- Серёёёёжкааааа!! Ну ты брат мне или не брат?...
- Отлезь, малой. Сказал же - не знаю я никаких стишков .Ненавижу я их. И поэтов ненавижу. Я их в рот ебал, в глаз ебал в бороду тоже ебал. Понятно?
- Шо, даже Вильяма Шекспира??
- Его тем более.
- Ну хоть какой-нибудь стишок, ну хоть самый-присамый беспантовый, а?
Единственный стишок который крутился в Серегиной голове последние время был знакомый всем с детства дворовой шлягер: «Пришла весна — а хули толку? Ебаца хочется как волку», но он постеснялся изливать младшему братишке душу на ночь глядя... И тут его осенило.
- Без пены, кучерявый. Есть у меня один ниибаца стишок. От слухай:
«У попа была собака, он ее любил. Она съела кусок мяса — он ее убил. В землю закопал...Надпись написал». - неожиданно для самого себя, на радость брательнику выпалил Серега. - Ну как?
- Ух-тышка! Чотко! А еще знаешь? - маленький Пашка аж подпрыгнул от радости.
- А хули ты думал? Хехе...Во саду ли в огороде, Первое мая — курица хромая, Обезьяна Чи-Чи-Чи продавала кирпичи, Цыпленое жареный-цыпленок паренный, По улице ходила большая крокодила.... Да много еще чего хехеееее. Спи давай, засранец. Завтра в школу....

- Сереж?...
- Ну че еще?..
- А за что поп убил собаку то?
- Так вона ж мясо срубала в одну харю, блядь тупорылая, вот и отхватила...
- А разве собаки бляди? Они же суки...
- Конечно бляди.Ешё какие! Только Белка и Стрелка суки-небляди. Героические суки, честь им и почет....
Примерно в полночь Сережку разбудило какое-то непонятное, странное и зловещее шевеление на соседской кровати младшего брата. Он включил лампу на тумбочке и первые несколько секунд, в полном замешательстве, то и дело моргая от яркого света и ужаса созерцал какую-то чужую неопознанную хуйню, небрежно разсевшуюся на пустой кровати и смотревшую на него в упор.
- Ебать ту люсю.... Что это еще такое?... А братан мой хде?...
- Здравствуй. Ты попал в сказку, дружок. - Грустным басом ответила ему печальноглазая тучная тетка в зеленом, со вшитыми золотыми звездочками халате, надетым (как ему показалось) на совершенно голое тело. В одной руке у нее было весло, в другой — желтые старинные четки которые она без конца перебирала своими длинными пальцами.
- Я, фея ямайского гонджубаса Люся Евгеньевна Крашбэр, и по совместительству муза никому не известных дворовых поэтов и прозаиков...
- Не по адресу, тетенька. Квартиркой ошиблись. Лёха-красноглазый в соседнем подъезде живет. Я чисто по водочке, ганжой не болею...
- Та поебать... - грустно так отвечает - Ну и за что поп собаку то убил? Как думаешь?...
- Ебанитесь, женщина! - а сам тем временем тихооонько так пукнул со страху, - Детский стишок, ничего серьезного... Я вообще собак очень уважаю и даже люблю, есличо.
- Собаколюб?
- Бох с ваме! Я пацан с понятиями, без придури. Просто люблю.
- Ну раз так, повелеваю тебе стать попом и спасти таки собачку от гибели. А не спасешь, не видать тебе брательника как своих ушей. Вот такой у меня, типо, каприз.
На этих словах махнула фея веслом своим и испарилась в воздухе как-будто ее небывало.

