Оригинал тут: http://www.udaff.com/read/creo/117659/   

Аня не любила морские путешествия: холодный ветер, резкие крики чаек, качка. Настроение было ни к черту, поэтому в каюте демонстративно отгородилась от мамы журналом, чтобы не пришлось с ней разговаривать. Маме же наоборот, не терпелось поделиться впечатлениями. Она впервые была в морском круизе, ей все очень нравилось, к тому же успела зарядить соточку дениелса из такс фри и вела себя как ребенок- вертелась, болтала, поминутно выглядывала в коридор. От этой суеты у Ани разболелась голова.

    В дверь каюты постучали, на пороге нарисовалась еще парочка: немолодая нервная женщина с чемоданом на колесиках и девушка лет двадцати.  Тетка, едва поздоровавшись, начала суетиться, доставать из чемодана какие- то пакеты, свертки, тряпки вместе с вешалками и сразу же пристраивать их на полочки, в шкаф, на стол. Из чемодана вывалился розовый самотык в прозрачном пакете, воровато оглянувшись, тетка спрятала его под подушку. Туда же был спрятан пакет с какими- то разноцветными таблетками.

    Девица, не снимая обуви, завалилась на кровать и с нескрываемым отвращением уставилась в планшетник, брезгливо водя по экрану пальцем. Старшие дамы мгновенно познакомились и засобирались в бар обмыть знакомство. Наконец они удалились, оживленно обсуждая крепкую задницу матроса на трапе и в каюте наступила тишина.
   
Девушка отложила планшетник и уставилась на Аню. Повисла неловкая пауза. Не вставая с кровати, попутчица протянула руку:
- Мила.
- Аня. Рукопожатие оказалось неожиданно крепким. Покопавшись в сумке, Мила свернула самокрутку и прикурила. В каюте запахло гашишем. Глубоко затянулась и передала джойнт Ане:
- Путешествуете?
- Да, мама выиграла круиз в лотерею, вот развлекаемся. Вы тоже?
- Да нет, мы по работе в Финляндии были.
- Чем занимаетесь?- Мила неопределенно покрутила в воздухе пальцами:
- Логистика, развлечения, всякое разное… А ты?
- Повар. Шеф- повар- добавила Аня, почему- то вспомнив керамический нож и японские тарелки с фоток из высеров Косорылого.
- Понятно,- ответила Мила и улыбнулась. Гашиш поправил, и девушки беседовали, как старые подруги после долгой разлуки. Голова перестала болеть, Аня была в прекрасном настроении, ей хотелось говорить, говорить, говорить…
- А чего это твоя компаньонка нервничает?- Аня округлила глаза, готовясь выдать Миле секрет ее спутницы.
- А пошла она на хуй, недоеб, наверное.- Девушки рассмеялись, Аня с заговорщицким видом сказала:
- Недоеб? Вряд ли она от этого страдает, подними подушку на соседней кровати! – Мила лениво потянулась к подушке руку и вдруг вскочила, сжимая в ярости кулаки:

- Ну Наталья, сука старая, говорили же мне, что мимо кассы…- в ее руках оказался пакет с разноцветными таблетками. Она высыпала содержимое на стол и стала лихорадочно пересчитывать:
- Двести… Это ровным счетом три штуки баксов в Хельсинки, вот же блядь…- Аня, удивленная переменой в настроении Милы, присела к столу:
- Что это?
- А хуй его знает, может ЛСД, а может экстази, давай попробуем по одной, а?- Мила заговорщицки подмигнула и протянула Ане таблетку. На таблетке был выдавлен смайлик.
- Я вообще- то не пробовала.
- Да не ссы, вот, смотри- Мила взяла сразу две таблетки, закинула в рот и улыбнулась,- ничего страшного не будет, я сто раз пробовала. Аня в сомнении положила таблетку на язык и запила водой.
     
