Как покозале последнейе событейа, сборнойа Виликабританейи па фигурному далбойебизму ф тижолам шопесдец весе па прежниму сохроняйет харошею форму.
На этат  раз захуйареть нидетский и висьма и висьма жестокей отжег  зодумала шайко ниибацо висйолэх сатруднегов гаратсой паликлинеке онглийскво пос. Наттенгемо.

Вот жыл-сибе жыл бретангскей пенсир Брайон Спенсир (извольте коломбур-с), мирно пирдевшей в падужко уже шистдисят восимь лет (и нийобавший сваё тощее бабужко уже тагже хуйегознает с какого  году). И вить хуй он мог придпалажить, что у ниго вдрук внизапно пойавецо рибёнаг.
Но в адин прикраснэй день, роспечатав с утра, песьмо с гарацкой полеклинеки с ризультатаме оналеза свойих испоржненей, наш гирой внизапно атразил , что в иго симейнай йочейке гридёт пополненейе! Спирва, дедужко дажы заулыбалсо и на радостях сплесал гопака, лихо выкрикевайа «Шатап! Энд слип виз ми камон, ага!..» и препоменайа как спьяну скрепя костяме золез на спутнецу жызне и дрыгалсо нат ней, трися свайим вялым палавым хуем.

Старчискойе счастйе, аднако, длилось пестес как нидлго: когда счастливойе бабужко, впрепрыжку притаранело новоиспечоннаму атцу аццкийе ачки на 15 деоптрей, моск пенсианера воткнул в савсем нехуйа нивисёлуйу кортину. Аказалось, что он вовсе нехуйа не атец, а мать рибёнга. Такого паворота сутьбы не ожедал некто: «Йобанарот, святыйе угоднеги: нипарочнайе зочатейе!» - только и скозало нимолодойе мамо пиред тем, как йобнуцо в обморог.

Канечно, чудес на свете ни бывайет, и «песьмо счастйа» позже спесале на далбойебизм малодых сатруднегов полеклинеке. Но престорелой момаше от этого легче нихуйе не зделалось: «Ах вы пидорасьйо! А, йа то, дура, нодейалос, вот уже и имё детю предумала! И тут нойебале!» - обижасо  разочарованный бретангскей пинсеанер.

Пра издиаватильства над пинсианераме