Открыл глаза сегодня среди ночи,
Пульс очумел -  ударов сотни две,
От пота мокрый, а на сердце обруч,
И мысль «Пиздец котёнку!» в голове.

Но в прозе жизни нет такого слова,
«Пиздец» - безликий жалкий эвфемизм.
От колыбели и до  края гроба
В одно мгновенье пролетела жизнь.

Тут из угла из царства полумрака
Встаёт неясный черный силуэт,
До пола балахон… или рубаха,
В руках блестит изогнутый предмет. 

«Ты кто такой?» - волненье усмиряя.
В ответ зубов отравленный оскал:
«Я не такой! Я –может быть, такая!
Что смерть свою, бедняга, не узнал?!»

«Так это ты? Я не готов… Так рано!»
«Я вечно не ко времени! Не ной!
А жить по жизни надо так, однако,
Чтоб не бояться встретиться со мной!

Тебя, скажу, будить я не хотела.
Но раз проснулся – аз тебе воздаст:
Дам час тебе я на любое дело.
На что истратить хочешь этот час?»

Курнуть пред смертью – вредная привычка…
Хлебнуть текилы – тоже не фонтан…
«А можно бабу… женщину… ?» «Так лично?
Ах, так и быть – тебе сегодня дам!» -

Косу свою отставила манерно,
Стряхнула с плеч небрежно балахон…
Я вам скажу - не хуже манекнщиц,
Тех, что пасут Армани и Диор.

Ну, здесь я ненадолго умолкаю,
Чтоб честь девичью Смерти не попрать…
Она сказала, медленно вставая:
«Тебя сейчас не буду забирать!

Верх это  вероломства и цинизма!
Но дружба – дружбой… Служба на беду!
Приказано – лишить навечно жизни -
И это долг мой! Завтра я приду!»

Ну, что ж  я жду тебя, моя каналья,
Начхать на трезвость, возраст и режим!
И хуй пока стоит мой вертикально,
Я буду  и востребован и жив.


xxx. Тока што (с пульсом ф хуе)