***

На какое-то мгновение мне показалось, что вся эта история происходит не со мной. Так бывает, да. Так случилось и на этот раз. Как будто чья-то невидимая воля смешала реальность и фантазии, хорошенько взболтала и выплеснула их в тёмный переулок городка N. Я не мог понять, каким образом Лена, которая секунду назад была в двух шагах от меня, оказалась в самом конце переулка, прямо возле ярких фонарей и витрин, освещавших улицы города. Теперь я видел только её силуэт далеко впереди. Я сбавил шаг и почти остановился, думая только об одном; чтобы Ленка не вздумала развернуться и пойти в мою сторону. У меня внезапно закружилась голова, как будто я только что выбрался из карусели-центрифуги. Прямо под моими ногами ожила картонная коробка из-под бананов, развернулась по ветру и стала медленно уплывать в сторону, наподобие фрегата. Всклокоченные и тощие кошаки  гортанно завыли и, вращая глазами, приподнялись над землёй.
Опустив подбородок я развернулся, мысленно готовясь к тяжким телесным. У меня с детства осталась привычка на уровне рефлекса; перед самой дракой опускать лицо немного вниз. Всего лишь воспоминания об одном удачном апперкоте. Однажды меня поддели во дворе деревянным поленом, после чего я планировал пару метров со сломанной челюстью. Кости срослись, а страх остался. Да и противнику менее уютно становится, когда голову опускаешь словно бык перед тореадором.
Я сжал кулаки и вгляделся в чёрный тоннель переулка.
Прямо на меня из темноты двигались два субъекта; оба довольно щуплые на вид, ростом чуть ниже меня. Они приблизились и теперь я смог рассмотреть их лица. Странно, но на гопников они похожи не были. Наоборот, их лица носили печать интеллигентности, подёрнутую алкоголизмом. Это говорило о тонкой душевной организации и огромном творческом брожении. Я попридержал заготовленную для подобных случаев фразу – Чо нада, бля! – и решил действовать по ситуации. Оба незнакомца остановились в паре шагов от меня.
- Ты уверен, что это он? – спросил один из них, одетый в строгий, но сильно мятый костюм с серебряным отливом. У него было вытянутое и узкое лицо, как у козлоподобного дьявола с гравюры Дюрера.
- Ну, он был с Леной – ответил другой, похожий на Меланхолика работы того же мастера. На Меланхолике был чёрный спортивный костюм с золотыми лампасами. Такие расцветки обычно любят молодые горячие горцы. Большой орлиный нос и карие пронзительные глаза подтверждали мою догадку.
Козлоподобный всё время смотрел мне через плечо, явно пытаясь разыскать глазами Лену. Я покачивал корпусом из стороны в сторону, стараясь ему помешать. Тем временем Меланхолик с отрогов Кавказа протянул руку и представился:
- Вадим. Не бойтесь, мы к вам по делу, собственно говоря…
Козлоподобный тут же влез в разговор и начал рвать под корень ростки доброй воли, возникшие между мной и Меланхоликом.
- Нехер с ним разговаривать! Нам Лена нужна, а не этот гастролёр. Пускай собирает свои манатки и валит в Москву… или откуда он там…
Я и тут промолчал. Внутреннее чутьё подсказывало, что бить меня не будут. Постараются припугнуть. Повидал я таких ухарей на своём веку… повыпендриваются, словесами поиграют и свернутся обиженно, как улитки. Ещё и улыбаться будут при расставании. Наверняка, женихи Ленкины. Мало мне Кнурова, теперь ещё и эти…
В принципе, припасённого – Чо нада, бля! – хватило бы для того, чтобы эти два персонажа немедленно прекратили прения и отвалили. Но что-то подсказывало мне – не торопись. Поэтому, я несколько видоизменил дежурную фразу и спросил:
- А в чём, собственно говоря, дело?
- Нужно чтобы вы немедленно покинули город, – ответил Меланхолик.
- Кому нужно?
- Прежде всего, вам.
Голос Меланхолика был загадочным и одновременно сочувствующим. Он продолжал оставаться спокойным, чего нельзя было сказать о его козлоподобном подельщике. Тот переминался с ноги на ногу и буравил меня взглядом. Причём, буравил, не в глаза, а грозно всматриваясь в область моей грудной диафрагмы.
- А если не уеду? – спрашиваю я. Спрашиваю нагло и с вызовом.
- Ну… – промычал Меланхолик, – это долго рассказывать…
- Тогда тебе пиздец, коллега! – растоптав в себе остатки интеллигентности, встрял Козлоподобный.
Я рассмеялся и в этот самый момент услышал за своей спиной шаги и голос Лены.
- Андрей, ты куда пропал?