Вдруг комната, та самая родная Сережкина с братаном спальня, прямо на глазах стала менять свои очертания... Стены разъехались в стороны, а потолок наоборот опустился , сильно запахло гарью и навозом, по полу разметался длинный полосатый половик, в углу показалась железная, в перинах и подушках устланная кровать, в другом углу — образа под цветастым рушником, печь, дрова у печки, стол устланный скатеркой, и зеркальце над дубовым сундуком.
- Ебать-колотить.... Нереальная реальность! Да что же это творитца со мной?? Братан, ты тута, бро?... Ну не пугай меня так, братка, вылазь уже...Алё, блять! Горгаз, блять! Братушкааааа....
Он в два шага добежал до сундука, глянул на себя в зеркальце и оторопел... С зеркала на него смотрел натурально Стив Тайлер собственной персоной, только с бородой и в рясе.
- Аааааа! Расколдуй меня, ведьма проклятая! Трах-тибидох, бля!! Сивка-Бурка вещий каурка! Гудвин великий и ужасный! Хоть кто-нибудь по-мо-ги-теее!

- Аль что стряслося, батюшка? Штой то ты с утра пораньше раскричалси сам не свой, прости господи?.. Приснилося что? - в комнату зашла старушка в голубом сарафане. В руках у старушки был кувшин, а в кувшине, как догадался Сережка, молоко.
- Да ты чтоли сказився совсем, друг милай? - продролжала старушка — мож яичек тябе свежих с курятника принесть, а?
- Ты че мне тут паришь, жопа вялая??...
- Ась? Ясно дело усталая, хозяйсво то не малое...
- Признавайся, сука, где братко мой родной!
- Так сама и схожу за водой. - поклонилась бабушка и взяв с печки ведро вышла из хаты.
- Ебаааать... вот это попал я... - размышлял Серега меряя широкими шагами комнатушку, изредка сплевывая на пол...Что там эта с веслом про собаку говорила?... «Спасти собаку»
Точно! Надо найти собаку и спасти ее!
Только промолвил, глядь а в окошке вроде как куций собачий хвост мелькнул.
Во двор выбежал, глядит — точно собака, только с рогами и сиськи по земле волочатся....
-Собака-мефистофель! И я ее любил?? Эй, песик, стой. Стой, кому говорят сука масти неведанной!
- Меееее....
- Вговнеееее. Ты какой породы будешь красавица? Афганка или немка, шот не пойму я...
- Я русская.
- Борзая?
- Коза я, дядечка, а вам кого надобно?
- Мне собачку бы... Не видала ли где?
- Как же... Видала конечно. Во саду ли в огороде бегала твоя собачка, хвост подняла...
- Не, не моя это...
- А вы бы, дядечка на ярмарку сходили вооот туда к колодцу. Там нынче вся деревня собралась, авось повезет...


