Железная дверь цугундера захлопнулась за ним, и тут же отскочила обратно. Зольдатту пришлось хлопнуть ей ещё два раза, прежде чем сработала автоматическая защёлка. Этим торжественность момента была сорвана напрочь. Второй Зольдатт как-то виновато приоткрыл следующую дверь, и пропустил Старого Еврея вперёд, дружески подбодрив ударом штыка в бок. Старый Еврей уже давно не обижался на подобные выходки Зольдаттов, он научился переносить их в состоянии философского отрешения. Это раньше, когда он был ещё молод и горяч, дня четыре назад, он бы кинулся на обидчика и, растирая по лицу кровавые слёзы, принялся бы наносить ему отвесистые оскорбления в тщетной попытке прокусить хромовый сапог. А сейчас он лишь глянул одним глазом ( второй ему вырвали два негра, с которыми он сидел в карцере, -так, чисто поугарать,- впрочем, он не держал злобы и на них: вчера их увезли в лабораторию на опыты, как по секрету поделились Зольдатты, по перемене пола. И мозгов. Местами.) в сторону обидчика, устало усмехнулся, и попробовал остановить кровотечение, прижав к изуродованному боку локоть. Пульсирующий фонтанчик крови и вправду поутих, Старый Еврей перевёл дыхание и попробовал осмотреть комнату. Но не успел, ибо Зольдатт зарядил ему прикладом в голову.
Когда туман рассеялся, Старый Еврей оказался сидящим на металлическом, приваренном к железному полу, стуле. В лицо его бил свет сорока-киловаттной лампы. А за стальным столом возвышалась фигура Садиста В Форме ЭсЭс. Медленным, размеренным голосом он произнёс: ”Так, молодой человек… а из вас мы… - тут голос Садиста В Форме ЭсЭс внезапно стал визгливым, - Мыло сварим!!!” На самом деле Садист В Форме ЭсЭс  был очень добрым, но считал своим долгом хоть как-то подбодрить заключённых, поэтому приговор выносил специально смешным, визглявым голосом. Это, по мнению его жены, которой он рассказывал всё – всё, должно было рассмешить заключённых и снять с них напряжённость, вызванную предчувствием скорого исполнения приговора.
Но Старому Еврею было не смешно. Четыре Зольдатт уже тащили его по коридорам, и он не успел даже обернуться на Садиста В Форме ЭсЭс.
И вновь коридоры из железа, ступени из металла, сердца из мрамора, мыло из евреев… А главное, коридоры, коридоры, коридоры… откуда-то доносилась песня “Герои РОА”…
А Старый Еврей всё думал и думал…
Интересно, а как они назовут это мыло? “Кошерное“? И зачем им столько мыла? А откуда они берут хозяйственное мыло? Наверное, не всех негров отправляют в лаборатории…
Зольдатты всё вели и вели его… вот Пропускной Пункт… вот забор… а вон труба, исторгающая из недр своих чёрный дым…
Старому Еврею Захотелось закричать, что он вовсе и не еврей, что его прозвище – лишь злая шутка, сыгранная с ним его друзьями… Да, он повёлся с дурной компанией всамделешних старых евреев.Да, ездил то и дело, к ним в село показывать изумлённой публике необрезанную пиписку за деньги… Да, когда он приезжал в село, местному попрошайке – шарманщику переставали кидать деньги, и шарманщик отомстил конкуренту: подкрался к нему, пьяному, ночью и сделал обрезание под корень…
Но ведь он не еврей!!!
Бравым Зольдаттам было насрать на то, что лепетал Старый Еврей. Они делали свою работу, и делали хорошо. Они подвели Старого Еврея к краю огромного котла, пожали плечами, и столкнули в жаркую огненную бездну, наполненную телами евреев и мылом…
Пролетая мимо надписи “Гитлер – дурак”, сделанной на стенке котла рукой какого – то умирающего еврея, Старый Еврей услышал разговор стоящих наверху Зольдаттов:
- Послушай, Ганс, а из кого делают хозяйственное мыло, из негров?
- О нет, Шульц! Все, абсолютно все негры, равно как и обезьяны, идут в лабораторию, на опыты. А хозяйственное мыло мы делаем из евреев, просто из грязнопупых…
“Я был не прав, - подумал Старый Еврей, - не из негров”… Это была его последняя мысль, и он упал на дно мыловаренного котла…