновь в лицо и туловище полетели удары. Григорич закрылся руками и завыл в голос, как подстреленный охотником-любителем зверь.
-Миха, задолбал, пошли уже – шипел обладатель первого голоса, Макс – Убешь еще.
-Да, Миха, погнали, давай. Мы же все сделали уже. – Торопил второй
-Сейчас, сейчас – Миха ритмично стучал ногой по голове Григорича, втаптывая ее в землю. От множества ударов, земля перед глазами стала кружится в адском хороводе, голова дико раскалывалась, из носа текла кровь, разбитые губы распухли, все лицо опухло, из глаз текли слезы. Григорич уже не выл, он скулил как старый пес, сшибленный машиной. Внезапно, узкие щелочки глаз осветил яркий свет. Зашипели по асфальту автомобильные шины. Резко скрипнули.В автомобиле открылась дверь и незнакомый, но такой дорогой сердцу голос Ангела-Хранителя прокричал:
-Вы че барагозите, пацаны?  Охуели что-ли!!!
Быстро и ритмично забарабанили ноги в кунфуйках по земле. Зашуршали кусты. Чьи-то  руки заботливо подняли избитое и обессиленное тело Григорича с земли. Посадили на близстоящую лавочку. Дали в руку бутыль с  водой. Григорич умылся. Глаза стали видеть гораздо лучше, но тело и лицо ныло от боли
-Ну ты как, мужик? – спрашивал его «Ангел-Хранитель», молодой и крепкий парень лет двадцати пяти. Коротко стриженный, одетый в спортивный костюм «ЮСЭй Чемпионс»
-Да номально все. Спасибо.
-Тебя за что? Че, просто по беспределу что-ли?
- Я домой шел… Приехал от родственников… У меня дочка беременная….Гостинцы… -хрипел Григорич
-Ясно все. Ну ты это, домой то дойдешь?
Григорич осмотрелся:
-Да, мне недалеко здесь. Я сейчас посижу и пойду.
- Ну, давай – сказал «Ангел» и ушел. А Григорич остался сидеть на лавочке. Напротив, в пыли лежала спортивная сумка. Гостинцы были разбросаны и растоптаны. Ночь уже не казалась ему такой ласковой.

2012