Они плакали, потому что чувствовали, как безмерно, беспредельно они счастливы, но все равно не понимают, откуда же столько горя, от которого они плачут.  И они плакали о вечной обреченности человеческого рода, о том, что … мы устали и никому до нас нет дела, что на нас лежит вина за чужое зло, а кто-то все равно нас лучше, что мало тепла, что нет уже парусных кораблей и мы не умеем ездить на лошадях, что сны наши уже не те, что были в детстве, а у Богородицы такое грустное лицо, что рано или поздно мы все равно умрем и нас сожгут или закопают в землю.
А. Иванов, "Общага-на-Крови"

Мы с тобой – инвалиды всех несостоявшихся войн,
Нам с тобою, любимая, сотни и тысячи лет…
Что ж, присядь, дорогая…поплачем? Ведь нам не впервой
Тихо плакать вдвоем, на закате, в густеющей мгле…

Наши мысли, и чувства, и страхи обоим известны давно,
Ведь с тобою мы, кажется, вместе с начала времен,
Нас уж нет по отдельности, нету, теперь мы навеки одно,
Только что заставляет нас плакать, откуда наш стон?

Абсолютный декабрь за окном все темней, беспощадней и злей,
Водка в наших стаканах как будто подернулась пеплом…
Что же, выпьем, родная, хоть незачем это…и снова налей.
Посидим в темноте и поплачем – о вечном, о светлом…