Зима. Я не крестьянин, но после бутылки «Парламента» и торжествуя, ковырнув пару раз, перочинным ножом, в замке стоящей на моём пути иномарки (хрен его знает, что за машинка встретилась мне, я был изрядно пьян и на взводе) – влез в неё. И восторжествовал ещё более. По нескольким причинам.

Во-первых – мне не надо будет прикуривать на ледяном ветру со снегом. Согласитесь, прикурить без ветра значительно проще. Спорить никто не будет?

Во-вторых – от магазина (ума не приложу, как я очутился в магазине), до дома можно добираться двумя способами. Или спуститься под горку пешком – это займёт восемь минут, или скатиться на автомобиле – это займёт 37 секунд. Даже двигатель не обязательно заводить – уклон приличный, с ветерком получится без всякого двигателя. То, что мы живём в бурный век и надо экономить каждую секунду – я думаю, никто спорить не будет? Или есть возражения?

Какая разница – своя или не своя машина. Только оставьте в стороне замечания о моральности и правовой стороне дела. Кто этим сейчас руководствуется? Только полоумные. Нормальный чел – клал на всё это. Его, закон, ежели соблюдать – то придётся влачить жалкое существование. А мы нормально жить хотим! Все хотят! Без исключения! С этим никто спорить не будет?

Но одни вот хотят и не более, а другие свои мечты воплощают в жизнь. И не терзаются, не парятся по мелочам. Совесть – спецом придумали для законопослушных граждан. Что бы  они прислушивались к ней, мучались и боялись. Что бы одни жили нормально, а другие только мечтали о нормальной жизни. Но опасаюсь, что уйду в сторону…

В салоне отвратительно пахло синтетическим запахом. Меня от них обычно тошнит. Стошнило на сидение справа и в этот раз. Изрядно стошнило. Что за дебилизм, подвешивать разные штуковины, источающие приторные фимиамы в машинах? Хорошие машины и так пахнут весьма приятно длительное время. Ненавижу синтетические запахи! Везде! В гостиницах, туалетах, квартирах, учреждениях, самолётах, поездах. Я много путешествую, и количество поглощённых запахов перешло, согласно блядской категории философии в новое качество. Я начал рыгать. Нормальная реакция здорового организма на синтетическую услужливость.

Хорошо, что у меня была бутылка минералки (посещение магазина я уже воспринимал, как не напрасное). Умывшись, прополоскав рот, я снялся с ручника и плавно покатился навстречу ветерку, судьбе и захватывающему выбросу адреналина. В этот раз я решил даже не дотрагиваться до руля. Только газ. Судьба должна сама всё сделать. Крутить барабан револьвера – конечно круто, но после пяти похорон своих лучших товарищей – не так уже щекочет нервы. Экстримал, он как наркоман, вынужден искать всё более и более острые источники удовлетворения.

Девку раком в подьезде, когда люди возвращаются по домам после трудового дня – извините,  для новичков. Я давно понял, что воспитанный человек сделает вид, что не заметил. Болтаться на резинке, привязанной к ногам, перед асфальтом или поверхностью реки – кого этим удивишь? Прыжок с парашютом? Схватив инструктора за руки и глядя ему в глаза? Мелко. Интересно и смешно лишь первый раз. Ёбнуться с дельтапланом прямо в реку, сломав ногу, руку, два ребра и перепугав насмерть товарища, тем, что не отстёгиваешь лямки, уходя под воду – чепуха! Мы вынуждены постоянно искать, придумывать. Это уже болезнь – необходимая доза адреналина. А она возрастает…

Работа творческая. Я не оговорился! Именно работа. Кичиться подвигами нам не к лицу. Мы маленькие, незаметные герои среди вас. Вы под колёсами поезда лежали когда-нибудь? Попробуйте. Не пожалеете. Лучше всего под колёсами товарного состава (он более шумный, чем пассажирский). Подошедшему ГИБДДшнику в пятак и на полном газу по сугробам в лес, бросить застрявшую машину и дальше уже на своих, увязая в снегу – не пробовали? Вы напрасно проживаете свои запрограммированные жизни, строите планы, мечтаете о счастливой старости в окружении внуков и правнуков. Может быть, кому-то и удастся вырастить ответственного потомка, привязанного к вам чувством долга, и вы будете с гордостью осознавать, корчась в предсмертных судорогах, что вырастили настоящего сына или дочь, которая (или который), меняет вам судно, перестилает обосранные простыни, и не сдал (или сдала), вас в приют для престарелых, если позволят средства. Это в лучшем случае. Гораздо ужасней быть свидетелем притворства ваших близких, на дому…

Машинка набирала скорость, изрядно виляя, натыкалась и рикошетила от бордюров (в России любят делать высокие бордюры, как желоба для бобслея, всё для нас, для экстрималов), ни одного огонька, как «Летучий Голландец», она яростно и беззвучно неслась под уклон. Уже и свист воздуха, и смазанное мелькание недвижимости, и впереди долгожданный автобус, как подарок судьбы. Полный контакт!

Глаза водителя автобуса увеличились до размеров чайных блюдец (вспомнилась сказка о собаке, с такими вот глазами, это последнее, что я успел отметить). До последней секунды он, кажется, не верил или надеялся…

Очнулся я, когда ребята из службы спасения вспарывали кузов машины. Было шумно и светло. Как днём. И много людей вокруг. В салоне уже не пахло ненавистным ароматизатором. Вспоротая жестянка наполнилась до боли знакомыми и любимыми с детства запахами – бензина, крови, резаного железа, морозного зимнего воздуха, чего-то медицинского. На лицо падали мохнатые, огромные снежинки и это чувство было гораздо приятней, чем введение члена во взрослую писю предклимаксовой женщины. Кто-то хлестал меня по щекам, кто-то пытался вонзить в надутую от жгута вену  иглу с каким-то коктейлем обезболивающего, из левой голени торчала отвратительная железка и всё, вокруг, было липким и тёмным…

Машина, как, оказалось, была моя, личная. Но даже это не омрачило моё торжествование. Всю дорогу до больницы, рядом сидела хорошенькая медсестра, зачем-то прерывая это торжествование своими причитаниями. "Потерпи парень, потерпи" – приговаривала она. А я бесцеремонно пытался дотянуться до её трусов. "Потерпи, уж немного осталось"…

Странные, они, эти медсестрички!

2003 год

Степан Ублюдков графоман-экстримал, любитель острых ощущений