«Тема говна на флоте неисчерпаема»

В отличие от своего предшественника, страстно проповедующего и пропагандирующего самолечение, не помнящего ничего, кроме пластыря, зеленки, и мечтающего только о предстоящем переводе в Питер, этот молодой розовощекий доктор лечить любил. Любил не просто лечить, а лечить радикально, с проникновением в организм. С криками и стонами. С кровопусканием и болью. Я бы сказал с вожделением. Любил перефразировать девиз «отца народов» - «нет органа, – нет проблем». Мне же, как своему нештатному помощнику, доверял лишь уколы, да занятия по медподготовке со мной всякие проводил. Симптом «Щеткина-Блюмберга», зажим «Кохера»… А еще заветный чемоданчик показывал. Чудо–чемоданчик. Если вкратце, то в нем размещался хирургический инструмент. Чрезвычайно специфический. Например: коловорот для сверления костей головы с набором фрез, стилеты для обвалки мягких тканей при ампутации конечностей. А это как звучит? - «Щипцы-кусачки костные с круглыми губками». Эротично даже… Это если при трепанации докторила полушария попутал. А как вам: «ложка для вычерпывания опухолей мозга»? А вот это: «Распатор для отслойки кожи лица», и еще: «ранорасширитель трехзубый». Ну и наконец: «роторасширитель с кремальерой». Видимо чисто подводный вариант. От одних названий лопатки сводит. Чемоданчик этот я прозвал «мечта садиста». Очень любил Док рассказывать о применении этих железок на практике. Разложит их перед собой, как рыболов-спортсмен свои снасти. При этом у него пот на лбу выступал, и ноздри как у жеребца от возбуждения раздувались.
Как-то я на камбузе ладонь разрезал. Рана была глубокая – до кости. Доктор наложил четыре шва, я чуть было тоже не «наложил», так как шил он без «заморозки», убедив меня, что местное обезболивание не способствует скорому заживлению. Очень любил зубы рвать, вкалывая при этом 0.5% новокаин вместо 2%. Докторская каюта-амбулатория зубному кабинету не соответствовала - вместо кресла была обычная винтовая «таблетка» (как у пианистов), и мне приходилось держать головы несчастных. От недостаточной анестезии (0,5% - то же самое, что вода) головы дергались, сучили ногами, издавали звуки, напоминающие жалобное мычание рожающей коровы, а особо чувствительные вырывались, даже пытались бежать, да и мычали при этом уже в другой тональности, что-то в духе «Парка Юрского периода». Тут уж я, как помощник, тоже прибегал к радикальным мерам, от которых зубная боль отодвигалась на второй план, а я становился невольным соучастникам доктора, так как был в курсе его новокаиновых махинаций.
Вообще-то, по корабельному расписанию нештатным помощником доктора должен был быть техник-вычислитель, но его при виде крови тошнило, а однажды, во время операции по удалению аппендикса, он вообще в обморок упал. Затылком об палубу. Полюбопытствовал, какого цвета кишки, да невзначай их понюхал. Командир второго отсека с распоротым брюхом на операционном столе лежит, и этот любопытный бедолага посредине операционной с закатившимися глазами… Нашатыря дали под нос, да в каюту волоком. Вот тогда меня и назначили. Все-таки я кок, с мясом дело иметь привыкший, а свинский организм с человеческим, говорят, очень схож. Да и операционную, согласно корабельного расписания, разворачивают в кают-компании, где я всегда под боком. Вычислитель же в последствии был назначен на менее кровавую должность – нештатным финансистом.
А еще Док очень любил всякие обследования проводить. Ведь прежде чем лечить, диагноз нужен. Так вот. Любимой диагностической процедурой у доктора было ректальное исследование, а по-русски, одна из составляющих комплекса диагностических процедур на предмет выявления кишечных недугов. (Это со слов доктора). Туда, в частности, входит замер температуры в прямой кишке, и что самое «приятное», - пальпаторное исследование, а попросту, сначала градусник, а затем палец в жопу. Палец, жирно намыленный дешевым хозяйственным мылом, от которого задница два дня зудит, как будто ее изнутри комары покусали, при этом периодически ее приходится чесать. Иначе с ума спятишь. Известно, что когда что-то чешется, то удержаться невозможно, и чем больше чешешь, тем больше хочется. И если видишь, что кто-то идет странной походкой и при этом ковыряется в заду, значит или у него живот болит или простатитом хворает. Массаж простаты также осуществляется через прямую кишку. По непонятным мотивам вазелин для этих целей доктором не использовался, хотя в наличии имелся. В любом случае было ясно, что чешуший жопу идет от доктора.
Помниться, ржали всем экипажем, когда Док, страдающему коликами престарелому механику попытался в его заскорузлый зад заглянуть. На предложение снять штаны и раздвинуть ягодицы, Мех с искренним недоумением членораздельно послал доктора подальше. Не понял он его…
А когда в автономке весь экипаж по моей милости обосрался? Кеп в том числе. Да и меня эта участь не минула. За полдня доктор на своем пальце мозоль натер. Док, конечно по полной оторвался, а вот я тогда перетрухнул… Срыв боевой службы – дело подсудное. Слава богу, что это была не инфекция, а недопустимое сочетание продуктов. (Сухую простоквашу развели вместо сметаны – и в окрошку…). Но об этом отдельно.
