Я его презираю, меня раздражает все, что с ним связано. Гнусавый голос, аденоидное выражение лица, бесцветные глаза и развинченная походка. Треморные ручонки с грязными ногтями, на боках висит пивное сало. Живет в загаженной квартире, где по углам разбросаны грязные носки, окурки и шуршат тараканы. Мусор выбрасывает в окно.
Вам повезло, что вы не видели, как он ест. Тридцать лет, а до сих пор не выучил, в какой руке следует держать нож, он чавкает и полощет рот чаем. Может рыгнуть за столом и не извиниться. Да он и не ест вовсе, этот глагол не к нему, он жрет, жрет как животное. Корм предпочитает жирный: гамбургеры и чипсы. Распорядок дня: по утрам мастурбирует, по вечерам пьет. В промежутках работает, точнее, делает вид.
У него нет профессии, он ничего не умеет. По родственному блату его пристроили на должность охранника в некую аптеку, там он штаны и просиживает. Как любой человек, занимающий не свое место, он не может обойтись без надувания щек. Над ним все смеются, но ему кажется, что им восхищаются. Он даже не тянет на то, чтобы стать мальчиком на побегушках, коллеги не пошлют его и за пивом, ибо знают: либо выпьет по дороге, либо пропадет на пару дней.
Однако было бы совсем нечестно не упомянуть его достоинства. А они, несмотря ни на что, имеются. Первое достоинство называется Айфоном. Второе заключается в привычке фотографировать унитаз с утренней кучкой кала. Саша (имя изменено!) уже целый год снимает на телефон собственное дерьмо с одного и того же ракурса. Эти-то фотографии нас и свели.

Я работаю креативным директором в рекламном агентстве. Однажды к нам поступил заказ от фармацевтической компании, специализирующейся на производстве слабительных средств. Они хотели получить тридцатисекундный ролик для вирусной кампании в интернете. Потому-то ко мне и обратились, я в этом смысле личность известная, мою рекламу на ТВ не крутят в принципе: она, как правило, с матом и весьма тошнотворна. Но зато ржачная и хорошо запоминается, в самый раз для популярных видеохостингов, по которым в рабочее время шляется офисный планктон.
Получив от заказчиков творческий карт-бланш и нехилый аванс, я отправился в аптеку за слабительным. Закон: всегда досконально изучай продукт, который собираешься рекламировать. Более того, желательно испытать его на себе.
В аптеке я заметил Сашу, впрочем, его было трудно не заметить. Лохматый дебил в засаленной робе охранника стоял у кассы и с высунутым языком пялился в Айфон. Cлюна капала на экран, и он заторможенно протирал жирную поверхность рукавом. Я подошел к нему и спросил: «Что вы так увлеченно рассматриваете, милейший?» Саша ответил вычурной метафорой: «Цифровой поток захваченного временем говна».
Я удивился, поскольку не ожидал встретить в лице затрапезного ничтожества поклонника Сорокина. Разговорились. Саша охотно продемонстрировал свою коллекцию. Кучки, лепешки, колбаски, ошметки и брызги кала, высранного в течение года, пролетели на экране Айфона за пару минут. В белом лоне унитаза бурлила серо-буро-коричневая масса, похожая на полуфабрикат ветхозаветного голема. Зрелище было отвратным и в то же время презабавным.
Идея ролика пришла мгновенно. В начале дать кадр чистого унитаза (со звуками как будто кто-то тужится), а затем быстро прокрутить эти фотографии в анимационном стиле с простеньким текстом, что-то вроде: «Ежедневный стул для здоровья кул». Офисная гопота будет ссать кипятком.
Я предложил Саша за все снимки тысячу рублей. Неожиданно он проявил хитрожопость, ответив, что один год его жизни стоит намного дороже. Еле удержавшись от смеха, я поинтересовался ценой. Он предложил бартер: фотографии в обмен на дружбу.
Отсмеявшись, я ему объяснил, что мы – не пара. Я – амбициозный яппи с перспективами и завышенной самооценкой, а он – унылое говно, прозябающее в самом низу социальной лестницы. Однако Саша стоял на своем, дескать, не будет дружбы, не будет и фотографий. На мой вопрос, на фига ему с кем-то дружить, он ответил, что нет ничего печальнее ада одиночества. Я спросил, а не знаком ли он случайно с рассказами Рюноскэ, и получил отрицательный ответ. Бытует мнение, что если сто тысяч мартышек начнут печатать, то одна из них рано или поздно настучит «Гамлета». Истинно.
Включив дурачка, я согласился дружить. Все-таки искусство требует жертв. Саша на радостях протянул для рукопожатия потную ладонь, пришлось ее пожать. Мерзость. Я как будто потрогал теплую медузу. Ладно, подумал я, свожу Сашу в бар, накачаю пивом, а потом уломаю продать снимки.
Договорились отметить знакомство в забегаловке, куда приличные люди не ходят. Сами понимаете, я не хотел, чтобы меня засветили с таким персонажем. Саша назвал привокзальный адрес, пояснив, что там нам «будет хорошо». Дома я переоделся в самое простое, что нашел в гардеробе: джинсы, кеды и толстовка. Вечером отправился на встречу.

