Ну, что, господа? Свершилось. Я ждал этого креатива от Пелевина. Скажем так, смутно предчувствовал. Надеялся, что его не будет. Но он теперь есть, со всей своей неотвратимостью, и никуда уже ни от него самого, ни от факта его существования не деться.

Я бы, наверно, и не стал вновь вставать на скользкий путь литературной критики, да тут уже камрад постарался, откамментил. Довольно несправедливо и крайне предвзято. Дай, думаю, возьму и я шашку в руки.

Конечно, чтобы написать справедливую рецу на Пелевина нужно писать с таким же наслоением смыслов, переплетением сюжетных линий, наложением слоев реальностей, с такой же эзотерической эрудицией и тонким чувством реминисцентивно-аллюзионного контекста. Я так не умею, и не претендую на признании справедливости и своего мнения.

Вообще говоря, среди всей массы хуяторов резко выделяются 2 категории – грибоедовы и толстые. Принадлежать к любой из них почетно. Быть грибоедовым проще, поэтому каждый хуятор захуярив свою первую хуйню с нетерпением читает критику, не сказал ли кто чего в смысле «креатив гениален, афтар маладец». Не подхватил ли цитатки мужик у ларька. Ну, или хотя бы ди-джеи и спортивные комментаторы.

Понимая, что в грибоедовы он не попал, хуятор продолжает хуярить, из соображений «ну, не попал, так хоть в тусовке побуду». Через некоторое время хуятор понимает, «Бля! Так мои фантазии малолетнего дрочера, это ж чисто «Детство. Отрочество. Юность»! А как мы с Вованом в Кандагаре – ни дать, ни взять «Севастопольские рассказы»! Не, ну про то, как Катька на раёне вены порюхала, в натуре, «Анна Каренина»!» И начинает тогда хуятор хуярить свою «Войну и мир». Потом он напишет нечто еще более эпическое, с глубокими мыслями о смысле жызне, о познаваемости Фселенной, но никогда уже не напишет более искренне, с большим надрывом, чем «Остались мы с Вованом одни. Одни против всего белого, зеленого и звездно-полосатого света. И не было за нами ни Москвы, ни Родины, ни даже склада боеприпасов или боевого знамени части. Вован, я, РПГ, 7 выстрелов к нему, 2 АКСа и 3 цинка патронов с китайской маркировкой, отбитых у духов».

Конечно, Виктор Пелевин не такой хуятор. Он хуятор умный и талантливый. Мне он очень нравится, и я прочитал его всего. Безусловно, неровный, работающий в литературном, и бизнес окружении, но талантливый. Тем не менее, с Толстым себя начал сравнивать, и это пиздец.

Собственно о книге.

Стёб прекрасный. Над всей нынешней литературной тусовкой, и над самим собой, то есть какгбэ показываем читателю, «признавший себя глупцом уже мудр». Думаем, что читатель поймет и простит. На всякий случай подбрасываем якобы противостояние и среди русских классиков. Мол, это ничто, что я с Быковым, Акуниным тут тягаюсь, Достоевский, кстате, с Толстым тоже там, ого-го! Для полноты и достоверности еще немного Чехова, Тургенева и Островского подбавим.

Еще 2 человек в команде Ариэля я точно не расшифровал, но думается, что Пиворылов это Минаев, а «квинтэссенция», «пятый или мент», на Лукьяненку смахивает. Аксинья – что-то типа Робски, наверно. Или просто собирательный образ писательниц такого направления. Не читал, не знаю.

Радует, что это действительно цельное произведение, а не лоскутный коврик «ППППП». И чего это так эту букву Виктор Олегович любит? И поколение у него тоже «П». Ампир был только  «В» и вот теперь ещё граф немножечко «Т». И то: не то Т, не то t, а может и анх без петельки, а можт и крест, говорят, в древнем Риме казнили на крестах в виде буквы Т, а не как на церквях. А может быть, и стрекоза…

Ощущения эпохальности и подытоживания придает и повышенная авторефлексия. Тут и Чапаев, и религия, и боевое НЛП, и ЛСД, и богомол. Есть и железная дорога, но с «Желтой стрелой» я б её в один ряд не ставил. Про богов, которые «нас разводят» - это из «Шестипалого». Голубых туфелек с пряжками в виде золотых арф явным образом не было, но что-то неудержимо о них напомнило. Уже забыл, что. Больно долго собирался писать эту рецу, переваривал, как Экзюперевский удав слона.

Нравственные метания обоих героев – без комментариев, потому что не это смысл произведения.

Все остальное – традиционное пелевинское, никакой революции. Ни в коей мере не вершина творчества. Увы, сразу за ней. Но совсем немного.

Много сделано, Виктор Олегович. И небезуспешно. Есть любители, может даже и фанаты. Есть как последователи, так и повторюшки-дяди-хрюшки-всю-помойку-облизали-и-спасибо-не-сказали. Есть и достойные оппоненты, и приличествующие мужчине враги. Еще не поздно поступить как Сэйлинджер. Ни слова о Хемингуэе. Твен и Воннегут все равно не получились, равно как Хеллер и Бёрджес. Впрочем, о последних я уже говорил, они явные грибоедовы.

Нет, если напишете ещё – почитаю. Но крепко подумаю, нести ли свою скомканную сотку в магазин сразу же, что делал не задумываясь до сих пор, или дождаться, пока в сети бесплатно выложат.

Читать.
На полке иметь. Хотя бы на память.