Вот, говорят, «Взвейтесь-развейтесь»… Это, мол, революционные песни. «Интернационалы» всякие да «Хорсты Вессели». Немудрено, что на них у нормальных людей сильная аллергия. Между тем, на самом деле это контрреволюционные песни, потому что революция - освобождение, и не могут быть революционными песни обмана, ненависти и закрепощения, песни, под которые миллионы людей отправили на бойню. Естественно, армянское радио часто спрашивают (ТМ), а есть ли на свете вообще т.н. революционные песни? И армянское радио на этот вопрос конкретно отвечает: таки да.

…Я могу эту песню слушать сколько угодно раз, тем более что существует множество вариантов. Вот характерное исполнение:
Zebda - "L'Estaca"
http://www.youtube.com/watch?v=x5LIXYnpexk

Чувствуется, даже если не знать деталей, что эта песня на непонятном языке необычна. И чувство вас не обманывает. Нелегко найти вторую такую - под нее благополучно сгинули две диктатуры в разных странах, причем в обоих случаях с чистым прибытком: жизнь народов сильно улучшилась и политически, и экономически. Это ведь вранье, что революция всегда ведет к убийствам, разрухе, и, в конечном счете, «железной руке». Как где. Как когда. Не у всякого народа. Вот почему политическая культура народов, у которых получилось, представляет специальный интерес для народов, которые все пытаются. Тут у нас короткая заметка насчет конкретного исторического эпизода, и мы не будем на столь ограниченном материале заниматься общим социоложеством. Но было бы неправильным и опустить исторический контекст.

Обычно, говоря о революционных песнях Европы, вспоминают «Грандолу», под которую совершилась успешная революция в Португалии ( http://www.youtube.com/watch?v=ci76cKwFLDs ). Но «Грандола» все же не специально революционная песня, она просто попала под руку, и она связана с событиями только в одной стране. В то же время «Столбы»/«Стены» воспринималась как революционная песня с самого начала, и она была неофициальным гимном реального (а не фальшивого, как у нацистов и коммунистов) освободительного движения в двух странах, беспечально расставшихся с авторитарным прошлым - в Испании и в Польше. Как так бывает, как Польша связана с Испанией, может спросить (а может и не спросить) армянское радио (ТМ) теоретический читатель? А вот. Между прочим, свидетельство наличия общеевропейских ценностей, таких как достоинство и свобода. И если подумать о каких-то символах единства Европы - вот оно, без особых претензий и гламура, но по факту - да.

Оригинальный автор песни L'Estaca - каталанский композитор Луис Лах Гранде. Написал он ее в 1968 году в возрасте 20 лет, на своем природном каталанском языке. Он к тому времени всего год выступал, а через год уже стал очень известным; он и сейчас - из самых крупных фигур в Каталонии. Существенно вот это короткое промежуточное состояние - на момент написания лучшей своей песни он был никем, но не без основания чувствовал собственную значимость. Лах - талантливый и успешный композитор и актер, однако, на мой взгляд, лучше мелодии, чем L'Estaca, он не сочинил потом за всю свою жизнь. Название песни «Столбы» - на самом деле никакие не столбы, это идиоматическое выражение, понятное на родине героя каждому, так что реальное название - «Без свободы».  Если кто не помнит, в 1968 году в Испании все еще был авторитарный режим Франко, который страна давно переросла, и в котором уже не было никакой исторической необходимости. Он просто мешал людям жить, стал крайне неудобен. Это ощущение и отражено в песне -  в которой самой по себе, заметьте, нет никаких призывов к топору, но есть желание свободы. Несмотря на исторический видеоряд, напрашивающийся местному слушателю:
http://www.youtube.com/watch?v=aX4eZ1fpYwA
http://www.youtube.com/watch?v=evk3iEMI9w0

Довольно непритязательно выраженное, кстати, неплохо, но без изысков: Лах был крупный композитор, а не поэт. Но это была изначально политическая песня, песня сопротивления, песня единства, быстро ставшая гимном сопротивления в последние годы диктатуры (Франко умер в 1975 году). Заметим - сопротивления общенародного и мирного (прочтите текст, там нет ничего оголтелого, никаких взвейтесь-развейтесь-станем всем, там больше рефлексия), приведшего к плавному переходу к демократии. В Испании, разумеется, в последнее десятилетие диктатура не была жесткой, и многое было можно. Потому и переход был спокойным. Этот период можно сопоставить с тем, что сейчас в России - тоже диктатура-лайт (разница в том, что в Испании был сильнее националистический элемент, а в России - воровской).

