При савецкам сайюзе, кто помнит, была такайя типа добрайя традицыйя атправлять учиникоф ва фсяка разныйе лагеря труда и бля отдыха. В ачиридное лето мы пайехали ф какой-та сафхоз имини какова-та илича.

В нашей группе был адин уёпак пад никам Гусь, патамушта иво нос напаминал клюф и говорил он как-то гнусаво. Он очинь хуйёва видел и у ниво были ниибацца агромныйе ачки, каторыйе он не снимал даже кагда лажылся спать, баялся што спиздят, хотя ани нахуй ни каму не были нужны. А спал он крепко, патаму, как вйобывал на грядках штобы атличицца и штобы иво пахвалили.

Аднажды ночью мы ришыли иво падыбнуть, была скучна и мы придумали сибе развличенийе. Даждафшысь када Гусь уснет очинь акуратна закапали воском ивойные акуляры, патом набрали два видра вады, взяли падушки и адин падонак взял таз шобы изображать гром. Па каманде вылили на Гуся воду и начили ибашыть иво падушками, а падонак с тазом начил какой-та палкой хуярить по тазу (а пару раз и па Гусю уйебал, типа случайна). Гусь был в ахуйе, он падарвался с кравати и пабижал нихуйя не видя, уебался литсом в стенку паламаф при этом свой бинокаль и застыл как памятник жертвам бля вивисекцыи. Мы даже и не ажыдали такова ифекта, стояли и фтыкали на ниво, как бы даже немного жалка иво стало, но кагда ф полнай тишыне он выдавил из сибя - фашыстыыыы, раздалсо дружнайе ГЫЫЫ.

На этот гыыы прибижал мастер, фсе сразу па койкам, типа спят и нихуйя ни знайют и тока нисчясный Гусь так и стайял у стены. Мастер давай пытать Гуся, вроде штоблятутпраисходитнахъ, на што тот атриагировал савсем не адекватна, с крикам - астафте меня ф пакойе он взял и абасрался.

Ессесвина никто не спал, фсе очень абрадавались такому развитийю начнова гусевскава приключенийя и начили кричать - ВАНЮЧКА, САРТИРНЫЙ ЖЫТЕЛЬ, ИДИ СЪЕШ СВАЙО ГАВНО и громка смийяцца. Ф свайю очиридь мастер уебал иво с ладони, не сильно, для острастки, тут Гусь завыл и стал нести ахинейю што типа фсе здесь за одно, и - я буду жалаваццо начальнику лагиря и прочий кал. На што мастир заухмылялся, сказал што утром пусть жалуицца хоть самому министру абразаванийя, а сичас мыца, спать и ниибёт, и упиздил к сибе.

Гуся тут жы пинками выталкали на улитсу иба он ванял. Канешна же утром он никаму не пажалавался, иму было стыдна, патаму што уже весь лагерь знал аб иво канфузе (а надо сказать, што с нами в лагире были исчо муз-училище и пед-училище и там аснавной кантингент это дефки, каторых мы успешна ибали, но это уже другайя историйя (дасих пор фспаминайю адну камсамолку, што твайя Илона Сталлер), начальник лагиря пазванил в город и за Гусём прийехала мама и увизла иво прочь. А патом он и с училища забрал дакументы ибо небыло иму жызни, потому што фсе над ним глумились и кагда он проходил мима кавота, тот диманстративна зажымал нос и удивлённа так гаварил - ахуйеть можна, што же эта так ваняйет…