Отжавшись от пола три с половиной раза и изрядно пропотев, Влодьзимеж не безосновательно решил, что теперь то уж он может считать себя прекрасно подготовившимся к завтрашнему уроку физкультуры, а стало быть, имеет право немного расслабиться, в чём ему должны были посодействовать сигара  Trinidad, купленная им накануне у дебилковатых уличных цыган за монету 1564 года,  бесцельно валявшуюся и пылившуюся до этого в сейфе папаши (и где только эти идиоты собираются её тратить?) и  фляжка ёмкостью в 0,33 литра из нержавеющей стали до краёв наполненная безупречным шотландским виски Macallan - подарок дедушки Ежи ко дню вознесения пресвятой девы Марии.
      Качмарек отхлебнул, закусил  предусмотрительно застрявшей ещё за ужином между редких зубов галушкой, раскочегарил кубинскую и, прокашлявшись, принялся осматривать свою комнату  в поисках объекта для пристального изучения. Математика и польский язык им даже не рассматривались, а вот отрывной календарь майя найденный пару лет назад на городской свалке пришёлся парню по душе.
      Удобно расположившись в кресле качалке,  Влодьзимеж  пускал клубы сладкого дыма и медленно вчитывался в страницы, благодаря чему очень скоро выяснилось, что сегодня на дворе был день 8 мулука 18 кумху, а никак не 27 марта, как с пеной у рта утверждала сегодня в школе тупорылая пани Плужек, что позволяло заподозрить её в участии в теории заговора. Надо будет пораспрашивать учительницу завтра о том, почему она пытается скрыть ото всех истинное положение вещей.
      Примерно к двум часам ночи Качмарек добрался до последней страницы календаря и почувствовал вдруг, как от леденящего сердце ужаса поднимается дыбом шерсть на его худенькой спинке  и тут же осыпается наземь - текст гласил, что хочет Влодьзимеж того или нет, но апокалипсису быть и времени для того чтобы спасти его бессмертную душу остаётся совсем не много.
      Выспаться этой ночью школьнику так и не удалось, стоило ему только впасть в забытье, как его начинал мучить один и тот же кошмарный сон, в котором нагая пани Плужек душит его своими огромными спелыми грудями, и он тут же просыпался, дрожа, как осиновый лист и его ручки сами тянулись к фляжке с остатками живительной влаги.
      Не мудрено, что в школу  Влодьзимеж шёл, не много покачиваясь, тяжело дыша перегаром и зыркая исподлобья на прохожих красными осоловелыми глазками. Не на секунду его голову не покидала мысль о грядущем конце света и, впервые за несколько лет он был солидарен со словами отца, брошенными когда-то в его адрес: Лучше бы я на стенку кончил и кошка слизала. Да уж – лучше бы…
      Получать знания сегодня никак не хотелось, и, не дойдя до образовательного учреждения пятидесяти метров, Качмарек свернул в городской парк, где удачно выменял серебряный рубль 1806 года на пирожок с ливером и, усевшись на скамейке,  тщательно пережёвывая покупку, внимательно рассматривал людей, которые по всей вероятности  даже не подозревали о том, что их дни и месяцы уже сочтены и все как один они примут мучительную смерть либо от воды, либо от какого-нибудь астероида, либо от неизвестного доселе инфекционного заболевания, которым заразит всех очкастая пани Плужек, либо от фашистов-инопланетян, давно уже косо поглядывающих на землян в телескоп со своей вонючей  Альфа-Центавры, либо от этих косматых звероподобных русских всё не прекращающих вынашивать идеи по захвату мира, как ему рассказывал в прошлую пятницу  по телевизору пан Бжезинский.
      Влодьзимеж с усмешкой посмотрел на человека, протащившего  рядом с ним подмышкой спущенную резиновую лодку - вряд ли она спасёт его, глупого, от предстоящего потопа. Он прекратил жевать и закрыл глаза, чтобы как можно точнее представить картину предстоящих в недалёком будущем событий: насмерть перепуганные, покрытые отвратительными язвами - подарком пани Плужек жители Быдгоща  спасаются на крышах собственных домов от всё пребывающей воды, на поверхности которой плавают раскрашенные под хохлому летающие тарелки  и откуда-то сверху на польском языке с сильным русским акцентом слышится призыв к гражданам поскорее сдаться и не оказывать никакого сопротивления оккупационным властям, а над всем  этим,  где-то высоко-высоко в небе ярче Солнца сияет неизвестно с какой галактики взявшийся астероид.  Женщины и дети плачут навзрыд, старики искренне сожалеют, что не оказались в апреле  2010 в самолёте Леха Качиньского, мужчины отчётливо видят себя в урановых шахтах далёкой Сибири, подгоняемых  специально обученными медведями в форме от Юдашкина с кожаными плётками из секс-шопа и автоматами Калашникова наперевес. И только один единственный человек не паникует - вооружённый с головы до ног он без устали метко шмаляет по проклятому супостату из когда-то припрятанного в подвале прадедом Панцершрека и, конечно же, этот супер-герой не кто иной,  как Влодьзимеж Качмарек. Враг в ответ выпускает в него миллионы пуль, но все они пролетают мимо, ракеты, как всегда залитые большим количеством жидкого топлива чем нужно, взрываются на пол пути до цели, снаряды просрочены и тупо отскакивают от героя, как от стены пересушенный горох. Ещё немного и польский народ будет спасён! Выстрел - и недобитый пока ещё захватчик  в летающей  тарелке,  судорожно размахивая веслами, гребёт в сторону Москвы,  выстрел - и вода в панике отступает, ещё один - и астероид превращается в безвредную космическую пыль...
      И тут кто-то больно схватил Влодьзимежа за плечо и затряс что есть силы. Парень нехотя открыл глаза и увидел перед собой лилово-красное, перекошенное ужасом лицо с готовыми вывалиться из орбит налитыми кровью глазами - кто бы мог подумать, что с его отцом возможны такие метаморфозы.
  - Неужели началось?! - Подумал Качмарек.
  - Ты у меня в сейфе монетки не брал?! - Не своим голосом прокричал папаша. - Круглые такие.
      Школьник ничего не ответил, а только медленно перевёл взгляд с кошмарной отцовской физиономии на остаток пирожка с ливером.
    - Ах ты, сука! – Просипел догадавшийся обо всём  Качмарек-старший и нервно ткнул в живот сына, привезённый давным-давно из армии  стропорез.
      Влодьзимеж, корчась от боли не спеша сползал со скамейки на мокрый, холодный асфальт и думал о том, как бы ему не простудится перед  днём святого Исидора, а ещё о том,  кто же теперь  будет спасать от русских инопланетян и заразной пани Плужек  любимую Польшу...