Ох и красотища на ярмарке, ох и ляпота! И чего тут только нет. И яблочки наливные на блюдечке, и гусли-самогранцы и скатерть-саможралка! Все что угодно есть на ярмарке, окромя собаки...
А кому калачи? Калачи горячие! Подходи-налетай прямо с пылу с жару! - кричала смуглолицая веселая торговка со своего прилавка. - Святой отец, не проходи мимо, отведай калачика только щас из печки, а?
- Та я вообщет брата из неволи вызволяю не до калачей мне... А как зовут тебя, девица красная ?хехеее....Мож оттопыримся пока то, сё?...
Чичита я. Для вас, батюшка, просто ЧиЧи...
- ЧиЧи? - удивился Серега .
- Вот именно. А если уж совсем точно, ЧиЧиЧи.
ЧиЧиЧи — калачи — кирпичи... Что то тут не чисто.. - Я вообщето собаку ищу, не видала ли ты тут суки какой, обольстительница?
- Глупый.... Ну к чему тебе сука, когда есть вполне себе человекообразная особь? - девица вышла из-за прилавка и кокетливо приподняла полы красочной юбки обнажив нижние конечности, покрытые густой коричневой шерстью. - Иль не мила я тебе, иль побрезговаешь? - продолжала обезьяна приближаясь все ближе и ближе...
- Мож как-нибудь в другой раз? - с выражением тупого отчаяния крикнул, убегая, Серега, заметив в руках у обезьяны длинную веревку с наболдажником на конце, которую она видимо собиралась дернуть...
Ну и нравы в этом зоопарке — размышлял он направляясь подальше от ярмарки, как вдруг, вспомнив про калачи, понял что сильно проголодался...
-Эй,поцаны, где тут у вас пожрать дают?
По дороге, с флагами, транспарантами и множеством надувных разноцветных шариков, двигалась колонна грустнолицых и совершенно трезвых селян. Во главе колонны вышагивал косой петух под ручку с хромой курицей. У петуха из клюва торчал кусочек сильнопахнущей копченой колбасы.
- День цветных гандонов чтоли?... - кивая на шарики спросил у хромой курицы Серега, завистливо глянув на колбасу...
- Первое мая, поп! А таверна, чтоб пожрать, вот она, у тебя перед носом - гаркнул косой петух и вдруг закашлялся, закраснелся, повалился набок и захрипел...
- Подавился, подавился таки! — закричали повеселевшие селяне.- Мочи узурпатора пока в отключке!
- Может нинада так уж радикально... - молвил смущаясь и краснея сутоловатый, интеллигентного вида дядечка в пиджаке, из кармана которого, горлышком вниз, торчала бутылка не начитого крымского портвейна. Линч не наш метод...
- Наш метод, не наш метод... Я больше огурцом закусывать не собираюсь! Дайош народную колбасу — народу! Ура товарищи!! — выкрикнул заикаясь маленький шустрый человечек, семенивший с ноги на ногу как будто вот-вот обписается.
- Ура!!!! - подхватила обезумевшая толпа.
Ой, бляяя... - подумал про себя Серега, быстрым шагом направляясь к таверне на ходу читая вывеску. «Жили были дед да баба, ели кашу с молоком» - гласила незамысловатая, небрежно писанная белой краской вывеска над входом в помещение .

Вдруг откуда не возьмись...

- Врот-Эб-Исць. - представился узкоглазый щуплый официант, развалившемуся на стуле Сережке. Чегось изволите, батюшка?
В таверне было густо накурено и сильно пахло жареным мясом. С одной стороны стойки, с перевязанной бинтами головой и рукой в гипсе стоял Дед. С другой — побитая, со сломаным носом и фингалом под глазом - Бабка.
- Два «Доширака» и компот. А на дессерт баранок с квасом, да поживее — сделал заказ Сережка, опасливо оглядывая немногочисленных посетителей таверны.
- Такогось не держим, - почему-то обиделся официант. У нас корейская ресторация. Извольте почитать меню, святой отец. Настоятельно рекомендую свежайшие собачьи ребрышки с пюре из горошка и четани из персика...
- Собачьи??!... чуть не заплакал Сережка от обиды. Я ее уже пол-дня ищу, а вы тут мне ее мертвые ребрышки предлагаете?!...
- Не извольте беспокоиться... Ну не хотите ребрышки, можно заказать приготовленную в гриле собачью ножку в азиатском маринаде с дольками цитрусовых... Опять же конфи из собачьей печени, подается с яблочным «тарт татен» и трюфелем, - облизываясь, с блестящими от наслаждения глазами тараторил официант....
- Стоп! - перебил официанта Сережка. - А вот , к примеру, молочного у вас ничего не подают?.. Я там прочитал на вывеске....
Официант побледнел, замялся на месте изредка поглядывая на хозяев за стойкой и шопотом, умоляющим голосом пробормотал: - Ч-ччччч, де доводите до греха, батюшка... Вы же духовный человек....
- Ага! Хехехеее. Вон оно чо... Ну что ж, - громко с выражением, так чтоб его слышали все присутствующие гаркнул Сережка. - Желаю откушать, ниибацо, кашу с молоком! И ниибёт!
Липкая, зловещая, как перед концом света тишина, густым облаком опустилась на таверну.
С левой стороны стойки, вооружившись кочергой, с налитыми кровью глазами метался Дед. Бабка же, склонив на бок побитую голову, словно в агонии дрожа всем своим раненым телом, рыла ногою землю и пускала пар из ноздрей.
- Каша с молоком, каша с молоком.... - шептали в ужасе люди, спешно покидая свои столики.
- Пущай писдятся. — мстительно крикнул Сережка во след удирающей публики. - А я погляжу... Иш чо удумали?.. Собаку порешили, мясом ейным торгуют безсовестно, а ведь собака то моя! Хуле нарушать ход истории?... Эх, не видать мне теперь братана родного как своих ушей...
Внезапно, в таверну ворвались несколько человек в форме с холодными и острыми как льдинки, коих еще никогда в жизни не видел Сережка, глазами.
- Разжигаете? - хитрО моргая, обратился к Сережке главный. - Пройдемте в участок, батюшка.
- Может тебе еще до пояса раздеться или рясу дать поносить? - смело ответил наш герой скрестив руки на груди. - Не злите меня твари, я вне закона вашего. Я вообще из будущего, и скажу по секрету — в скором времени вас всех накроет одной большой красной, кровоточащей писдой! Хе-хе..
- А вы, батюшка, балагур. Ниибацо Денис Давыдов. - ухмыляясь молвил главный, хватая Сережку за локти.
- Руки, блять. Убрал. Сам пойду... -с достоинством ответил ему Сережка, величественной поступью покидая питейное заведение.



