В 7.25 утра понедельника большая часть моего организма пришла в состояние более или менее адекватной работоспособности. Сильно подтормаживала память, плохо работали мышцы, открывающие веки, и еле-еле воспринимали окружающий мир барабанные перепонки. В 7.30 бешеный сигнал будильника мобилы оживил уши, после чего произошел ужасающий всплеск памяти, и я открыл глаза. Яркий свет вечно трезвого жёлтого карлика мешал оглядеть комнату, а долбаный закон Изи Яблоком-по-Голове не давал привести в вертикальное положение хотя бы половину моего худосочного тела. Взаимодействие ультрафиолетового электромагнетизма и гравитации стёрли из памяти несколько последних часов моей жизни, но в этот раз жёсткий палимпсест почему-то не угнетал. Потихоньку начавшие слушаться руки вспомнили дежурные движения и (тут пришло маленькое счастье) нащупали на журнальном столике «Старого Мельника» и «Kent» №8.Глоток и затяжка сделали свое дело…Ма-ла-тсы!…

……………………………………………………………………………….

Через некоторое количество глотков и затяжек в мозгу появилось ощущение, что я в комнате не один. До этого момента моя голова отказывалась повернуться в сторону оконного проема из-за наглого светила, и поэтому мой «кругозор» ограничивался только  плоскостью журнального столика и немножко пространством интернета из ноута. Жмурясь, я повернулся к окну и, прошу прощения за банальный каламбур, чуть не «какнул». На подоконнике полу-сидело полу-лежало некое существо. Видимо благодаря «пережиткам» вчерашнего и «инновациям» сегодняшнего моя нервная система устояла перед такой неожиданностью, и я, изо всех сил стараясь быть вежливым, спросил:
- Кто ты?!!
Ответом было мелодичное хихиканье, которое продолжалось некоторое время, и я, заслушавшись этими звуками, смог рассмотреть существо более внимательно.
На существе не было никакой одежды, и вопрос о половой принадлежности отпал сам собой. Это была самка. Хотя точнее было бы сказать так. Все первичные, вторичные и остальные половые признаки существа выдавали в ней высокооплачиваемую топ-модель сошедшую на мой подоконник со страниц самых модных «глянцев», но… Её кожа была обалденного изумрудного цвета, а за спиной переливались розово-синими оттенками полупрозрачные крылья стрекозы. Она продолжала хихикать, и я снова попытался:
- Ты кто-о-о?!!
Она перестала смеяться, посмотрела куда-то за окно и, повернувшись ко мне, каким-то родным голосом сказала:
- Я Иванова. А ты кто?
- Малышев. Рома Малышев – тупо на автомате ответил я.
- Ты здесь живешь?
Я зачем то оглядел комнату и, не переставая тупить, пробормотал:
- Ну да… А ты где?
Она снова посмотрела в окно и кивнув вдаль, прошелестела:
- Там. Я живу там, на крыше.
Я встал, подошел к окну и посмотрел туда, куда смотрела она. В той стороне поверх деревьев была видна только одна крыша. Крыша «высотки». Городок наш только в последнее время стал покрываться многоэтажными «кондиломами» точечных застроек, но им до «высотки» было ещё расти и расти. Да и своей строгой архитектурой она больше напоминала член в состоянии эрекции, а не то, что на нем может вырасти.
- А ты здесь живешь один?- голос Ивановой напомнил мне о её присутствии.
- Нет, к сожалению. Ещё здесь живет моя тетушка. Вообще то это её квартира. Два месяца назад мы с женой решили, что нам нужно пожить отдельно, чтобы «проверить чувства», и я переехал сюда.
Иванова посмотрела на журнальный столик и, снова хихикнув, сказала:
- Неправильно ты, Малышев, чувства проверяешь. Хочешь научу? Тебе сегодня повезло, ты встретил самого лучшего специалиста в мире по проверке чувств. Накинь на себя что-нибудь и полетели ко мне на крышу.
Только после этих слов я осознал, что мое тело прикрывают только лобковая растительность и двухдневная щетина. Одеваться было влом, и я спросил:
- Простынки хватит?
- Хватит и полотенца, давай собирайся – стрекозьи крылья зашелестели и Иванова плавно поднялась с подоконника.
Простынь превратилась в тогу, Иванова протянула мне руку, и через мгновенье я смотрел на город с точки зрения пернатых тварей. Ощущения от полета были неземными. Иванова, обхватив меня за туловище со спины, несла меня на свою крышу, при этом показывая все фигуры высшего пилотажа. Я закрыл глаза, и в моей голове стали проноситься разные воспоминания о недавней жизни, размышления о будущем. Я вспомнил планы, которые строил когда-то, мечты, которые когда-либо рождались в моей голове. На меня нахлынула такая волна оптимизма, смелости и могущества, что я схватил Иванову за руки и с безрассудством разжал их. К смелости и оптимизму добавилось чувство свободы. В этот момент я открыл глаза и увидел, что до Ивановской крыши остался всего лишь какой-то десяток метров. Но…

…………………………………………………………………………………..

Я очнулся в светлой комнате лежа на кровати. Попытки подняться ни к чему не привели. Оглядев себя, я понял причину – я был накрепко пристегнут к ней. У окна комнаты стоял человек в белом одеянии и прищурившись смотрел на меня.
- А где Иванова? – спросил я вялым голосом человека.
Он посмотрел в окно и задумчиво сказал:
- Она улетела…Но она обещала вернуться…