От автора: это занудное произведение с индийским сюжетом, что-то по типу вырваных страниц, которое я бы все-таки не советовал вам читать. Вам будет казаться, что чего-то не хватает, ощущение неполноты, недоделанности или даже неудовлетворенности может найти вас в любом месте рассказа. Поэтому повторюсь, я бы читать вам это не советовал. Но если и после этого вы все еще намерены осилить рассказ, то что же...  приятного чтения. 

***

Вы пытаетесь найти гармонию в звуках природы? Вы сидите на жестком стуле, а не в мягком кресле только лишь потому, что "испытание" прочно вошло в ваш быт? Вы заказывали наши учебники "Гармония в тебе" и, прочитав, все еще уверенны, что все, о чем мы рассказывали вам, действенно? Тогда вашему упорству могли бы поучиться даже ишаки.
***
"Ему" бы можно было завидовать, если бы не откровенная ничтожность "его" личности. Можно было бы завидовать "его" жизни, если бы в ней не было столько грязных и бесстыдных моментов. Можно было бы завидовать "его" быту, если бы не отсутствие у "него" вкуса. 

Можно было бы завидовать...
Можно было бы завидовать!
МОЖНО БЫЛО БЫ ЗАВИДОВАТЬ!!!

Мы на рыбалке. Нам всем по двенадцать лет. В камышах лежит Арнольд, лопоухий армянский отпрыск. В его животе корявый ивовый колышек, который какие-то рыбаки ранее оставили воткнутым в берег. В его животе наверняка и та грязь из канала, что была на колышке. Арнольд уже давно не кричит, потому что голова его в воде. Торчат лишь ноги, но все тело вблизи видно хорошо. Эта наш тихий протест против эмигрантов. Тихий потому что никто не узнает. Но вы то узнали...

Компания наша потеряла свою общность в тот момент когда один из нас заявил:

- Я буду подавать документы в институт.

Это был Андрей. Андрею не исполнится 25, 26, 27, 28... Ему вообще уже не исполнится нисколько лет. Андрей был собран по кусочкам лишь для того, чтобы было что хоронить. Это был талантливый химик, потому что о покойном либо хорошо либо ничего. Настолько талантливый, что все свои химические опыты проводил дома и никто о них не знал. До некоторых пор. Когда узнали о "его" опытах, то никто не узнал "его".

Я нес твой гроб, я копал твою могилу рядом с могилой твоей матери. Бульдозеры сюда не доберутся, а наши руки добрались и до тебя. Твоя история могла бы закончиться здесь, если бы не одно но.

Ты не был талантливым химиком. Ты даже не смог бы приготовить самой простой взрывчатки, потому что ты рядовое сыкло, первое сыкло, выпавшее из нашей стаи.

В двадцать лет мы почти не созванивались, почти не встречались, почти не улыбались друг другу. Вся наша компания распалась на группы по два человека. Мы как бы уважали друг друга, но в своих группах высказывались о каждом достаточно свободно и порой грубо. Мы были эгоистами, но это слово мы применяли к каждому, но только не к себе.

Сергей, Толик, еще один Сергей (Черный), Андрей, Макс и я.

Я это Петр (употребляется: ДВОРОВОЕ ЛОШЬЕ, ШУГАННОЕ ЛИЧНО МНОЙ).
Или Петя (употребляется: МАТЬ, ОТЕЦ).
Или Пог (употребляется: АНДРЕЙ, СЕРГЕЙ, ЧЕРНЫЙ, МАКС, ТОЛИК).
Или... - Эй ты, мудак! Это ты тронул моего брата?

Я вообще-то человек не злой. То есть в моем понимании злость это не то, что проявляю я к этому миру. Мне думается что этот мир не заслуживает другой участи кроме той, которую предусмотрел для него я.

Вы назовете меня сумасшедшим, вы назовете меня эгоистом, вы назовете меня циником, но вы никогда не назовете меня мудаком, не успев пожалеть об этом. Самое меньшее, что всегда со мной это "ЭйрТайзер" мощностью в 26дж/сек, смотри также что в правом кармане может находится "ОСА" - резиновые пули со стальным сердечником 15мм. А если настроение совсем поганое, то нож сразу же зажат в руке. А в таком случае какой я вам мудак?

Вы можете представить меня как рядового бритоголового подростка, в комнате которого повсюду развешена нацистская символика. Вы можете одеть меня в куртку-бомбер, а на мои ноги нацепить камелоты или гриндера. Если бы не одно но.

Пог умер. Три месяца назад. Застрелен в упор из обреза. И единственный кто мог бы написать о Поге это я.

Я это Макс (употребляется: ПОВСЕМЕСТНО).

Сегодня мы встречаемся с человеком, который нам поможет найти тварь убившую Пога. Мы были с Погом самыми близкими друзьями. Из всей компании самые дружеские отношения были у нас с ним. Вместе со мной идет Серега с Толиком. Черный, после смерти Андрея, совсем отдалился от нас. Несколько раз его замечали стоящим с матерью у церкви. Говорят, что крыша его окончательно поехала. Окончательно потому, что раньше она была просто сдвинута. Черный никогда не отличался терпимостью к черным, поэтому даже Черным мы его называли только в его отсутствие. Однажды совершая обычный показательный рейд по армянскому аулу (так называется район в городе), Черный выхватил у бабушки (армянки разумеется) костыль и принялся бить ее по ногам. Я конечно не трус, но в этот момент я подумал, что жить нам осталось не долго. Армяни бы такого не простили. Собственно говоря они нам этого и не простили, как не простили и многого другого.

