Под шконкой напротив, прямо на бетонном полу лежит крепкий дед. Ещё не старый, ему наверное не много за полтинник. Он родом из какой то глухой деревни. У него широкая кость и высокий рост. В Крестах он третий год. Сразу видно, что за это время он натерпелся и состарился. Что бы не мешать остальным, он вылезает из под шконки 2 или 3 раза в сутки, для того, что бы сходить в туалет. Остальное время он молча лежит и смотрит кругом грустными глазами. Бажан из тех людей, которым тяжело даются тюремные правила. Всю свою простую деревенскую жизнь он был так же далёк от уголовного мира, как если бы жил на необитаемом острове. С воли никто не интересуется его судьбой. Таких особенно жалко. Крестьянин, которого злая судьба совсем пригнула к земле. Но в котором, несмотря на все перипетии, остались и гордость, и какие то собственные понятия о чести и достоинстве. Под шконкой он оказался из-за того, что не смог быстро понять тюремные законы. Из-за этого же на нём и второй труп человека, которого он задушил уже здесь, в Крестах… Видимо не очень везучий зек переполнил практически бездонную чашу терпения нашего Бажана. Первый раз я услышал как он говорит только недели через 2. Дед так долго молчал, что слова даются ему с трудом. В его мычание едва угадываются слова, которые он пытается произнести. Бажан не стирает свои вещи. Не то, что ему не дают этого делать, просто он не проявляет инициативу. Что бы хата не завшивела, мы его, раз в две недели, отправляем на прожарку. Прожарка- эта та же баня , только вещи, пока ты моешься, не висят на вешалке, а прожариваются в специальных шкафах. Паром с температурой больше 100 градусов и ещё какой то вонючей дрянью. Вещи из синтетики зачастую портятся там, цветные линяют. Короче прожарка, она и есть прожарка. Как то раз дед вернулся с прожарки босиком, неся свои скрюченные керзачи 46 размера в руке. От высокой температуры сапог так скукожился, что ему бедному было не засунуть туда ногу. Было видно, как он страшно переживал по этому поводу. Другой обуви 46 размера у нас не было. Наша врачиха наблюдая трагедию на Бажановском лице пообещала прислать что-нибудь большого размера. Когда рабочий принёс в хату разбитые лакированные туфли 44 размера, дед радовался как ребёнок. К сожалению его лаптя не лезла в модный шуз. Он разрезал пятку и с упорством запихивал свои широкие ступни в узкие носки туфель… Через несколько дней у него на ногах появились кровавые мозоли. Через неделю одна из них загнила. Через полторы недели его с воспалением забрали из нашей камеры, с тем чтобы подлечить его в тюремной больнице. Через месяц врачиха сказала нам, что Бажану отрезали ногу по самые яйца, но он уже почти поправился, и скоро вернётся к нам в хату…
Бажан так и не вернулся…