Проснулась. Зевнула. Оделась. Оказалась на улице. В нос ударил запах осени. Сильный ветер поднимал сухую листву под ногами. Подгонял меня сзади. Автобус был полон.  Кучки тараканов расползались по своим делам. Подле меня стоял какой-то тип. « Министр кислых щей»: подумала я, взглянув на него. Всю дорогу он пихался и ругался в мой адрес. Надо же оправдывать  свой титул.
  На втором этаже многоэтажного жилого дома над входной дверью висела табличка с надписью «заражено». Я постучалась. Дверь открыла госпожа Безысходность.
- Привет, а я к тебе в гости.
- Заходи. Лапшу будешь?
    Госпожа Безысходность живет здесь, в четырех белых, холодных стенах. Комната ее пуста, и только гул шагов эхом раздается в пространстве. Иногда госпожа выход на балкон понаблюдать, за тем, что твориться на улице и как живут другие, а иногда принимает гостей.
    Забили. Задули. Курнули. Устали. Сели. Сидим. Госпожа Безысходность много говорит и мечтает, распластавшись на мягком диванчике. Кто-то сказал ей, что мечта должна оставаться не достижимой. Прощаюсь.
- Мне пора. Пока.
- Пока. Звони, мне все равно не6чего делать.
      Ушла. Проехала несколько остановок. Наступила таракану на ногу. Извинилась. Посмеялась. Убежала в парк. В парке на лавочках сидят человекоподобные воробьи и пьют пиво. Все нахохлились от холода, а улетать никуда не хотят, потому что «полторашка» еще не закончилась. На одной из скамеек заметила доктора Лень. Это мой старый друг. Доктор Лень лениво улыбается и почти не разговаривает, потому что ему лень. Лень курит травку. Так вот накурится, сядет где-нибудь тихонько в углу, и рисует на бумаге всяких чертиков, а время идет. Но Лени плевать на время. Он носит белый парусиновый костюм и шляпу. Выпили. Выкурили. Лениво посмеялись. Пошли гулять. Зашли в китайскую забегаловку к моей приятельнице. Приятельницу зовут Пустота. У Пустоты черные одежды и глаза. Пухлыми руками она разносит блюда по столам уже много лет. У нее нет разговоров, кроме ее жизни. Пустота любит смотреться в зеркало, хотя и не отражается в нем, но ей удобней думать иначе. Она много пьет.
- Сегодня большой концерт. Будет много народа, вы пойдете?
- Да мы пойдем.
      Уходим. День медленно подходит к концу. Город начинает зажигать огни. Все существа этого странного мира стекаются в назначенное место. Но мы никуда не торопимся. Вот мимо прошел мой знакомый- товарищ Обман. Махнул мне рукой. По его мнению правда нынче не в моде.
      А вот и наша компания. Под раскидистой ивой курят Трусость и Гордость, о чем-то громко споря. Чуть в стороне стоят Хитрость и Мудрость, загадочно мне улыбаясь.
Сели. Залились. Забылись.
    Воздух стал теплым. Ветер исчез. Когда мы свернули за угол старинного здания, перед нами открылась великолепная панорама: Эмоции толпами стекались на площадь, заполняя ее словно чашу до краев, и перекрывая дорогу. Музыканты уже рвали струны. Где-то в толпе мелькнула госпожа Безысходность. То там то тут виднелась Злость в серой форме и фуражках. Она действовала все менее решительно, по мере нарастания бури эмоций. Два часа это страшное море существ существовало на одной волне.
    После окончания концерта, публика стала разбредаться , оставляя после себя кучи пустых бутылок и прочего мусора. Под заборам ползали пьяные воробьи, которые уже  не были в состоянии лететь домой. Твари с красными глазами, еле держась на ногах, тянули ко мне свои отростки рук, пытаясь схватить меня, но им  меня не поймать. Ведь меня зовут Глупость, а мы с друзьями любим людей. Люди сытные и очень сочные на вкус. И мы будим рожирать их до тех пор, пока они не избавятся от нас.