Шесть утра. Маршрутку номер 217 сильно качает.
- Эй, капитан, полегче, не дрова везёшь!
- Чё нагрузили, то и везу, дура.
- Ты кому хамишь, выродок? - Мило улыбнулась Наташа, крашеная блондинка с вампирьими губами. О её глазах, впрочем, можно было сказать то же самое, однако женщиной-вамп её никто бы не назвал, скорее упырём.
- Не нравится? - Выходи. - Протянул шофёр.
- Наташ, ладно тебе, с говном-то связываться. Не трожь - вонять не будет. Да и вообще сегодня праздник.
- Какой ещё праздник, пасха , что ли?
- Сама ты - День конституции. Рекорд у меня! - гордо заявила Лия и , задрав вверх подбородок, искоса посмотрела на коллегу.
- Чё за рекорд, ты ж не пловчиха, бля!
- Ну, это как посмотреть. Я же и на спине, и на животе, и на боку, и сидя , и стоя, и вниз башкой плюс в зад, в перед, в рот, в ухо, а в общей сложности две тысячи.
- Чего?! - округлила глаза Наташа.
- Хуёв! Дура!
- Ну, это фигня. У Фаинки, вон, 7 тысяч. Говорит, что останавливаться не собирается.
- Так у неё за какой срок? - Лия была обижена сравнением с какой-то там Фаинкой.
- За всю жизнь, с 12 годиков.
- А у меня за неделю, тупица.
- Ну, Лийка, ты прям, прям порозвезда!
- Да, ладно, - потупила глаза Лия. Взгляд упёрся в глубокое декольте. Сиськи подпрыгнули. - Мне до них ещё далеко. В начале 90-х благодаря порноактрисе Аннабель Чонг групповое изнасилование превратилось почти в вид спорта. Эту чемпионку трахнул перед камерой ровно 251 человек. Её рекорд впервые был побит в 1996 году Жасмин Сен-Клер, которая округлила цифру до 300. Но уже в 1999 году актриса Хьюстон совершенно озадачила заинтересованных статистикой наблюдателей, поимев практически без перерыва 630 партнеров.
- Слушайте, девки, с вами говно хорошо есть - вы рот не закрываете.- Послышалось из кабины.
- Последний эпизод в этом жанре, - неунималась Лия, - относится к лету 2000 года: бойкая Клео преодолела планку длиной в 1000 мужских членов. Вот.
- Ну, всё равно. Они там где-то заграницей перед камерой, в тепле, сытые, чистенькие. Гримёры, фитнес, модные шмотки, всё такое. А ты ведь здешняя, отечественная, россейская. Вот сидишь пердо мной, улыбаешься. Слушай, только щас поняла, почему ты передние зубы не вставляешь. Блин, молодец ты, Лийка, настоящая восточная женщина. Я бы так не смогла. Мы русские, говорят, ленивые.
- Смогла бы, смогла. Всё у тебя ещё впереди. Только работу свою любить надо. Никакой задачей не брезговать. Не лениться. А то у неё, видишь ли, критические дни, она на работу не ляжет. Чёрт бы с ними, с красками этими - норку заткнула, сколько ещё дырочек-то осталось? Много, то-то и оно. Ну, и , конечно, самоотдача нужна. В нашей работе всю себя отдавать надо, всю, слышишь!
- Да-а-а… Как бы так и совсем не кончиться, - сказала Наташа , держа во рту палец.
- Не кончишься, от тебя много не убудет, вон, какая плюшка.
"Хорошее радиооо - радио Шансон!" - истерично с надрывом орало на весь салон маршрутки.
- Слушай, Лийка, это ж сколько у тебя денег на гондоны уходит?
- Нисколько.
- А залететь не боишься?
- Нет. Тут у меня тоже рекорд был. Я после седьмого аборта залетать перестала. Помню, лет 14 мне было. Докторша моя всё удивлялась: "Нормальные девушки после одной-то операции мучаются, забеременеть не могут, мужу любимому наследника преподнести. А Лийка эта, сучка проебанная, то и дело брюхатая прибегает". Последний раз прихожу к ней, вот на днях, а она как начнет ржать. Руку мне, значит, туда засунула и хохочет. Мне щекотно, я лежу с раздвинутыми ногами, тоже покатываюсь со смеху. Да как пердану! Тут она быстро успокоилась и руку свою вынула. А я ещё минут десять от хохота рот закрыть не могла. Потом успокоилась всё-таки. Чё случилось, спрашиваю. А она мне, да ничего особенного. Матки у тебя больше нет. Как нет? Куда ж она делась? - говорю. А я откуда знаю, проебала ты свою матку. А может, она сама растворилась, уж больно тосенькая была. И плечами в белом халате жмёт.
- Слушай, а я всё думала как же у тебя с тем конём, тогда получилось, ну с тем, у которого болт до колен висел. Все одного вида его пугались, а от тебя этот хрен довольный ушел. Правда у тебя потом печень болела. Но ведь прошла же через неделю. Ну, дела! Ты просто уникум, блядь. Ой, Лий, а зараза как же? Полно же спидозных, сифилитиков всяких. Не уж то не боишься, всякое бывает?
