Хайдук, маи маленькие любители сказок. Давно ли вам в первый рас пропесдели первуйу скаску? Конечно, исчо задолго до того, как ваша карявайа кашолка, прикидываясь абрасцовой пелоткай, песданула свойо первойе “люблю”, до того, как при покупке вашего разъибана на четырех калесах продавец в салоне фтирал вам, что эта чуда техники неибацца ездит быстра ни ламаитца нихуйа, и уш тем более до того, как ты, малолетний уибан, сказал свое “первый, нах!”. А песданули вам ийо где-та ф далекам бесзубам децтве, саатветцвенно и речь тут пайдет о светлам и добрам, имхо о жесткой ебле и беспрерывнам бухалаве сказачных пирсанажей, аба фсем том, о чем вы, маи маленькийе распесдяи, фсегда дагадывались ф децтве, но пачиму-та баялись спрасить.

Итак, скаска первайа. (перванахи, малчать!)
    
    КалоБок.

Жыли да были (тьфу, блять, померали, но пили, Удаф, заткни уши) старик са старухай. Ф смысле Гарбун-трахун са сваейу небритай кашолкай. У них не было ни хлеба, ни соли, ни кислых шчей (так епта ясен же хуй – фсе пропили нахуй и жыли на адних матрасах, алкашы –прим. авт.). Пашол Старик па сусекам скрести, небритай калдою по полу мести. Собравши немнога муки, ну и гавна там разного, решили замутить Калапка.

На масле смесили, на скавараде прягли, на кокашках лепили, по песде валяли, в опщем, исгалялись, как магли. И палучился у них КалоБок. (Пачти как у Ксюхинах Чибурашка, прим. авт.). Кароче, дальше не интересна, но ат таких изъйопств саскачил калабок с печи и съибался нахуй.
Хуйачит фдоль па дарошке. Пападаитца ему Заитц. Ф песду запрыгаитц. И спрашиваит его:
-Хуле лыжы намылил, жопа, куда бежышь?
КалоБок ему в абратку:
-Йа, йоптвайумать, по коробам метен,
Па гамняшкам скребен,
Ф сыром масле пряжен,
На хуйу верчен;
Йа ат деда съибся,
Ат бапки съипся,
Ща и тебе пизды дам, сцука, если не свалишь нахуй.. Есть чо?
Заитц, скромна:
    -А и нету ни хуйа, и инету, блять, тоже нихуйа.

И побежал КалоБок. (Нахуй такое децтво- без инета и шышок, и так ис фсего тела адна башня, и ту сарвало, а исчо и весь бок ф дерьме, хули была иго так называть..). Нафстречу ему Валчок-Серинький тарчок.

Ну, карочи, там по ходу такайа же хератень с терками (блять, не лес, а дурдом с преходами):
    -Похуй зайтца абидел, песда? Куда, блять, мой лес, хуле нада, закурить не найдетца, и т.д.
КалоБок маласть на ачко падсел (ну, блять, заадно и вычеслил, где оно у ниго, кувыркался, блять, долго, но допер. А главное- сам, маладец, хуле..) и апять ту же паибень фтираит, атступать позна, к алкашам-лепильщикам песдетс как вламак вазвращатца, исчо хачам прададут как овашч с дыркай, и песда.. :

-Вам, блять, сцуки, чо, бейджык повесить?
Йа, йоптвайумать, по коробам метен,
Па гамняшкам скребен,
Ф сыром масле пряжен,
На хуйу верчен;
Йа ат деда съибся,
Ат бапки съипся,
И ат Зайтца-розавыйе яйтца,
Ща и тебе пизды дам, сцука, (ага, щас.. – прим. авт.) если не свалишь нахуй, ептвайу. Крутой, блять?

Карочи, пришлось Калапку апять па съепкам. Там исчо медведь был, па прозвищу Сланяра, исчо кто-то, фсе, блять, абидились на Калапка и решыли ну иго нахуй са сваими стишками, сваих забот хуйем не саскрибешь.

Долга ли, коратка ли, не знайу- у ниго вместа хуйа хатдог, как мерить- нипанятна нихуйа, песдошит КалоБок по лесу, чета и выпить бы нехуйова была, и бапцу бы на пол-федора...В опшчим, решил паймать Лису-когда кончаю-ссу, а то, блять, уже свой стишок хуй расскозать можит – ибатца хочитца, аш зубы сводит што песдетс гаварить неудобна. Расвел он иёо сваей паезией, сказал, что хуйатар удафкома.

Разговор фкратце:
-Ах, йа, йа, шлёссе, шлёссе!
-Малчать, сцука, раком абратна!
-Хильфе мир, бритый песда ист кул, исчо, ебанаврот, педораз круглый, лезать!
...
-Лезаать? Пелотку брила? Шерсть на песде есть?! (типо ночь была, не увидел нихуйа)
-На афтабане трава не растет, мудила..
...
Кароче, блять, разбудили ани фсех нахуй, и Леса иго съела, песдой засасало брадягу. Фсе, нахуй, канетс скаске.Фсем спать, нахуй, паталок не забрысгайте.