Кавер на:
http://www.udaff.com/politsru/93782/



У меня много грехов и слабостей, постыдных и не особо.
К «не особо» относится необоримое пристрастие к классической музыке –  на строгих и благородно-чёрных, порою загадочно-антрацитных виниловых пластинках, с бирюзовыми и муаровыми кругами по центру, где лаконично и сдержанно, но в то же время возвышенно и отстранённо начертаны имена композиторов, музыкантов-исполнителей, дирижёра, время и место записи. Классика – это совершенно особая музыка, её можно даже не слушать, а просто, легко прокалов зубами нежнейшую плёнку «русского йогурта», сделать несколько мелких смакующих глотков, припасть носом к рукаву, дёрнуть ноздрями, как легавая собака, и поплыть по божественным волнам политональных наложений симфонии Гайда, например. Безе, Бетховен, Моцарт... Стравинский, Прокофьев...Бах...
Звук заполняет каждую клеточку тела, пробегает по мельчайшим митохондриям, цепляет каждый рецептор (чего никогда не бывает, если слушать обычное CD-шное говно, набитое гомосексуальными безголосыми камланиями и завываниями под какофоничные шумы, по недоразумению называемое «музыкой»).

Толкаться по пробкам до «Мелодии» было в лом, вывернутый наизнанку. По субботам и воскресеньям недалеко от нас располагается «мини-Горбушка», подскочил туда.

Я вообще люблю рынки – в смысле настоящие рынки, где за прилавками стоят кавказцы с хорошей физической подготовкой и седоватыми головами. Можно поговорить про какай-малай дискотеку Исхак-хана, про незабвенного Бюль-Бюль Оглы, Муслима Магомаева и даже спеть душевно что-нибудь из раннего Кикабидзе, делая изящные пасы бледной утончённой кистью руки.

Песни обычно оканчиваются вытаскиванием из загашников  особенно душистого гашиша, истекающего жиром пластилина «для себя», и баночки пакистанского опиума

Стою в небольшой очереди, пряду ушами, как чуткий конь вороной, на невероятные местные звуки, наслаждаюсь бездельем на свежем воздухе.

Вдруг с улицы заруливает ментовская машина, выходит тощий сержант (у Листенона есть хороший термин – «чмо-бля-задроченное») – описывать, думаю, не надо, типаж всем известный – зовёт к себе «Администратора рынка» с наколкой «Север» на правой кисти, начинает что-то ему бубнить.
Побубнили, Север подваливает к нашему музыкальному киоску, и я, хотя ничего не слышу из-за отвратительных звуков, летящих их колонок, отчётливо читаю мимический диалог по лицам продавщицы и Севера:
-    Как?! Я ж уже давала!…не поеду я ебаться с ними больше!…сколько можно?!
-    Не парь мне мозги!…не видишь, что ли – вчетвером припёрлись?!…давай быстренько!
-  Да пишлы воны на хуй!
-    Сейчас тебя на хуй – сначала менты, потом я, а потом – в свою незалэжную поедешь, поняла? Ладно, дай им музычки какой... Новый год ведь встречать будут.
-    Провалитесьсукиёбаныевовсеместачтобвасматеривашиобратнозародили!!!R
30;  с этой гримасой беспомощной злости женщина шмякает в пакет светло-муаровый диск группы «Корни», два сдержанно-тёмных диска Михаила Круга, весёлую рябь сборника «Красной Плесени» и «Сектора Газа», абстрактную мазню  «Ленинграда» и бесстыдно-хищный диск «Виа Гры».
-    …Хватит?!
-    Не, ещё Тимати и Потапа с Настей Каменских дай им!
-    Да подавитесь вы, чтоб вам эта музыка из жопы заиграла! – ощерившись, бросила требуемое в пакет, и, неостывшая ещё, с искажённым лицом, повернулась к очереди.
-    …Шо вам, жэнщина?…пожалуйста…

Не знаю, что меня толкнуло: то ли внешность хозяйки музыкального киоска – такая точь-в-точь Наталья Крачковская  десять лет назад…только без ситцевого платья в обтяжку и парика с темно-каштановым отливом, золотых колец на трогательно-коротеньких пальчиках и изумрудных серёжек на изысканно-полных мочках ушей, то ли природнился я к этим винилам своим…не знаю.
Даже сейчас не знаю.

