Был у нас в училище пацанчик один, кликуха - Никатин, патамушта курил постоянно. Так вот, энтат Никатин влюбился в одну деффачку, каторая мнила сибя звиздойниипаццо. Кароче, не ответила она взаимностью Никатину. И вот, энтот далбайоп решил свести щщеты со своей паганай, по его словам, жызнью, т.к. не могет он, видите ли, жить без любви ентой деффачки. И начал он, сцуко, доставать соседей по комнате, мол, уббюсь, венки порэжу, и всякий прочий кал в таком духе нести. Но в один вечер в эту комнату, как на грех, приперся (типа в гости) один весьма неглупый малчег Вова-экс-панк. Послушал он послушал этого Никатина и говорит: "А чего зря время терять? Давай-ка, друк, прям здесь и прям сичаз сольем из тебя твой раствор никатина в крови! Тащи давай бритафку вострую!" Никатин начал что-то мямлить, типа, не умеет он венки резать, опыту маловата. А Вова ему: "Хуйня! Я тя ща быыыстра научу!" Ну, делать неча, принес Никатин бритовку и начал с отчаянными кричками неумелыми движениями полосовать себе тощую и пожелтевшую от никатина ручку. Тут Вова говорит: "Бляяя! Ну кто так режет вены, а?! Давай, я те полосну, как нада – буть спок, гарантею даю, что в ящщик сыграишь!" Взял у Никатина бритовку и замахнулся... Никатин... с оглушительным воплем... вырвал ручонку из лап садиста-Вовы и съебнул с такой скоростью, бутта ему жёппу намазали перцем!
Впрочим, дело эфтим не окончилось. После блистатильнава фиаска с художественной резьбой по венам Никатин начал, сначала тихо, постепенно усиливая звук, стонать, что, мол, повесицца он. Стонал он, сцуко, стоналнах, фсех апять зоипал до невозможности, но, как гаварицца «допросисся и буит тебе». Кагта раз, Никатин стоял и курил с одним студнем в туалете и, кагабычна рассказывал о своих мечтах через повешенье. На его беду (а можит и щасье) в туалет зашел пописать тот самый малчег Вова-экс-панк и услышал о новых планах нашева юнава друга. Пописав, Вова сказал Никатину: «Не сцы! Ща мы буим тя гарантированно немношко вешать! Тащи верефку и табурэт!» Ну, Никатин апять (а хуле делать – отдупляцца нада за базар!) побежал за орудиями по стиранию жызни. Принес верефку и табуретку, а Вова спрашивает: «Никатин, а мыло хде епанаврод? Бляяя, вешацца задумал, а не знаит, што мыло нужно! Вали за мылом быстра!» Никатин сбегал и принес мыло. Попутно Вова апять доебался до Никатина, што этат далбайоп не умеит вязать эшафотного узла (йебать, а откуда, интересна, Вова выучил этот узел! Хуивознаит!) и завязав узил велел Никатину залесть на табуретку и надеть петлю (мылить веревку Вова заставил виновника торжества). Потом, этот сцуко Вова выбилнах табуретку из-под Никатина и дал тому поболтацца и побрыкацца всласть в быстро наступающих приходах от удушья. Т.е. сикунды 2-3… А потом, естественно (ну, не убивец же Вова!) он подхватил Никатина под коленки и снял с него петельку.
Вот с того дня галивуццкая улыппка не сходила с прокуреннава ебла Никатина! И на деффачкузвиздуниипаццо ему стало апсалютна насрать!