Вот текст (не удивляйтесь – на русском обычно текст выглядит длиннее):

L'avi Siset em parlava de bon matí al portal mentre el sol esperàvem i els carros vèiem passar. Siset, que no veus l'estaca on estem tots lligats? Si no podem desfer-nos-en mai no podrem caminar! Si estirem tots, ella caurà i molt de temps no pot durar, segur que tomba, tomba, tomba ben corcada deu ser ja. Si jo l'estiro fort per aquí i tu l'estires fort per allà, segur que tomba, tomba, tomba, i ens podrem alliberar. Però, Siset, fa molt temps ja, les mans se'm van escorxant, i quan la força se me'n va ella és més ampla i més gran. Ben cert sé que està podrida però és que, Siset, pesa tant, que a cops la força m'oblida. Torna'm a dir el teu cant: Si estirem tots, ella caurà... Si jo l'estiro fort per aquí... L'avi Siset ja no diu res, mal vent que se l'emportà, ell qui sap cap a quin indret i jo a sota el portal. I mentre passen els nous vailets estiro el coll per cantar el darrer cant d'en Siset, el darrer que em va ensenyar. Si estirem tots, ella caurà... Si jo l'estiro fort per aquí…

Мы разговаривали с дедушкой Нарциссом Рано утром, в дверях дома, В ожидании восхода солнца, Глядя на проезжающие телеги. - Деда, ты разве не видишь эти столбы, К которым все мы привязаны? Если мы не отвяжемся, Мы не сможем никуда идти. - Но если мы все потянем, они упадут И все это не сможет длиться долго, Они точно упадут, упадут, упадут, Они ведь сгнили и поедены червями. Если я со всей силы потяну здесь, А ты потянешь там, Они точно упадут, упадут, упадут, И мы будем свободны! - Но, деда, сколько уже прошло времени! Я уж стер всю кожу на руках! И если сравнить с тем, что я могу, Они шире и больше. Да, я знаю, что они гнилые, Но знаешь, Нарцисс, это так тяжело, И просто не хватает сил. Скажи мне опять то, что ты пел: Но если мы все потянем, они упадут… Если я со всей силы потяну здесь … Дедушка Нарцисс больше со мной не разговаривает. Его унес от нас ветер. Он уже неизвестно где, А я все здесь, у того же порога, И когда новые ребята проходят мимо, Я пою им эту песню, Последнюю песню дедушки Нарцисса, Последнее, чему он меня научил. Но если мы все потянем, они упадут … Если я со всей силы потяну здесь …

Песня мгновенно стала популярна в стране, сразу после выхода пластинки:
Les seves primeres cancons - 1968
http://www.youtube.com/watch?v=0gBWPXquEC4
В 1973 году Лах спел ее в зале Олимпия в Париже - это самое большое признание для европейского автора-исполнителя. Ничего важнее нет.
Потом было много разных вариантов, можете выбрать себе по вкусу:
Lluis Llach - Camp del Barça 1985
http://www.youtube.com/watch?v=6pkxj378FLg
Betagarri (совсем другой стиль)
http://www.youtube.com/watch?v=I8V1m7XTn2g
Joan Manuel Serrat - Palau Sant Jordi, Barcelona (это вообще классика)
http://www.youtube.com/watch?v=rZNlHKMu_CI
В стиле «и пошла она по рукам»
http://www.youtube.com/watch?v=MWIw4XSQXcc
Los dé L'Ouzom (оприходованная сепаратистами)
http://www.youtube.com/watch?v=O7F4RLus8d4
Bаlbino Medellin (2011)
http://www.youtube.com/watch?v=NK0RGGXp4Pk
Кarpatt (в стиле романса)
http://www.youtube.com/watch?v=AThP6vAb6xw
El Ultimo ke Zierre (националисты - в стиле «поорать»; у Тора таких песен нет, да)
http://www.youtube.com/watch?v=3kAuWSObT7w
I Chjami Aghjalesi (это уже Корсика)
http://www.youtube.com/watch?v=IHjixxkjplQ
j.m.jarre.gdansk (а это что? кто это?.. ага! )
http://www.youtube.com/watch?v=6StoqgOd8Rs

Постойте, постойте, а вот последняя запись – что это? Звучит как-то не так, и – Жан-Мишель Жарре в Гданьске. Почему в Гданьске? Где Гданьск и где Жарре? Это было совместное исполнение Жарре, Гданьского университетского хора и Балтийского филармонического оркестра на концерте «Пространство Свободы» 2005 года, в честь 25-летия Солидарности. И пели они все польскую песню. Так что мы пока рассказали только половину истории.

