Честно говоря, в этом богоугодном заведении я нарисовался уже не в первый раз. Поэтому в хорошо знакомую палату на одиннадцать койко-мест я зашёл спокойно и уверенно, как к себе домой. И все присутствующие сразу это почувствовали. Всё было как обычно, за исключением одной детали: на подоконнике стоял небольшой телевизор и старенький, потрёпанный видак. По телевизору шёл "высокохудожественный" фильм: два члена входили одновременно в анал и влагалище со смачным хлюпаньем и сладострастными стонами. Меня удивила не столько порнуха, сколько само наличие запрещённого дивайса: в холле стоял вполне приличный дибилятор с табличкой:
"Телевизор включает и выключает ТОЛЬКО медицинский персонал". Телек принёс, конечно, Толян. Он вообще умудрялся как-то не замечать правил.
Если бы Толян рассказал мне свою историю просто так, за бутылкой водки, я бы ни за что не поверил. Но он везде таскал с собой газетную статью, которая начиналась словами: "Специально, чтобы помочь этому человеку, мы приводим его настоящие имя, фамилию и отчество..."
Однажды Толян долго рассматривал мою бородатую физиономию задумчивым взглядом, а потом спросил:
- Дим, у тебя паспорт есть?
- Есть, а что?
- Дай посмотреть. Хочу увидеть твоё истинное лицо. Борода мешает.
- Хорошо, а ты мне дай свой.
Мы обменялись паспортами. Так я убедился, что Толян - это Толян. Человек из статьи.

***
Из МГУ Толяна никто не выгонял, он ушёл сам. Почему, я так и не понял. Этот момент он освещал неохотно. Судя по всему, там образовались какие-то заморочки с бабой. Очень скоро Толян оказался в учебке где-то под Мурманском. Нагрузки на молодые, крепкие организмы резко возросли, в связи с чем была полностью уничтожена вся ягода в радиусе километра от военной части. Маленькие, синие ягодки с неизвестным названием не оказались ядовитыми, но таблетки от глистов стали главной ценностью у военнослужащих. С радостным ржанием, Толян поведал мне такой случай.
В учебке было упражнение: выбегаем на огневой рубеж, даём длинную очередь из РПК. Условный противник залёг, теперь надо уничтожить его гранатой. Взрыв - отсечка времени.
Толян всё сделал почти что правильно: выбежал на огневой рубеж, засадил из пулемёта, схватил гранату левой рукой, правой выдернул кольцо и кинул его в сторону проклятого супостата. Сгруппировался, как учили, и стал ждать взрыва, сжимая гранату в левой руке.
Прапорщик, похоже, видел эту картину не впервые. Он разжал Толяну руку, вынул гранату и метнул её, куда следует. Толян, конечно, побился немного лицом об сапог прапора. Ну, типа, случайно поскользнулся.
В один прекрасный (то есть не более хуёвый чем обычно) день всех построили и объявили: " Кто хочет продолжить службу в горячей точке, пишите заявление". Толян написал. Нехорошо хохотнув, он так пояснил свой поступок: " Первыми в Чечню отправили тех, кто ничего не писАл".           
Из рассказов про Чечню, мне больше всего понравился такой эпизод.
Бэтээр - он водоплавающий. У него вместо выхлопной трубы сопло водомёта. И, что интересно, по диаметру оно точно соответствует банке тушонки. Её (тушонку ) туда запихивают, заводят двигатель и через полторы минуты можно жрать. Ну это, чтобы с костром не возиться.
Короче, расположились бойцы на привал. Жрать охота пиздец как. Затолкали в сопло бэтээра десять(!) банок тушонки, запустили двигатель... Что произошло дальше, сообразить не трудно. Гуляш из жести и тушонки разлетелся метров на пятьсот. Одному бойцу зацепило ебальник развороченной банкой. Кровищи было дахуя. Все хлопали его по плечу: "Приедешь домой, будешь рассказывать, как доблестно воевал в Чечне. Вот и ранение есть..."