В баре под названием «Золотая бахча» было людно. Усатые официантки обслуживали бойко. Судя по всему, Саша здесь бывал часто: восточные девушки на его призывно поднятые руки, требующие повторить пиво, не реагировали, ко мне же подбегали едва я приподнимал плечо. Официантки чуяли, что мой класс повыше будет. После шестой кружки Саша заплакал и рассказал о себе все.
В детстве родители били ремнем. В школе обижали. В армию не взяли из-за рахитичного плоскостопия. Девушки никогда им не интересовались, потому что прыщи на его лице держали оборону до двадцати пяти. В институт не поступил. Хотел стать писателем, но не читал ничего, кроме глянцевых журналов и газеты «Окна». Сексом занимался три раза, и все три раза были платными. Скачивает порнографию. С соседями не здоровается. Состоит на учете в дурке. «Я просрал свою ебаную жизнь», – скулил Саша, я же заказывал пиво без остановки: мои мысли крутились исключительно вокруг фотографий, заключенных в его Айфоне.
«Понимаешь, мой друг, – говорил я с серьезным видом, – чтобы чего-то добиться, надо ставить четкие цели. Четко поставленная цель – залог успеха! И тогда все получится!» «Ты меня уважаешь?» – спрашивал он. «Говно-вопрос!» – отвечал я и хлопал его потную пятерню. «Ты – мой единственный друг!» «Когда ты отдашь фотки?» – как бы ненароком иногда спрашивал я, но в ответ Саша бурчал что-то невразумительное.
Засиделись до половины первого. Он уже лыка не вязал. Пришлось вызвать такси и отвезти его домой. Не ко мне, разумеется, к нему. Более отвратительной квартиры я в жизни не видел: мебель отсутствовала напрочь, в прихожей валялся матрас. Я бросил Сашу на пол, а рядом положил записку с номером своего телефона.
Утром он позвонил и сообщил радостную весть: одним снимком стало больше. «Пиво вообще хорошо сказывается на пищеварении!» – бубнил Саша в трубку. Выслушав пространную речь об индивидуальных особенностях его перистальтики, я деликатно напомнил о фотографиях. Он ответил, что настоящие друзья должны вместе не только пиво дуть, но и по бабам бегать. Мужская взаимовыручка, солидарность и все такое. Здесь я не выдержал и соврал, мол, импотент я и по бабам бегать, к сожалению, не способен физически. Саша не сдался: «Тогда в субботу на футбол сходим! Ходить-то ты можешь! Друзья на спортивные мероприятия ходют!»
Ну что с этим задротом делать? Я поставил жесткое условие: сходим на один матч, окей, мне все равно на какой, а он отдает мне фотографии. Саша долго сопел в трубку, затем пообещал перезвонить в субботу утром и отключился.
До дня «Дэ» оставалось двадцать четыре часа, и я решил потратить это время на текстовочку для ролика. Запив таблетку рекламируемого средства двумя глотками двадцатилетнего виски, я отправился в туалет.
Итак, на чем я остановился? «Ежедневный стул для здоровья кул...» Неплохо, надо развить. Какие еще варианты? Погнали! Нечего юлить срач беспощаден и требует всецелого внимания хули а не буду вас мучить авторскими листами тоже бля модерн а всего-то надо придумать что-то первым но ведь не я придумал акт дефекации вопрос конечно интересный а когда вообще впервые кто-то из людей просрался что было раньше яйцо или курица говно или еда или и то другое не знаю и знать не хочу бля меня штырит и хорошо что я догадался прихватить батл с вискарем прямо в туалет а это прикольно одновременно срать и бухать два отверстия и заняты одновременно а хули им простаивать точки...
Очнулся в субботу, в шесть часов утра. Оказывается, я заснул прямо на толчке. Такого со мной прежде не случалось. Впрочем, слава пионерам, всегда что-то впервые. На экране телефона (он валялся в ногах) мелькал значок поступившей эсэмэски. Это было сообщение от Саши. Текст гласил: «Здравствуй. Я передумал с тобой дружить, и на футбол мы не пойдем. Короче, фотографий моего дерьма ты не получишь».
Дрожащими пальцами я набрал: «Why?» Ответ поступил через двадцать минут: «В баре ты был неискренним. Ты имитировал дружеское отношение ко мне. Ты пользуешься людьми. Манипулируешь. Да, я просрал жизнь, но ты ее не получишь». «Саша, будь ты проклят. Я потратил на тебя двенадцать часов. Мы с тобой встретимся в аду, уебок», – ответил я и выключил телефон.

После душа я пошел в магазин. Там я купил шесть банок кабачковой икры, столько же баклажанной, три банки красной фасоли, четыре кило сосисок, пять кило фарша и пару бутылок оливкового масла. В конце концов, у меня есть белая палитра унитаза, хороший фотик и большая ложка для помешивания. Если говно получится ненатуральным, подрисую брызги и разводы на компе.