Дело в том, что очень скоро после своего дебюта в Испании L'Estaca стала символом общей борьбы за свободу, безотносительно к стране. И вот тут удачно появился Яцек Качмарский - ровно через десять лет, и в точности в той же ситуации - он сделал польский вариант песни («Стены») в 1978 году в возрасте 21 года, через год после своего дебюта, до того, как он стал знаменит (что произошло очень скоро). Бывают такие совпадения.
http://www.youtube.com/watch?v=-YGS9vhmFS0

Тут надо одну вещь неприятную сказать. Я все рассказываю, рассказываю… А ведь вполне вероятно, что русскоязычный читатель этого текста впервые узнал о Лахе и Качмарском непосредственно здесь. А еще он, возможно, никогда не слышал о Кише, Косинском, Штайнере, Серже, Берлине – всех тех, без кого я бы, вполне возможно, смотрел на жизнь по-другому. Кто все эти люди? (с) Вполне ведь возможно. Это иллюзия, что в России намного лучше знают зарубежные культуры, чем у них - русскую. В российском «культурном поле» существуют большие лакуны, и возникли они не случайно. Так что если вы о чем-то не слышали, это совсем не обязательно означает, что оно не важно или что оно вас не касается. Может, именно и касается, но вас дурят, вам внушают, что ничего нет. Конкретно Качмарский был единственным прямым продолжателем Высоцкого, оказавшего большее культурное влияние на Польшу, чем на Россию: Яцек его пел, популяризировал, и находился под сильным прямым влиянием ( http://www.youtube.com/watch?v=guMyd5c59WY ). Даже в этом плане он нам интересен, как русский культуртрегер. Но Яцек все же пошел дальше – он был смелее, не высчитывал, как Высоцкий, степень дозволенного и легко переходил грань - с последствиями, конечно. То есть это был как бы гибрид Высоцкого (народность) и Галича (смелость), при том, что автор был со своим стилем, совсем не эпигон.

Если сравнивать конкретно Лаха с Качмарским, первый был более сильный композитор, а второй - более сильный поэт. Качмарский был хорошим поэтом на польском языке, а не рядовым «автором-исполнителем». Он не сочинял политические стишки «в лоб», он был гораздо глубже - почему написанное им живо после всех политических изменений. Вот посмотрите, какой польский текст он положил на мелодию Лаха:

On natchniony i mlody byl, Ich nie policzylby nikt, On im dodawal piesnia sil, Spiewal ze blisko juz swit. Swiec tysiace palili mu, Znad glów podnosil sie dym, Spiewal, ze czas by runal mur... Oni spiewali wraz z nim: Wyrwij murom zeby krat! Zerwij kajdany, polam bat! A mury runa, runa, runa I pogrzebia stary swiat! (x2) Wkrótce na pamiec znali piesn I sama melodia bez slów Niosla ze soba stara tresc, Dreszcze na wskros serc i glów. Spiewali wiec, klaskali w rytm, Jak wystrzal poklask ich brzmial, I ciazyl lancuch, zwlekal swit... On wciaz spiewal i gral: Wyrwij murom zeby krat!.. (x2) Az zobaczyli ilu ich, Poczuli sile i czas, I z piesnia, ze juz blisko Swit szli ulicami miast; Zwalali pomniki i rwali bruk – Ten z nami! Ten przeciw nam! Kto sam ten nasz najgorszy wróg! A spiewak takze byl sam. Patrzyl na równy tlumów marsz, Milczal wsluchany w kroków huk, A mury rosly, rosly, rosly Lancuch kolysal sie u nóg… (x2)

Он был воодушевлен и молод, Их было несчетное множество, Он давал им силы своей песней, Он пел о том, что рассвет близко. Зажигали ему тысячи свечей, Дым поднимался над головами, Он пел о том, что пришло время стенам рухнуть И они пели вместе с ним: Вырви решетки из тюремных стен! Сбрось цепи, сломай плетки! И стены падут, падут, падут И похоронят старый мир! (x2) Скоро они знали эту песню наизусть И сама мелодия без слов Несла ее старый смысл, И на нее откликались сердца. Так они пели и хлопали в ритм, Их аплодисменты звучали как выстрелы, Но цепи были тяжелы, а рассвет все не наступал... Но он продолжал петь и играть: Вырви решетки из тюремных стен!.. (x2) Людей становилось все больше, Они почувствовали свою силу и время, И с песней о том, что рассвет близко, Они вышли на улицы; Повалили памятники и повытаскивали булыжники - Этот наш! А тот против нас! Кто сам по себе, тот наш худший враг! Но певец всегда сам по себе. Он глядел на марширующие колонны, Молча прислушивался к гулу их шагов,  А стены тем временем росли, росли, росли И цепи начали извиваться у ног... (x2)