После Чечни Толян решил заняться бизнесом. Бизнес у них был, так скажем, не совсем прозрачный. Ментов посвящать в это дело ну о-о-очень не хотелось. Поэтому, выбирая между "чёрной крышей" и "красной", они выбрали "чёрную". Отсюда и проистекли, впоследствии, все неприятности. Жил тогда Толян весьма кучеряво: сменил три джипа, за сотовый телефон (тогда он представлял собой небольшой чемодан) платил по полтора косаря в месяц. Ментам всё это сильно не нравилось. Долго так продолжаться не могло и кончилось всё очень хуёво.
Как-то вечером Толян вышел пробздецца перед сном. Возле родного подъезда он увидел полный полиэтиленовый пакет. Любопытство взяло верх - Толян взял пакет и заглянул внутрь. Внутри был автомат, два рожка патронов, оптический прицел и ещё какая-то хуйня. Он аккуратно (впоследствии его отпечатков на автомате не обнаружили) положил пакет в урну и пошёл своей дорогой. Зашёл в магазин (там все свидетели позже в один голос подтвердили, что у него в руках ничего не было), купил чипсов, водички. И тут с небес спустились архангелы в штатском. Если кто-то думает, что принять мастера спорта по рукопашному бою, отслужившего в Чечне морпехом -  простая затея - это большая ошибка. Оперативники отлетали от Толяна, как котята от питбуля. Их это, конечно, взбесило. Вобщем, отоварили Толяну на все деньги. Левая сторона лица превратилась в сплошную гематому безо всяких намёков на рот, нос и глаз. Ну и так по мелочи, рёбра там, почки.В тюрьме Толяна все очень жалели. Тем более, что навешивали ему
, не много - не мало, заказное убийство. В Чечне он был снайпером.
Наутро привели Толяна к следаку. Следак сидит за столом и мерзко так, глумливо улыбается. Ну не надо было ему так улыбаться. Это была его первая ошибка. Вторую он совершил от собственной наглости. Со словами: "А чё селезёнку тебе ещё ни разу не отбивали?" он похлопал Толяна по левой, раздутой донельзя щеке. В следующие двое суток он уже ничего не говорил. К изумлению присутствующих, он пролетел над столами, сметая оргтехнику и осел где-то в углу. Этот номер стоил Толяну очень дорого. Его пиздили всемером ногами и дубинками. Последнее, что он слышал, теряя сознание, было: "...Да ладно, хуйня... Щас вывезем в лесочек, закопаем и пиздец..."   
Но Толян оказался не тем человеком, которого можно закопать в лесочке. Он дожил до суда и... совершил побег из зала Фемиды. На этом месте у меня глаза полезли на лоб. Изо всех сил стараясь быть вежливым, я спросил:
- Толян, ты что не понимал, что с ментами бороться бесполезно?
- Дим, понимаешь... - он глубоко задумался, что бывало с ним крайне редко, - я никакой вины за собой не чувствовал. Я ничего этого не совершал, в чём меня обвиняли.
Не смотря на отсутствие документов, Толяну удалось свалить куда-то в Сибирь. Там он жил в заброшенном монастыре, таскал из речки воду, колол дрова на зиму. К удивлению телезрителей и радиослушателей, его там нашли и снова закрыли. В конце концов Толяну удалось освободиться по УДО. Зачли его героические подвиги в Чечне. Самым хуёвым было то, что за три года отсидки он так ни разу и не попал на зону. Пока разбирали его дела он парился в камерах различных СИЗО.
Здоровье, конечно, покинуло Толяна. Обычно он был бодр, весел и громко ржал над самыми тупыми шутками. Но иногда у него бывали тяжёлые дни. Тогда он становился хмурым, неразговорчивым, уходил в самый дальний угол больничного парка и долго сидел там в одиночестве. Никто не решался к нему подойти.
***
Однажды я видел мать Толяна. Очень эффектная женщина с ярко-рыжей косой до попы.Губы у неё дрожали, в глазах блестели слёзы.
- Я только посмотрю где его кровать...
- Посторонним в палату нельзя! - нянечка чуть только за косу её не хватала, - женщина, успокойтесь!
Я подошёл к ней:
- У него хорошая койка у окна. Да не волнуйтесь Вы так... Сейчас он придёт. Они там на турнике с пацанами отвисают...