Когда ты лежишь на кровати у окна – наверное, не слишком трудно встать и посмотреть в него. Нетрудно – если, конечно, ты не привязан к кровати накрепко, и если ты не держишь в себе остатки души из последних, самых последних сил…
    Там, за окном – скалистый берег, там – море (даже смешно подумать, что всего пару дней назад там виднелись какие-то убогие двухэтажные здания, какая-то стройка). Неважно, что там было – важно, одно лишь важно… Там, я чувствую, чую, уже подплывает к берегу корабль. Какого цвета у него паруса?! Какого?!!!!
     - Черного. Блядь, да не дергайся ты, еб твою мать,  а? О как, ну щас мы глянем, кто тут сука, и как ты нас еще называл там, выблядок? Колите. Колите, говорю – его вены – его проблемы.
    Я не могу отвернуться к стене. Тем более я не могу уткнуться лицом в подушку. Слезы – они льются сами, подушка вся мокрая, на щеках уже тонкая соляная корка…. Ыыыы УУУУУуууууууууууууууу
    Странное дело – но пожилой пациент с соседней койки, которого  вот только отвязали, и держат теперь только на таблетках , встает. Глядит на меня, окружающих, внимательно смотрит в окно.
- Сестра, сукаблядьнахуй…. Зачем ты его наебала? Зачем? Паруса-то… паруса ведь белые, белые,белые, неужто не видишь, сука?!
    Та же осень. То же окно. Неделю спустя.
- Я его под свою личную ответственность….
- Да ладно, не пизди.
- Да и слава Богу. Как он вообще смог?… Ладно, главное, что к нам он уж больше не поступит. Ты-то это чувствуешь?
- Чувствую. Но, увы, не вижу парусов.

Сутулая фигурка исчезает в недрах такси, а коротковолосая блондинка, улыбнувшись сквозь кромешные слезы, ныряет за ней. Темнеет, но на небе    - светло. И там – плывут корабли… И двое по незримой лестнице восходят на один из них.