В темнице, как не странно, было темно. кроме Сережки, на нарах сидело еще человека три, и еще один, четвертый, все время стоял в углу, не отходя от детской, плетеной лозой, коляски.
- А гавно, в будущем, у всех розовое-прирозовое, и пахнет клубникой. И ведь до чего дошло — даже балончики стали выпускать с распылителем запаха настоящего говна, чтобы в туалетной пахло как и положенно — чистым, натуральным говном... - впаривал Серега своим соседям по камере.
- Ой, брешешь ты батюшка, ой писдишь.... Не рассказывай нам сказки...
- А вот я расскажу вам сказку! - звонким голосом отозвался четвертый в углу с коляской заключенный. - Как дед насрал в коляску, и поставил в уголок, чтоб никто не уволок...
С этими словами четвертый в углу, резво сняв портки, с характерным хрустом и треском, ни капли не стясняясь сокамерников, облегчился в коляску все время грустно приговаривая: - Ох и свиньи же вы, ох и скоты....А я то честный дед. За то и страдаю...

- Где ты был, Пыжык? Где ты был??! - доносился до пленников голос палача из соседней пыточной.
- На фонтанке водку пил.... - отвечал жалостливый голос Чижыка. - Выпил рюмку, выппил две — закружилось в голове....
- Ох и горазд ты врать, Пыжык. - отвечал безстастный голос палача. - Цыпленок Жареный, он же Цыпа Жоперман тоже вот гулял без паспорта, а теперь залог за него некому внести...

- Не сцать, ребя... - начал успокаивать Сережка своих друзей по несчастью, шокированных зверством властей. - Поверьте, настанет то время, когда каждый будет срать по мере своих возможностей и сил и бить будут не по морде, а по паспорту......

* * *

- Какой страный сон мне приснился, бтако - рассказывал Сережка сидящему напротив Витьке.
- Фцэлом, бро?
- Та ну нах... Втот ты лучше послушай Шекспира: « Кто хвалится родством своим со знатью, Кто силой, кто блестящим галуном, Кто кошельком, кто пряжками на платье, Кто соколом, собакой, скакуном.»
Внезапно в спальне братанов осело пыльное облако. На тумбочке, в легком белом платье с глубоким декольте, с руковами, переходящими в короткую накидку по спине и пышной юбкой, с волосами уложенными в виде звезды появилась фея ямайского гонджубаса Люсия Евгеньевна Крашбер.
- Приветствую, пацаны! - грустным басом молвила она, опираясь подбородком на весло.
А ведь вы, таки, опять попали в сказку....