Субстрату, вставшему с колен
уже до четверенек,
всласть редьке был богоявлен
невзрачный неврастеник.

Те ж, батьку путая с попом,
повадились лукавить,
Что хоть по яйцам вновь серпом,
так хоть без молотка, ведь.

Мы – братья Гримм, мы в корень зрим
умом, привычно курьим.
Смешались в кучу Крым и Рим,
Пурим, чморим и дурим.

И лезет в Вотаны ватан,
как в ряд калашный боров,
хотя в Курбан и в Рамадан
свой прячет гордый норов.

Полна державы требуха 
гаметами аула.
Вкусна  демьянова уха    
из ладана и дула.

Чухан, окученый чучхе
посконного разлива,
забыв, что он при обухе,
под плеть идёт ссыкливо.

И исслюнявив  купола,
сакральности и скрепы
ловчит с лавэ, ебёт вола,
не утруждая репы,

да вороватым какаду
истошно вторит бреду:
«Жизнь за царя, секс за еду,
и деду за победу!»