Я оглянулся через плечо и в ту же секунду меня огрели сзади по голове. Сознания я не потерял, просто на несколько секунд потемнело в глазах. Когда я развернулся, готовясь вломить Козлоподобному (почему-то я был уверен, что это именно он нанёс удар) то никого в переулке не обнаружил. Обоих незнакомцев и след простыл.

***
Фонтаны оказались мало того, что не светящимися, да ещё и без воды. Видимо, местные энергетики, и работники водоканала решили сэкономить силы и средства, чтобы феерично встретить надвигающиеся праздники. Феерично, это с водой и светом. Мы полюбовались на торчащие со дна круглого бассейна водопроводные краны и, взявшись за руки, пошли вдоль центрального проспекта. Я всё время размышлял о встрече в переулке и надеялся, что Лена сможет просветить меня насчёт своих придурковатых ухажеров.
- У тебя наверняка масса поклонников в этом городе, – сказал я скорее утвердительно.
Лена пожала плечами. Что одновременно могло означать: «Да, много» и «Тебе какое дело, собственно говоря». Ясного ответа я не получил, а рассказывать о встрече в переулке не стал. Мало ли… подумает ещё, что я испугался. Решил отложить дальнейшие расспросы на потом, дождавшись подходящего случая.
Подходящий случай поджидал меня между парикмахерской «Севильский каприз» и гастрономом. Пошатывая будку таксофона рыгал в асфальт пышнотелый Кнуров. Честно говоря, мне были до фонаря его вечерние затеи, но Лена проявила милосердие, предложив проводить коллегу до дома. Опьянённый весенним воздухом Кнур вцепился в меня и смрадно задышал в лицо.
- Тебе нужно срочно уехать, братишка… срочно.
Ну вот, снова меня пытаются выдворить из города.
- Немедленно, слышишь?
Это была последняя осмысленная фраза, на которую ушли остатки сил и сознания Кнура. Дальше из его нутра вылетали отрывочные похожие на плач звуки, дополняемые чесночной отрыжкой. Мы подхватили его под руки и поволокли домой. Вечер был окончательно испорчен; ни о каких поцелуях с Леночкой я уже не помышлял. Мы остановились передохнуть, и я прислонил Кнура к дереву. Он упёрся лбом в шершавый ствол и, пританцовывая, промычал пару строк из последнего отечественного шлягера. Сбившись с ритма, затих и осел, обхватив дерево руками.
- Лена, а что у тебя с Кнуровым? – спросил я.
- С каким Кнуровым? А, с Вадиком? Да ничего… с чего это вдруг? Мы просто друзья. Он хороший и весёлый, когда не пьёт.
- А когда он не пьёт? – я сделал ударение на слове «когда».
- Не язви, Андрей.
- Извини, Лен. Не хотел обидеть твоего друга.
Я незаметно пнул Кнура ногой под коленку, он пошатнулся и снова замычал шлягером.
- Лен, у тебя же наверняка есть парень, или как тут у вас это называется…
- Если бы у меня был парень, я не гуляла бы по ночному городу с другим мужчиной.
- Ну, может какой нибудь тайный ухажёр? – с надеждой спросил я.
Лена задумалась и покачала головой.
- Об этом даже я могу не знать.
Я подхватил Кнура под руку, и мы продолжили путь.

***
Дома меня ждал взволнованный Антошка. Он крутился в коридоре, и пока я снимал куртку, причитал:
- Где тебя носило? Несколько раз участковый звонил… разыскивал.
- Меня?
- А кого же? Тебя, конечно.
- Что хотел?
- Почём я знаю? Сказал, чтоб ты завтра явился в отделение. Утром. Четырнадцатый кабинет. 
Я умылся и повалился на матрац. Сон пропал окончательно; я всё время думал о встрече в тёмном переулке. Вспомнил, как длинномордый назвал меня коллегой. С чего бы? В местном театре я его не видел, среди моих столичных знакомых он тоже не значился… может – из бывших артистов яицеподобного?
Про Ленку тоже думал. Жаль, что сегодняшний вечер закончился совсем не так, как предполагалось, однако... были во всей этой истории и положительные моменты. Во-первых, Лена явно мне симпатизировала. Об этом можно было судить по взглядам, лёгким прикосновениям… во-вторых, у неё не имелось официально заявленных ухажёров, что не могло не радовать. В-третьих… на этой радостной ноте я и уснул.

8.
Поднявшись на второй этаж, я отыскал дверь под номером четырнадцать. Постучал, и стал ждать разрешения войти. Куда-куда, а в ментуру без приглашения ломиться не стоит – не театр. За дверью было тихо, и я постучал снова, после чего наклонился к замочной скважине и прислушался. Тишина. Через отверстие я посмотрел внутрь кабинета. Никого. Я выпрямился и вздрогнул, встретившись взглядом с проницательными глазами, сверлившими меня из-под чёрного козырька фуражки.
