Проникшись всевозможными достопримечательностями приморского города и вволю надышавшись целебным вонючим воздухом, я решил немного развеяться и отведать местных ништяков. В частности, пива. Добрые люди заранее предупредили меня, что в Сиэтле есть выдающееся в своей пригодности для распития пенного пойла, почти сакральное место – Щучий рынок (Pike Place Market). Именно туда и направил я свой измученный алкогольным и половым воздержанием организм.

Рынок заслуживает отдельного описания. В двух словах попытаюсь изложить основные моменты, могущие заинтересовать любознательных камрадов. В приморском Сиэтле, конечно же, всегда ловили рыбу. При этом местные рыбаки в перерывах между выходами в море, закидыванием невода, терками с золотыми рыбками и заливанием сливы местным пивасом нашли в себе волю к самоорганизации для отпора буржуинам. Буржуины, конечно же, хотели поработить благородных пролетариев трески и селедки и приватизировать их лакомую приморскую недвижимость, в частности, прибыльный рыбный рынок, но не тут-то было. Мореходы собрались на сходку и организовали что-то вроде общины. Внутри общины царит демократия, решения вроде бы принимаются прямым кричанием. Рынок принадлежит, так сказать, трудовому коллективу. Еще рыбакам принадлежит недвижимость вокруг базара. В результате, они имеют целый ряд приятных бонусов – социальное жилье, корпоративные детские садики, уход за престарелыми и прочие нежности.

Кроме рыбы, на Щучьем рынке продаются прочие ингредиенты фкусножрания, а также различные сувениры и поделки. Причем продавать свои товары на этом базаре могут только те, кто сам их производит. Проверяется это с помощью частых незапланированных инспекций. К примеру, если инспекция вдруг нагрянет к ударнику капиталистического труда Смиту, и обнаружит, что господин Смит не вырезает наяд и тритонов из моржового хера дедовским алеутским ножичком собственноручно, а безжалостно эксплуатирует дюжину китайских кули или просто покупает готовые фигурки в чайна-тауне с целью спекуляции, рассерженная рыбацкая община зашьет господина Смита в мешок вместе с его херовыми псевдо-этнографическими уродцами и утопит в заливе. Ну, или там лишит его лицензии на продажу и заставит заплатить штраф, точно не понял, как у них принято...

Непонятно почему, но на стене офиса администрации рынка висели вырезки из старых газет. В том числе, кусочек правды, защищенный металлической сеткой. Видимо, от праведного гнева белоэмигрантов, коих в Сиэтле я насчитал немало.



Щучий рынок Сиэтла по местным меркам является чем-то вроде Привоза в Одессе, Андреевского спуска в Киеве или Арбата в Москве. Торговля идет как в помещениях (многоэтажных забавненьких катакомбах), так и на улице.



Кроме покупки хлеба насущного и различных безделушек, на рынке можно справить и культурные нужды.


(«А ну-ка убери свой чемоданчик...» (с))

Конечно же, здесь полно всяческих кафешек и забегаловок. Кстати, именно здесь расположено первое в мире кафе Starbucks. Как известно, на логотипе этой звездной кофейни изображена русалка. С прикрытыми сиськами.



А вот оригинальный логотип был правильнее. Именно такой знак и поныне украшает расположенную на Щучьем рынке в Сиэтле кофейню.



Кроме Старбакса, я обнаружил небольшой фастфуд-киоск под загадочным названием Yarmarka. Оказалось, что его хозяин – русский парень, кормящий жителей Сиэтла борщами и пельменями. Отказать себе в тарелке пельменей я не смог. Но, поглощая их, я заметил, что хозяин смотрит на меня несколько странно. Краем уха я услышал, как он сказал кому-то: «Еще один офицер пришел покушать». Я не совсем офицер, поэтому заинтересовался причиной столь странного наименования. Оказалось, что в «Ярмарке» несколько часов назад уже побывали мои коллеги. Коллеги, естественно, были в кожаных куртках, столь почитаемых на далекой родине. А хозяин ресторанчика (кажется, Сергей) вычитал в газете, что в это время в Сиэтле должен был проходить международный слет прокуроров, и по комиссарским кожанкам, украшавшим телеса моих спутников, принял их за заокеанских бойцов юридического фронта. Всяческие отнекивания он, в свою очередь, принял за потуги конспирации. Я не стал ломать иллюзию измученного гнетом капитализма работника американского общепита и, сделав как можно более мужественное обличье, шепнул на прощанье: «Наше политическое кредо – всегда! Мужайтесь. Заграница нам поможет».