-    Я перед Вами стою, отойду на пару минут, - сказал я Магическое Заклинание Очереди.
- А? – спросила Очередь от лица стоящего непосредственно за мной её представителя.
- Слы, бля, ща вернусь, нах... – поморщившись про себя, объяснил я более доступно и пошёл к ментовской машине.

-    Мне показалось, что администратор без денег взял за прилавком товар и отдал вам, - сказал я размеренно и внятно, стараясь чётко артикулировать слова, как их артикулируют сурдопереводчики

-    Милостивый государь, покорнейше прошу извинить меня… - развёл руками милиционер. - Но, сударь, голубчик мой, я Вас решительно не понимаю!…
-    Вы в форме и при исполнении обязанностей. Потрудитесь изъясняться соответственно.
-    Ах, да, простите! Сию минуту, виноват, исправлюсь... Кхм. Так.. кхм... сейчас... А.. ээ... ты чо, сука, бля? Чо, нах, бля, за предъявы, а?

Из машины вылез старлей. Он изъяснялся более членораздельно, но диалог наш передавать не буду – скучно..
Они в принципе не могли понять, что происходит, что от них хочет этот человек, почему он так разговаривает и как с ним себя вести.
Я думаю, удивление и потрясение было примерно такого же масштаба, если бы Залупоголовый Тунгус заговорил бы вдруг с ними человечьим голосом.

-    Пока не поздно, отнесите диски обратно и отдайте продавцу, - сказал я металлическим голосом, краем глаза фиксируя приближение моей очереди.
-    ???? хуй... пезда...удафком...первыйнах... фыва...жжошь сцуко... вито еблан... йцукен...ав...ыуц...яч..дитынах... Гаго йобнулсо...
-    Пока не поздно, отнесите пакет обратно, иначе и у вас и у вашего начальства будут большие неприятности. Служебное несоответствие.


Дальнейшая логика событий проста, ясна и неумолима.
Если бы хрен-с-горы, который бакланил что-то непонятное, сел бы в большую чёрную машину, как у Гарррбатого, и уехал бы… или достал бы удостоверение с надписью «Мегахуятор Удавкома»… или ешё что…хоть орден «Сутулого графомана» показал бы... но чювак, который выебывается не только в каментах, но и в реале - подлежит разъяснению и наказанию.

-    Документы предъявите ваши... пожалуйста, - взяли меня сразу в коробочку менты.
-    Пожалуйста.
-    А…кроме паспорта… вы… что…кто..?
-    Вот, пожалуйста. Подшивка румынской порнографии за 1989-ый год. Надеюсь, это преступлением не является?
-    Является…да…но...
-    Так что?
-    То есть, только румынская? А с Трейси Лорд нет ничего? Или с Берковой чего нового, но только не фотки, а видео чтоб?
-    Да хуль там говорить, - прервал отрывочную беседу старлей. – Поехали в отделение!

В отделении всё происходило совершенно всерьёз. Ответственный по отделению не стал поручать дело дежурному и взялся за дело сам.
Проверка документов, установочная беседа. Изъятие подшивки. Возник протокол и объяснения сотрудников, в воздухе замелькала статья, за распространение порнографии.

Не буду передавать всё подробно, наскучит.
Изучив за томительно-тягостные сорок минут, пока заполнялись листы протокола, психотип майора, я решил действовать наверняка.

-    Слышь, начальничек, может, таво... перекинемся... по сотенке, чисто для интересу?

Майор разинул рот, я вскрыл карты (прикупил колоду вчера только).

-    В «секу» или «буру»? – глаза майора азартно сверкнули. -

В общем, как писал Марк Твен: «Мы опускаем занавес над этой трагической сценой».
Не жаль часов, потраченных… не жаль бубновой, бля, души сиреневую масть…, жаль каким-то странным образом всех этих лохов. Но тут закон таков – лохи волков кормят.
На рынок меня отвёз лично майор, отдал ключи от машины, написал расписку на остальные деньги. Я вдруг подобрел и сделал изящно-широкий жест – вернул россыпь проигранных им еще в самом начале, когда в «21» разминались, патронов к табельному ПМ.
Майор всплакнул. Мы поздравили друг друга с наступающим, пожелали успехов. Обнялись, слегка соприкоснувшись рукавами.
Подошёл к Наталье Крачковской, посоветовал с серьёзным видом пройти со мной в кабинет администратора.
Когда я выставил прячущего глаза администратора из его же кабинета и нагнув Наталью Крачковскую к столу, вошел в неё с силой вступления к Первому концерту и перешел в движениях от легатто к стакатто, она монотонно, в такт закивала головой.