О докторских пристрастиях на лодке знали, недопонимали, много на этот счет шутили и предпочитали мириться, так как уклонение от медицинского обследования, тем более при подозрении на кишечную инфекцию, строго каралось. (В замкнутом обьеме подводной лодки любая зараза распространяется стремительно). Атомная субмарина – еденица стратегическая, и если экипаж обдрищется, то ракеты в Америку не полетят. Короче, общекорабельная диарея грозит срывом боевой задачи. Доктор с коком первые под трибунал отправятся.
Однажды Док под рюмаху разоткровенничался и поведал, что ему не нравится женщин обследовать ректально, а больше нравится мужчин. От комментариев я отказался, так-как не понял, на что он намекал. Видимо мужчины и женщины при наличии постороннего предмета в заднем проходе чем-то отличаются. Может выражением лица?...
А еще поведал он мне о своем тайном увлечении. Увлечении настолько пикантном и экзотическом, что …
Короче, известный маркиз – автор французских романов валяется. Слабо ему, убогому до такого додуматься…
Но вернемся к доктору. Хоть и благоговел он больше к мужским задницам, но женщин со счетов не сбрасывал. Их он тоже любил. Своей особнной любовью…
Снимал он их, как и все мы, в кабаках. Как правило этим поголовно увлекались все во время ежегодной полуторамесячной межпоходовой подготовки в городе Обнинске, славившемся своими голодными до мужского тела женщинами. Предпочтение отдавал женщине с квартирой. Как правило, молодая разведенка или мать одиночка. (Ну не в общагу же вести). Затем, прихватив бутылку шампанского, что-нибудь на десерт, доктор с дамой, соскучившейся по деревянному военно-морскому херу и предвкушающей знатную «пляску» с голодным моряком, двигали в направлении её уютной квартирки. Док тоже предвкушал. Но предвкушал он нечто большее, одному ему известное. И никому, кроме доктора, было неизвестно назначение безымянных таблеток в грудном кармане его тужурки, рядом с презервативами и прочими холостяцкими атрибутами.
И вот они в квартире. Журнальный столик, шампанское, конфеты, приглушенный свет, тихая музыка… Обстановочка располагает… Желание прёт через край. И вот она направляется в ванную… Подмыться, да и белье потное переодеть. Все таки целый вечер в «Юбилейке» булками трясла, кавалеров завлекала. Возможно, подбрить кое-где... Каждый день этим заниматься лень, да и надежды на возможность вечернего «сьема» не всегда сбываются…
И вот она выходит… Сияющая и благоухающая… Он тоже время зря не терял. Галстук долой, ремень ослаблен, ворот расстегнут. Шампанское в бокалах искриться. По-разному искриться, но она этого не замечает. Садится на колени, обвивает шею. Вот оно, счастье бабское…
Ну что ж. По бокалу выпили, пора и в постельку. Иначе, какого хрена пришли?
Ну-у-у далее по сценарию стандартная прелюдия в виде обоюдного обследования различными органами чувств, ну и, наконец, основной элемент – как бы это назвать, ну ради чего пришли… Как долго она ждала этого момента. Даже в животе от удовольствия заурчало.
- Да, да, еще, глубже, быстрее, хорошо-о-о-о…
В животе опять что-то подозрительно хрюкнуло и забурлило. Наверное от воздержания долгого. Слава богу, что звуки процесса и музыка заглушают все усиливающееся и уже спускающееся вниз урчание. Стыдно как-то перед кавалером. Вон он как усердно старается. А ей уже не до оргазмов. Что-то в животе не так. Надо бы в туалет. Но процесс в самом разгаре. Доктор подозревает в чем дело, но делает вид, что не замечает или не понимает ее стыдливых намеков. Он разошелся и его не остановить. А ей уже невтерпеж. И вот она уже начинает под доктором ерзать, вырываться, а доктор как бы принимает это за надвигающийся оргазм, держит ее крепко.
И вдруг… Ба-ба-а-а-а-а-х!!!
Все в поносе. В поносе с элементами полупереварившегося ресторанного ужина. Доктор смотрит ей в лицо и делает вид, что ничего особенного не произошло. Она готова умереть от стыда, и он об этом знает...
И тут кульминация. Он выдергивает свой инструмент из штатного места, с размаху досылает в нештатное (глядя в глаза), ну и соответственно, завершает процесс… Да-да. Затем, сияющий, идет в душ, восемь раз намыливается, споласкивается, одевается и молча уходит…


* * *


Сколько раз я пытался представить себя на месте доктора…
Конечно, любопытно было бы заглянуть в глаза свежеобосравшейся бабе. Но в жидком говне яйцами возиться как-то не прельщает. Вот так.


* * *

А еще он любил проводить «посев». (Алюминиевая проволока для доставания из заднего прохода материалов для лабораторного исследования). Но это тема отдельного рассказа.
Да, кстати. Чуть не забыл. Безымянные таблетки в кармане Дока – это сильнейшее слабительное. Пока баба в душе, он их ей в шампанское.
А вот заветный чемоданчик странным образом из амбулатории исчез. Одновременно с поступлением доктора в академию.



Cедов Георгий 2007

Tweet