И, наконец, я добрался к цели своей вылазки. К великолепной пивоварне, расположенной на рынке. Заказав набор пробников разных сортов пива и местной рыбки, я предался сибаритству. Пять пробных стаканов по двести грамм пива принесли на деревянном подносике. К ним прилагалось описание сортов. Как водится, рекомендовалось пить сначала светлое, потом темное, повышая градус. Быстро расправившись с пробниками, я определился с понравившимся мне сортом и принялся дегустировать его уже в нормальных количествах.
Со стен мне радостно улыбались веселые пивные картинки.





Нализавшись пива, я отправился спать, благо гостиница была рядом. На вечер был запланирован поход в гости к туземцам. Выспавшись, я причесал помятую голову и пошел вызывать такси для транспортировки моего бренного туловища по записанному на картонке адресу. Вызвал. Вышел на улицу покурить. Сигарете эдак на четвертой забеспокоился – такси все не было. Начинало холодать. Попытавшись поймать проезжающий мимо кэб, я потерпел неудачу. Машина прибыла где-то через час, ну, минимум, через сорок минут после вызова. Как оказалось, такси в Сиэтле не очень развито. Это не Нью-Йорк...

Сунув таксисту бумажку с адресом, я откинулся на сиденье и стал наслаждаться видами ночного города. Не забывая крепко держаться. Ведь улицы Сиэтла – это что-то. Они спускаются к морю под таким немыслимым углом, что мне поневоле стало жалко несчастные передачи местных машин.

Наконец, прибыли. Расплатившись, вышел. Передо мной были двухэтажные домики, естественно, аккуратные и не обоссанные. Потыкав корявыми пальцами в кнопки домофона, я попал в гости. Хозяева – американец и китаянка. Творческие люди, о чем-то рассуждали, но я по скудоумию не осилил. Зато удивил пришедший чуть позже еще один гость, друг хозяев. Как выяснилось, родом из Луцка. Программер, переехавший в Россию, потом – в Ирландию, и в конце-концов, в Штаты. В целом, поход в гости оказался не слишком ярким, хотя и познавательным в плане изучения быта. Молодая пара снимает очень симпатичную квартирку-студио с огромным стеклянным окном, сквозь которое виден залив. Внутри всякие книги, сувениры, тиливизор конечно же, ну и прочая дребедень, которой мы обрастаем, волоча брюхо по жизненному пути и обманывая себя пустопорожними материальными перспективами.

Душа, расшевеленная выпитым в гостях красным вином и выпитым днем пивом, требовала продолжения банкета. Идти одному осваивать ночной Сиэтл не хотелось. Растолкав наиболее адекватного из своих попутчиков, нашел в Интернете подходящий ночной клуб. И вот – мы едем на площадь Пионеров. Так она выглядит днем (собственно, никакой площади там давно нет, осталось только название; зато рядом с ней находится целый магазин мужыцких юбок, то есть, килтов, и гроздь клубов с дискотеками):



Ночной клуб ничем особенным не удивил, притон как притон. Куча пэтэушников, в том числе, и цветных. Вход – по айди. То есть, по документу, удостоверяющему, что его владелец вступил в алкогольно-приемлющий возраст – 21 год. Это – отдельная американская фишка. Мы, худосочные славяне, несмотря на наличие густой растительности на подозрительных, почти мусульманских смуглых рожах (а может быть, и благодаря этому), постоянно подвергались унизительной процедуре демонстрации загадочного для местных жителей документа – красного, старого образца, напоминающего о широких штанинах Маяковского украинского загранпаспорта. Только после этого нам позволяли прильнуть к щедрой груди матери-природы и глотнуть живительной огненной воды. Так и в этот раз – на входе в клуб пришлось предъявлять краснорожие документы черномазому блюстителю.

Внутри собирается народ. Вертятся телки, в основном – страшнее самурая в боевом облачении, но попадаются и вполне симпатичные. Вот только последние, как назло, ходят парами с какими-то мажорами. Берем для разогрева вискарь, попеременно – со льдом и без него. На всякие там золотые марки денег нету, даже на три грамма. Поэтому пьем простой Шивас, благо он есть в баре. В клубе оказываются два этажа, на верхнем - дискотека восьмидесятых-девяностых, на нижнем – что-то уж больно современное, разрывающее альвеолы в легких низкими частотами. Народишко движется достаточно колоритный, вот мелькнула компания негров в пальто и шляпах, как из фильмов Тарантино. Вот мексы с длинными патлами, завязанными в хвосты, воровато оглядывают публику. Занятно…

Выхожу покурить. На улице, как всегда, полно смалящих пэтэушников и бомжеватых чернокожих. Чернокожие пристают ко мне, я притворяюсь, что не знаю аглицкого наречия, и они уходят. Белый чувак просит закурить, мы разговариваемся, он, не зная, откуда я, но, видимо, догадываясь по неизбежному славянскому акценту, говорит, что несколько недель назад был в Киеве. Меня уже ничем не удивишь, «Иншалла!», бормочу я, и курю дальше.