Мы в лесу, а точнее в его окраине, на так называемом пикнике. Нам всем по семнадцать лет. Нас шестеро. Шашлык. Пиво. Водка. Девочки - две близняшки. Все хорошо. Скоро будет темнеть. Еще часок-другой и будем собираться. Слышим как по дороге катит машина. Слышим как останавливается. Ясное дело не обращаем внимания. Потом треск веток, шорох листвы, голоса чурок. Как они нас нашли? Такие голоса обычно ничего хорошего не предвещают. Но никто из нас не вскакивает, встать сейчас - это признак дурного тона. Разливаем еще по одной. Голоса уже совсем рядом, черные куртки, черные небритые рожицы, черные волосы на головах мелькают меж деревьев. Все же четыре человека для нас, для Черного это четыре мрази, которые если и существуют, то только для того, чтоб было с кем бороться. Черный отнюдь не дурак. Его ненависть к черножопым скорее как хобби, как отдушина. Ведь у каждого человека должна быть своя отдушина.

В тот вечер в лесу я первый раз побывал под ножом. Первый раз на Пога смотрело дуло Макарова. Андрея поставили на колени. Поставили ударом ноги в спину, а потом держали руками. Вроде как и не считается конечно. Но осадок все равно остается. Но это скорее из-за своего бессилия. Пытаешься перекинуть вину на кого-то еще. Дали нам по роже не кисло, почки слегка отбили. Попинали еще чуть-чуть и уехали. Думали что это нам уроком будет. Собственно говоря это действительно был для нас урок. После этого мы никуда не выходили без оружия.

Бледно-зеленый высокий жестяной забор. Открывается калитка. Человек в домашних тапочках. За его спиной лает собака.

- Входите, - говорит мужчина.
Мы входим, не обращая внимания на собаку. Точнее пытаемся не обращать внимания. Никогда не любил ротвейлеров. Проходим в дом. В доме на кухне запах готовящейся конопляной каши. Идем дальше в зал, потом в маленькую комнату. Замечаю, что мужчина прикрывает кисть правой руки платочком. Виден пухлый большой палец. Вероятнее всего он перешит с ноги.
- Что с рукой? - спрашиваю я.
Мужчина удивляется моей наглости, но отвечает:
- Три пальца оторвало.
Вспоминаю Андрея. Точнее то, что от него осталось.

В комнате на кровати сидит длинноволосый парень в темных очках. На его коленях ноутбук. Рукою он указывает чтоб мы присели. Мы садимся. Толик перекатывает в руке китайские шарики с иньянем. Эта привычка появилась у него совсем недавно. Сергей сидит ровно. Я чувствую его напряженность. Парень откладывает ноут в сторону и говорит одну лишь букву:

- Я.

Не узнать этот голос невозможно. Этот голос поздравлял тебя с новым годом и с днем рождения. Он рассказывал тебе множество историй. Он исповедовался тебе и исповедовал тебя сам. Поэтому одной лишь сказанной буквы достаточно чтобы понять, кто сидит перед тобой. 

Этим же вечером мы идем в армянский аул. Все молчим. Подходим к одноэтажному дому из красного кирпича. Дом окружен черным металлическим забором. Нажимаем звонок. Лает собака. Открывается дверь в доме. Звук шагов. Замок калитки скрипит, дверь приоткрывается. На нас смотрят детские армянские глаза. Дубинкой по ебалу. Малой падает. Поднимаемся на крыльцо, толкаем дверь. Работает телевизор.

Иногда задумываешься о том, что живешь не правильно. Что идешь по дороге, которая никуда не ведет. Ты словно катишься с огромной горы и не можешь остановиться. Все происходит как-то само собой и ты не находишь виноватых. В эти минуты всегда появляется одна мысль, одна и та же, одна лишь мысль:

"Поскорее бы все это закончилось". 

Возле телевизора сидит Пог. Смотрит какое-то шоу где нужно отвечать на вопросы.

- Привет, парни, - говорит Пог, не отрываясь от экрана.

Мы опускаем руки. Стоим растерянно, не зная что сказать. За нашими спинами что-то шелохнулось, а за тем раздалось два приглушенных выстрела. Я успел увидеть два падающих тела. Это был Серега и Толик. Потом меня оглушило.

Самое интересное то, что  все и должно было так закончится. Кто я в этой жизни? Смог бы я стать известным политиком или банкиром? Думаю нет. Мы не стали рокзвездами, но мы и не стремились к этому. Мы чужие этому миру. Мы потерянное поколение, которое так и не нашло себя. Но нам всегда казалось что мы умнее, лучше, достойнее всех тех, кто добился в своей жизни чего-то большего чем то, чего добились мы сами. Но все это было вчера. А сейчас...

Самое глупое что может произойти с человеком, это умереть вот так вот, так и не узнав всей правды, всего того, что происходило на самом деле. Так в войну, наверное,  умирали тысячи, если не миллионы. Ты засыпаешь, а все тот же злой мир продолжает вращаться, не взирая на твою смерть. Я, наверное, завидую Черному. Он единственный у кого есть шанс выбраться из этого дерьма.