- Слушайте вы, хорош уже трепаться. Вы со службы, а мне ещё целый день батрачить! - Заревел водила не своим голосом.
- А чего мне бояться? Я же рекордсменка! Спроси чем я не болею - не найду что ответить. По алфавиту: А, В- гепатит, ВИЧ, Герпес, Гонококк, Кандидоз, Мандавошки, Сифилис, Стафилококк, Уриоплазмоз, Хламидиаз, Мягкий Шанкр Ы Твёрдый Шанкр Э Ю Я. Да ещё один мудак глистов подкинул. Мне рожа его сразу не понравилась: глаза гноятся и слюни текут, синюшный такой весь. Ну, я слюни его на свой счёт приняла, не потеряла, думаю, форму ещё. Дала, а на следующий день чувствую в жопе что-то шевелится. Первая мысль: Во козёл, елду свою там оставил. Но потом догадалась что к чему. Ой, смехота была! Сру я на тротуар, справляю большую нужду, значит. Смотрю, а говяшки мои в разные стороны поползли. Я их давай ногой сгонять, а беспризорники думали, сигарету тушу, прибежали, говяшки мои в зубы схватили и в рассыпную. Вот где цирк-то!
- Ой, - предусмотрительно отсела подальше Наташа, - это ж бабки-то на лечение какие нужно!
- Да, не малые. Вот и тружусь как крот, зарываюсь, можно сказать. Жить то хочется.
- Да, сколько можно уже эту поебень пороть?! Твари поганые!
- Капитан, полегче. Наташ, а где едем? Не пойму: поле, огороды какие-то?
- Развелись бляди, и откуда вас столько повылезло?! Баб порядочных нет, одни мрази. И чё им сукам дома не сидится? Свобода женщинам, равные права - ага, дай им только! Расплодят заразу, детей рожать некому. Зато демократия, блядь. "Нет секизму" - ДА СЕКСИЗМУ! Смерть блядям. Гип-гип-ура!
- Слышишь? Чё это он там бурчит? Лий, мне страшно. А вдруг он маньяк? - Наташа побелела. Упырь. Лия остекленевшими глазами смотрела в окно. Перед глазами бешено проносились кукурузные поля. Тысячи, тысячи початков, ты-ся-чи…
- Эх, школа жизни - это школа капитанов! Там я научился водку пить из стаканов! Школа жизни это школа мужчин - там научился я - ХА-ХА - обламывать женщин! - Орал водила, резко выворачивая руль.
- Да он же псих! - завизжала Наташа, - Псих, уёбок, псих, пси-их!!!
- Не вопи, курва! Машина резко остановилась. Лия разбила нос о Наташин затылок. Капитан вылез из кабины, захватив с собой домкрат, и открыл дверь салона. "Выходите", - скомандовал он.
- Не выйдем, - пропищала Наташа.
- Выходите, не то хуже будет.
- Пошел на хуй, - ещё тоньше пропищала Наташа.
- Мне что, вас за волосы вытащить?!
Лия послушно встала и пошла к выходу. Наташа схватила её за край юбки, но, припомнив лийкины рекорды, быстро отпустила.
- Ты куда, Лийка?
- Так надо, милая, - прошептала та дрожащим голосом.
Сентябрьское солнце ослепило. Звук удара железа о что-то твердое, но хрупкое. Выдох. Чёрный парик закатился под машину. Лийка выпала лицом вперед, как пластмассовая кукла, которую детсадовцы долго драли за волосы. У таких кукол обычно верхняя часть головы отделяется от нижней. Только там, в голове, было не пусто. Там что-то было. Красное и жёлтое.
Пронзительный вопль спугнул птиц в лесополосе. Наташка бежала босяком по пожелтевшей сухой траве. Её туфли на шпильке застряли каблуками в земле в 50, 100, 120 метрах от неё.
Вот в руке клинок ножа,
Как в ночи зарница.
От меня не убежать,
От меня не скрыться.
В воздухе раздался свист
И быстрее пули
Над тобой клинок завис,
Расплескались струи.
Выдох.
Васильково голубые глаза следят, как вздрагивает, качается и замирает трава.
Лия очнулась от запаха дыма. Ногам было приятно тепло. В ушах квакало, во рту - привкус крови. Липко. Хотела пошевелиться - хренушки. Запястья и лодыжки стянуты, рот не раскрывается. Скотч. Ощущение было хорошо знакомо - клиенты попадались разные. Глаза открыть не решилась - Капитан рядом. Шаги, шорох травы.
- Так вас блядей и надо. Проверенный дедовский способ. Гори-гори ясно, чтобы не погасло!
Внос ударил запах бензина. Шаги удалялись. Дверь маршрутки захлпнулась. Открывать глаза не хотелось, но пришлось. Наташа была рядом, не дышала. Холодно. Наша маршрутка уехала. Ничего, ещё одна приедет. Не вечно же стоять в этом кукурузном поле, где тысяч, тысячи початков.
- Алло, алло. Да уже еду. Народу что ли так много, что сам не справляешься? Дела? плюс два. Да, да. Всего 250.Да. Да, за эту неделю - рекорд.