Возвращаюсь внутрь. Моего некурящего камрада обступили волосатые мексы и пытаются втюхать ему дурь. Жестами изображают процесс курения, мимикой и поднятым кверху большим пальцем – обещаемый кайф. Товарищ, мала-мала владеющий языком, улыбается, как Джамшут, и разводит руками. С любопытством понаблюдав за этими эволюциями, я возвращаюсь на место и, вспомнив отечественных телевизионных шутов, говорю что-то вроде «Сори окей тугеза бикоз… Виндоуз Экспи!». Разочарованные латиносы уходят.

Вскоре уходим и мы. Наглядевшись на местную молодежь в естественной среде обитания, я заметил, что американский клуб несколько отличается от, например, берлинского. Здесь, в Штатах, люди держатся более обособленно, индивидуалисты, хуле. То есть, на танцполе никто не совокуплялся и даже не пытался. Правда, подвыпившие телки, как и всюду, лезли на возвышения перед колонками, дабы порадовать взор окружающих своей небъебенной грацией. Короче, клуб как клуб, сало как сало - что его пробовать...

Не очень впечатлила и американская студенческая вечеринка по случаю приближения рождества, посещенная на другой день. На шабаш слетелось около двухсот человек, побухать в только что отремонтированном кондоминиуме, владельцы которого предоставили оргкомитету скидку, рассчитывая на бесплатную рекламу (типа, вьюноши и девушки повеселяццо, а заодно и квартирки себе присмотрят). Квартирки уютные и относительно (в сравнении с Киевом и, наверное, Москвой, и в перерасчете на доходы населения) недорогие, где-то до двухсот тысяч баксов (однушка). В каждой из них собирается компаха. Девки – в кои-то веки в платьях, и в таком облачении многие кажутся даже симпатичными (правда, почти никто не умеет ходить на каблуках). Поцаны – в смокингах с цветочками в петлицах. Некоторые нищеброды вроде нас – в свитерах. Пьют: вино красное, вино белое, вино заморское – ячменное (то есть, пиво). Скучно…

Перемещаюсь из одной комнаты в другую, разглядываю женскую половину. На безрыбье… Однако все более-менее приличные заняты. Дрочить почетно, утешаю себя, и тянусь за бутылкой. В поношенной дэвушке неопределенного возраста по кислой роже узнаю соотечественницу по бывшему Нерушимому. Видимо, моя тельняшка и ушанка тоже выдают меня с потрохами, она берет меня за пуговицу и начинает гнусаво на что-то жаловаться. Болезная не знает, что меня до нЕльзя раздражает одна восточнославянская привычка - завидев предполагаемого соотечественника на чужбине, издавать ритуальный крик раненого мамонта и, словно стегозавр сквозь чащу папоротников, бросаться на него, раскрыв липкие объятья, при этом не забыв излить на голову ни в чем не повинного собеседника поневоле свою русскую душу, измученную заморским нарзаном и дымом чужбины. Я мог бы простить такой приступ компатриотизма за симпатичную мордаху и третий размер, но печальное чучелко не обладает ни тем, ни другим. Как говаривал Балоун, сама страшна, как смертный грех, а еще и к солдатам пристает. Поэтому, сделав суровое бандеровское лицо, я ускользаю в толпу.

Праздник закончился, не успев начаться. По крайней мере, для меня. Все было непривычно: никто не блевал, нажравшись, ни одна скотина не подралась, окна остались целыми и вообще... Вот такая блин парти. Культур-мультур, понимаешь. Расстроенный, я поехал допивать в номера. Утром меня рвало. На родину...

Однако я уверен, что в Сиэтле есть места, где можно оттянуться по-людски. И очень надеюсь, что смогу еще побывать в этом замечательном городе, и пробыть там не два-три дня, а хотя бы неделю-другую. Вроде бы, в Сиэтле ничего особенного нет, дожди и депрессняк – но это только на первый взгляд. Очень рекомендую…


Искренне Ваш,
Фельдкурат Кац