Савсем тяжко стало жыть адной престарелой 77-летней бабужко из села Безымянное Винницкой области. Старость не в радость йобанаврот: то, блять, серце прихватит, то спину скрючит, петух сцуко повадилсо прямо под ухом орать, аглохла наполовину, да и ангелы уже темной ночью являццо стали. Шастайут по хате, чемто булькайут и приговаривайут «С Богом!». Но хуйсним, с самогоном,  но вот давече стали пропадать надежда и опора бабушкиного хозяйства – маленькие ахтунги, фсмысле, цыплята.

Сначяла старушко свалила всьо на склероз и нанесла синей гуашьйу на каждую пушыстуйу хуйню инвентарные номера (хуле, бытность бухгалтером в сельсавете), однако после пропажы №0003367017 божый одуванчег насторожылсо. Тогда, помолифшись, она претположыла, что это всьо те же ангелы решыли цыплят живьйом вместе с воткой на небо возносить и, канешно жэ, нехуйски возрадовафшись, написала песьмо в районную газету. вызваф злобнуйу завесть у всех саседок и толпу паломнекав са всей Украины. Но недолго музыка играла и в бане завывал орган, и в адно нихуя непрекрасное утро все ее васторги и песдатое настроенийе поломала жыстокая усато-паласатая реальность.

Выйдя рано на крыльтсо, с аццким треском потянуфшись, сделав пару разминочныг финтоф клюкой и с удивленийем в 28875-й раз обнаружыф под подолом полное отсуцтвие валасатых текстикулоф, бабужко шыроко зевнула, обнажыф единственный магучий клык, вяло ебнула вполглаза по курятнеку и таг и застыла, на закрывая пасть. На крыше курятника спакойна сидел, небрежно свесиф хвост, на задних лапах ее любимый домашний котег Тимоха и с явным удовольствием доедал что-то, отдальонно напоминафшее ципленка-гриль до процесса приготовления.

В это время на соседнее крыльцо, скрипя кашэрными сапогами, поглажывая оселедец и пакуривая труппку, вышел дед Тарас в красных шараварах и с бердянкой. Настройение у дедужко явно было баевое, орлиный глаз так и зыркал ф поисках мишэни, и тут он попалсо на глаза нашей нищястной гераине. Галася, причитая и тыкая пальтсаме в хладнокрово облизывайущегося котега, бабужко, скатифшись с крыльтса и резво, при помасчи клюки перемахнуф забор, подбежала к деду и стала уговаривать Тараско хуйнуть по обнаглефшей хвастатой скатине из аццкой базуки, что была у него в руках. Долго упрашывать, ясен хуй, не пришлос, и деда тутжэ взвел курог и вскинул свой трафейный РПГ на плечо. Котег, почуяв своим шестым чювством, что працесс спакойного усваивания хавчега сегодня пашол па песде, нидавольно отрыгнул, красивым прыжком съебалсо с крышы и нихуя не спеша попесдовал дамой.

Ат припоздафшего заряда картечи в крыше сразу жэ возникла нивъибенная дыра, раздалос громогласное БАБАХ, по всему двору заметались куры, освобожденные наваявленным Спартагом и бабужко завапела таг, что вылетефший из ее орала паследний клыг, сбрил атважному дедужко напалавину правый ус. «Ага! Наканецто дастойный пративнек!» - обрадовался дедужко и стал носиццо за котегом, молодецки гикая и не переставая шмалять. Двор тутжэ усеялсо битым стеклом, кусками жбаноф, перьями, трупами домашних жывотных и варонками хуйзнаит какого калибра.

Ахуеф от такого внимания с собсцвенной персоне, нищястный котег, не долго думая, тутже рванул среди разлетайущихся впесду предметов бабушкиного быта к самому близкому ему чилавегу – хозяйке и, запрыгнуф ей на руки, попыталсо укрыццо от озверефшего деда жывым щитом. «Вот ты и попалсо!» - завапел осотонефшый дедужко и, зларадна хехикая, спустил курог. Но снова сцуко промазал и на этот раз, и заряд, снова чюдом миноваф усатого щястливчега,  разворотил зазевашейсо бабушке жывот. Наступила тяжолая тишына. В воздухе запахло порохом и бабужкиным говном. Котег утер скупую кашачью слезу хвастом. В небе плыли облака.

хорошо в деревне летом