- Шпионим, значит. Ну-ну.
- Да я…
Мент толкнул дверь рукой и кивнул.
- Прошу.
Я вошёл и встал посередине кабинета. Капитан (только теперь я разглядел его погоны) обошёл вокруг стола и сел в кресло. Прищурился и долго, безотрывно меня изучал. Именно – изучал, а не просто разглядывал. Минуты две длилось молчание, затем мент почесал свой волевой подбородок и откинулся на спинку кресла.
- Присаживайтесь, гражданин Кондратьев. Что же это вы? Не успели появиться в городе, а на ваш счёт уже сигналы поступают.
- Какие сигналы?
- Очень нехорошие, гражданин Кондратьев, очень.
Капитан достал из ящика лист бумаги и прочёл вслух:
- Разбито два окна, выломана металлическая решётка на третьем этаже… так, что тут дальше… а, вот… от укусов пострадал сотрудник медперсонала, у другого царапина в пол лица…
Капитан отложил листок в сторону и продолжил, глядя на меня:
- Морду всю расцарапали. Сам видел. А ему, между прочим, на симпозиум в Казань ехать.  Как он с таким портретом поедет?
Честно говоря, после того как капитан начал читать, я подумал, что это Софья накатала на меня телегу, принарядив текст описанием ужасающих следов разрушения. Но когда речь зашла о покусанных медработниках, я совершенно растерялся и сел на стул. Пожал плечами и постарался улыбнуться. Постарался показаться спокойным, но у меня не получилось, несмотря на потраченные годы в ВТУ имени Щепкина. Голос тоже подвел, и начало моей оправдательной речи было скорее похоже на писк раздавленной мыши:
- Я вчера вечером гулял по городу. У меня и свидетели есть… работники нашего театра.
Капитан сверлил меня глазами. Не мигая. Когда я закончил, кабинет наполнила удушающая тишина. На металлический оконный отлив плюхнулся голубь и зацокал по жестянке, сопровождая свои хождения гортанным курлыканьем: «Врёт, врёт».
- То есть, они могут подтвердить, что вы весь вечер были у них на глазах и никуда не отлучались? – спросил капитан.
Я с ужасом подумал про Козлоподобного и Меланхолика. Уж эти двое точно не подтвердят. Наоборот, ещё чего доброго под присягой расскажут, что видели, как я доедал на набережной врача скорой помощи. Я не ответил, только кивнул невнятно. Капитан перестал мучить меня взглядом и снова взял в руки листок.
- Это хорошо, что у вас есть алиби. Только я хотел спросить – а зачем оно вам?
- Не понял?
- Не поняли?
- Нет, товарищ капитан.
- Называйте меня инспектором, хорошо?
Я кивнул. Теперь я уже ровным счётом ничего не понимал и решил не говорить лишнего, а дождаться обвинения или как там это называется… узнать суть дела, хотя бы. «Инспектор – что за странная прихоть» – подумал я. – «Насмотрелся сериалов или у них тут нововведения, по случаю развала Союза».
- Так вот. Собственно говоря, во всей этой истории вас пока обвинить не в чем, да я и не собирался. Поступил сигнал… я должен был отреагировать… а вот алиби – это хорошо. И одновременно с этим – настораживает, знаете ли. Вот скажите, зачем вам алиби, если вы ничего противоправного не совершали, а?
- Вы же сами сразу начали рассказывать про покушенных санитаров…
- А откуда вы знаете, что это были санитары? Я сказал – медработников.
«Блядь» – подумал я. – «Ну ведь собирался же держать язык за зубами. И дёрнул же меня чёрт…». Нужно было выкручиваться из западни, которую я сам себе и устроил. Причём, делать это надо быстро, не задумываясь. И я сказал первое, что пришло в голову:
- Врачей обычно не кусают. Достаётся почти всегда санитарам… в книжках так пишут и в кино видел.
- Ну-ну – ответил инспектор и снова углубился в чтение.
Было видно, что содержание текста было ему хорошо знакомо. Он довольно плохо изображал заинтересованное лицо, периодически сводя вместе густые брови и морща лоб. Я решил молчать. Мне хотелось быстрее выбраться из кабинета. Капитан взял в руки карандаш, черкнул что-то на чистом листе бумаги и протянул его мне.
- Возьмите. Можете не ходить, но… в общем, для очистки совести и дабы пролить свет – сходить нужно.
Не читая, я выскочил в коридор и загудел по металлической лестнице. Перевёл дух только на улице. Посмотрел на скомканную бумажку. «Карнеги 28, гл. врач Кузяев А.А» – прочитал я и выбросил листок в урну.