Доброво времени суток, камрады. Ачиридные вести с нехуйовой примесью далбайебизма в ачиридной рас пришли к нам ис Саопщества Шизафренегов Пендосии, где накануне за хуйово пастриженный газон местныйе палицэйские модели «далбайоб селекционный, сорт высший» сломале симидиситилетней пендобабужке барадафчатый нос и для закрепления васпитательного эффекта закрыли иё в местную турьму, где ей и пришлось целый день стучать па ришотке алавянной крушкой и гарланить про «томиццо в ниволе старужко седой».Но, каг паложыно, аба фсём папарятку.

… Каг говориццо, «нихуя ничо не придвищало». Каг абычно свитило солнце, барадатые дворнеги уже заканчивале сабирать па биотуалетам падливку для гамбургеров, у здания суда уже выстроилась нихуйовая очередь жылающих падать какой-нибуть иск, а у входа в магазин пицоткилограммовая пендопелотка в ачиридной рас хуячила лежащей в сумочке гантелей неполиткорректного интеллегентега, па рассеянности апять пропустифшего иё фпирёт себя на входе.

Честно проспаф фсе палтара часа брифинга, патрульный пендокоп с неизвестным именем (сикретность наверное, хуйивознаит) втиснул сваю тушу в патрульный пепелац и выдвинулсо на маршрут, зорко паглядывая па старанам заплывшыми глазаме. Внизапно ево внимание привлёк странный газон перед адним из дамоф, каторый был заметно светлей и валасатей саседних. В моск пендокопа паступил тревожный сигнал марки «Чозахуйня?», после чево ф памяте стале фсплывать абрыфки инструктажа на брифинге, а том што какие-то «тираристы» чем-то ат каво-то атличаюццо, и што это па идее песдец каг хуйово.

Реско затормозиф и сделаф «палицейский разворот» (тоисть въебафшысь пепелацем ф пажарный гидрант), пендокоп вылез из машыны, мелкими кувыркаме укрылся за ней и чериз рупор приказал «йобаным тираристам» выхадить из дома па аднаму. Через некоторое время из дома выползло древнее старужко на кастылях, с естсесственным вапросом «чиво надо сыног», и пакавыляло ф сторону патрульки.

Глядя на ниумалимо приближающуюся бабужко, подверженный реским мутациям моск пендокопа выдал на гора ещо адну цытату из инструктажа, о том, што «в руках граждан при разговоре с джыдаем ничево быть не должно», после чево далбайоп прицелилсо в бабужко ис писталета, приказал ей бросить кастыли и задал стандартный вапрос типа «каг тибя зовут и чо ты здесь шляешсо».

Ахуефшее ат милицэйсково напора и пастаянно падающая бес кастылей на землю бабужко честно атветила, што ат испуга ана сафсем забыла сваё имя и немношко абасралась, и што ана тут не шляеццо, а типа живёт. «Сопротивляеццо паходу, сцуко» - смутно падумал пендокоп и выскочил из укрытия, каг учили в академии. Правда што нужно делать дальше, он уже падзабыл, впоминалось только то, што бабужко нужно чем-то переебать, зафиксировать ей руки и атвезти в тюрму.

Оглядев себя, пендокоп заметил наручнеги, висящие на поясе, выхватил их и с криком «зародину» въебал ими па бабужкиному носу. Вканец ахуефшее бабужко апять упало на газон, после чево пендокоп, рассудиф, што пункт «переебать» честно выполнен, ещо рас оглядел себя и заметил висящую в районе жёппы дубинко, каторой и связал бабужкины руки.

Даставиф бабужко в местную «матросскую тишыну», бравый пендокопчег пабижал к шырифу за мидалькой и… палучил песды. Оказываеццо, для тово штобы узнать бабужкино имя не абязатильно было сажать иё в тюрму и тратить на иё питание казённые деньге, можно было просто ещо рас въебать ей па почкам и спакойно порыццо в иё карманах в поисках документов.

Наученный горьким опытом долбойоб типерь вавсю выпалняет преказ шырифа «Свабоден песдюк, иди тринируйся нах», а бабужко наконец-то фспомнила сваё имя и типерь вафсю стрижот газон, напевая пад нос «Владимирскей цынтрал» и пириадическе падая в спициально вырытый акоп при виде праезжающих палицэйских машын. В опщем, апять никто не умер.

Кагвисгдаваш Бушш Средний, пижжу памаленьку.

А вы стрижоте свой газон?