Первые мои знания о нем, как о великом поэте, сформировались еще в среднем школьном возрасте, когда я по причине неполовозрелости просто не мог понять его лирики, но что-то почувствовал, поскольку подумал: - "Вот он написал "Хотят ли русские войны..." Если он даже больше ничего и никогда не напишет - вечная ему слава!..
А потом, по мере взросления, я оценивал и "Холодные брызги блестят на заборе...", и " Не спеши...", которую так классно спела Майя, и совсем уж непривычные для "совка" - "Постель была расстелена, а ты была растеряна, и спрашивала шепотом: - "А что потом? А что потом?"
Галина Антоновна, моя школьная учительница по литературе, "из под-полы" дала мне почитать журнал "Юность" за 1964 год с поэмой "Братская ГЭС"...
Цитата - по памяти, не хочу гуглить...
...поднимались Шатура, Магнитка, Кузбасс
И буржуи в затылке чесали...
Так за что же доносы писали на нас,
В лагеря нас и в тюрьмы бросали?
Но в тебе, Колыма,
И в тебе, Воркута,
Мы шептали, сжимая рыданья:
Даже здесь
Никогда
Никогда
Никогда
Коммунары не будут рабами!

Ну и еще, "на злобу дня". У него и через много лет будет "на злобу дня".

ДАВАЙТЕ, МАЛЬЧИКИ

Я был жесток. Я резко обличал,
о собственных ошибках не печалясь. 
Казалось мне — людей я обучал, 
как надо жить, и люди обучались.

Но — стал прощать… Тревожная примета! 
И мне уже на выступленье где-то 
сказала чудненький очкарик-лаборантка, 
что я смотрю на вещи либерально.

Приходят мальчики, надменные и властные. 
Они сжимают кулачонки влажные 
и, задыхаясь от смертельной сладости, 
отважно обличают мои слабости.

Давайте, мальчики! Давайте! Будьте стойкими! 
Я просто старше вас в познании своём. 
Переставая быть к другим жестокими, 
быть молодыми мы перестаём.

Я понимаю, что умнее— со стыдливостью. 
Вы неразумнее, но это не беда, 
ведь даже и в своей несправедливости 
вы тоже справедливы иногда.

Давайте, мальчики! Но знайте, —  старше станете, 
и, зарекаясь ошибаться впредь, 
от собственной жестокости устанете 
и потихоньку будете добреть.

Другие мальчики, надменные и властные, 
придут, сжимая кулачонки влажные, 
и, задыхаясь от смертельной сладости, 
обрушаться они на ваши слабости.

Вы будете — предсказываю — мучиться, 
порою даже огрызаться зло, 
но всё таки в себе найдёте мужество, 
чтобы сказать, как вам ни тяжело: 
«Давайте, мальчики!"...

Цитировать можно бесконечно.
Полный Дворец спорта в Лужниках (14000) после него собирал лишь Харламов с товарищами...
Кто недалеко обитает - обращаюсь с призывом прийти на вполне санкционированный митинг - на похороны Гения.
RIP