С такого качества текстом и такого качества мелодией, да еще в тогдашней политической ситуации - песня стала популярной мгновенно. Это самая известная песня Качмарского. Она стала гимном польской «Солидарности». Но к чему этот типа гимн типа призывает? Вы прочтите: это история о том, как поднятый на борьбу народ затаптывает тех, кто его на эту борьбу поднял, и строит новую тюрьму на месте старой. Это не песня протеста, не песня борьбы, а песня-предупреждение: не упадите в находящуюся исторически неподалеку русскую яму! И эта, полная пессимизма и рефлексии песня стала гимном. В том-то и разница между «Солидарностью» и Армией освобождения Косово.
http://www.youtube.com/watch?v=fp8UsxCitqw

Как и с испанской песней, польскую, конечно, потом исполняли по-разному, в том числе совсем не в гимнючном стиле. Вот, для сравнения:

Michał Gasz
http://www.youtube.com/watch?v=_tLkKNhdQYk
Strachy na Lachy
http://www.youtube.com/watch?v=DgfODB_PxT8
Habakuk
http://www.youtube.com/watch?v=FIq49EI2lz8
Jazz Jamboree 2010
http://www.youtube.com/watch?v=nOgN5KwTDu8
Jan Kondrak
http://www.youtube.com/watch?v=KKvT0JmBtxw

Позже Качмарский рассказывал, что он конкретно имел и в каком виду: «Я написал «Стены» в 1978 году как работу о недоверии к массовым движениям. Я слышал запись Луиса Лаха с пением многотысячной толпы и примерил эту ситуацию на себя – эгоиста и человека, который ценит в жизни индивидуализм – как человек сочиняет что-то очень красивое, редкую музыку, редкую песню, и это все у него отнимается, перехватывается людьми… И эта баллада оказалась пророчеством, именно это с ней и получилось. Она стала гимном, люди ее запели, и она перестала быть моей, припев стал сигналом радио «Солидарность». Если бы только сама песня. Автор предсказал большее – вряд ли судьбу страны, страна как-то справилась, но – свою личную судьбу, да и, насколько я мог отследить, довольно многих из тогдашнего слоя польских борцов-диссидентов.

Качмарский был на гастролях во Франции, когда объявили военное положение (1981-1983), и ему пришлось жить в изгнании до 1990 года, с 1982 редактором и ведущим собственной популярной программы на радио Свободная Европа. Он вернулся известным, с героической репутацией, выступал по всей стране, много записывался, в том числе с Лапинским и Гинтровским, которые сами были очень сильные авторы, и… все это ему осточертело. Новая Польша ему не понравилась, типа за что боролись, на то и напоролись (ТМ). Его соратники после победы над коммунизмом ушли вовсе не во власть, а в частную жизнь, внутреннюю эмиграцию. Яцек уехал настолько далеко, насколько можно было себе представить – в Австралию. Но точку в своей судьбе все же поставил так, как измыслил, но не смог Бродский – он успел вернуться в Гданьск, чтобы там умереть.

Вот с Лахом более-менее понятно, непротиворечивая биография. А как мог стать Качмарский с его политически некорректными (по любым меркам) взглядами, сложными (обычно) текстами и странной судьбой символом польской революции? Похоже, что талант и обаяние важнее, чем правильная политика. (Активисты, вы меня слышите? Я тут серьезно.)

Вот такая история с песнями. Или песней. Да, потом трагедии подзабылись и все постепенно стало превращаться в фарс. L’Estaca стала гимном команды регби и одновременно каталонских сепаратистов, «Стены» кто и как только не пел, ютуб полон исполнениями в стиле домашнего шумелдакамыша (одно слово). Но ведь было все, было – и тогда, в точках исторической бифуркации, эти вещи были важны. И диктатуры были, и революции были, и люди, свергшие эти диктатуры, были достаточно нециничны, чтобы их вдохновляли такие песни. И, что бы ни случилось потом, эти нециничные люди в своих странах победили. А мы у себя - нет.

Оттого – слушаешь, и снова слушаешь, и горчит.

Si estirem tots, ella caurà...
Si jo l'estiro fort per aquí...

Wyrwij murom zeby krat...
Zerwij kajdany, polam bat...