    Десять минут прошли в молчании. Мила опять уткнулась в свой планшетник, Аня прислушивалась к ощущениям. Ничего не происходило, только освещение поменяло свой оттенок:
- А можно я еще таблеточку съем?- Мила, не отрываясь от экрана, кивнула. Аня приняла еще таблетку и закрыла глаза. Небольшая качка, прежде так раздражавшая девушку, теперь доставляла удовольствие. Вспомнилось вдруг, как ей нравилось засыпать на тихом часе в пионерском лагере- лежать с закрытыми глазами и прислушиваться как едва слышное жужжание насекомых переплетается с передачей «В рабочий полдень», льющейся из громкоговорителя, прибитого к столбу над Красным уголком. Жарко даже под тоненькой простыней, девочки в спальне переговариваются вполголоса, а она лежит и мечтает о том, как через много лет станет красивой женщиной, у которой будет много- много нарядов и обязательно легкое платье с красным поясом…

- Аня, ты чего?-  Мила потрясла ее за плечо- ты часом не отъехать собираешься?
- Нет, все нормально- сказала Аня и открыла глаза. В лимонно- желтом свете, струящемся по стенам каюты, плавно колыхалась Мила, переливаясь всеми цветами радуги. Лицо ее казалось то испуганным, то озорным, нежный, светло зеленый оттенок кожи резко контрастировал с ярко- красными губами, словно вылепленными из пластилина. Зрелище завораживало и почему- то вселяло уверенность в будущем. Аня теперь точно знала, что у нее будет все настолько хорошо, что она никогда не умрет, сколько бы ни старалась, потому что она и есть жизнь, а это само собой исключает возможность смерти и горя, а также любых неприятностей.
- Когда мне было 6 лет, существовал еще Советский Союз, и мама могла купить через профсоюз 2 путёвки на 2 недели, сказала Аня, а Мила согласно кивала и улыбалась.

- Знаешь, о чем я подумала?- произнесла Мила, паря над кроватью,- а давай накажем эту старую скотину, вот придет она из бара, а таблеток нету совсем!
- Давай,- мгновенно отреагировала Аня, схватила со стола горсть таблеток и попыталась засунуть в рот, но Мила ударила ее по руке. Раздался хрустальный звон, ладонь раскрылась и таблетки рассыпались, оставляя за собой оранжевые траектории в воздухе, как трассирующие пули. Далеко- далеко, у подножья кровати, расцвели бутоны ярко- желтых взрывов в местах падения таблеток.
- Ты что, дурная? Тебя же месяц переть будет,- произнесла Мила и поправила прическу, в ее волосах заискрились фиолетовые молнии.- Давай лучше выбросим таблетки в иллюминатор! Девушки заперли дверь каюты и открыли иллюминаторы. Таблеток было много, Аня кормила ими чаек, которые на лету подхватывали таблетки и тут же заходили на второй круг, в надежде сожрать побольше. Мила тоже бросала таблетки, ей было весело, она смеялась и взвизгивала, будто каталась с горки на ледянке. Море блестело, как стальное, отражаясь розовыми бликами на потолке каюты. Развлечение было замечательное, но вскоре таблетки закончились, вслед за ними девушки выбросили планшетник и перчатки Аниной мамы:

- А давай пописаем в иллюминатор,- предложила Аня Миле.
- Давай, и посрем заодно! 
Девушки сняли трусы, высунули попы и стали писать, задорно смеясь. Ане было страшно, потому что иллюминатор был широкий, и приходилось крепко держаться, растопырив широко руки. Мила звонко бзднула, сквозь шум ветра и крики чаек снизу донеслись шлепки, это говно падало на палубу, разлетаясь на мелкие брызги. У Ани сразу поднялось настроение, она казалась сама себе героиней - ведь никто не мог похвастаться тем, что писал в иллюминатор, а  она могла. Этот поступок делал ее равной если не самому Зевсу, то хотя бы Озирису. Теперь ей наверняка дадут орден, а то и Звезду Героя, это точно!

На следующий день Аня открыла глаза и увидела маму, сидящую у изголовья ее кровати. Мама тихо рыдала, закрывая лицо руками. На соседней кровати кто- то спал, укрывшись с головой одеялом.
- Мама, что случилось?- прошептала Аня, облизнув пересохшие губы.
- Такое горе, доченька, такое горе… Вчера мы с Натальей Николаевной возвращались из бара и остановились покурить на палубе, так представляешь- налетели чайки и столкнули ее в море!- Рыдания душили маму, она едва смогла выпить глоток воды.- Матрос бросился ее спасать, а кто- то насрал на палубе,  он подскользнулся, выронил спасжилет, чайки его заклевали до смерти, а с ним еще пожилых супругов- финнов, люди прячутся в каютах, на палубу не выйти, что же с нами будет, дочка?!
Аня протянула руки и крепко обняла плачущую, как испуганный ребенок, маму:
- Ничего, мама, Господь сжалится над нами и через день- два чаек отпустит, вот увидишь.