-Я не отвечаю за свои действия. Вообще, не могу проанализировать
дальнейшие события. Смотри. - Я ударил его по лицу, за что получил
ответный хук. Я улыбнулся. - Ты ведь тоже не смог обдумать свой выпад,
просто щелкнуло в гипофезе. Сработал инстинкт. Подучается, ты то же не
отвечаешь за свои действия. Ты некомпетентен.
Я пристрелил его. Потом смотрел на тело. - А ты говоришь мир - добро –
любовь.



Акт первый. Видеокамера, кассета с записью. Перемотать на начало.
Сидит парень
перед объективом. - Я тут решил снять фильм. Ну, знаете про всякую
чушь, про жизнь, про то
что она собой представляет. Так вот. Здесь у меня семизарядный
револьвер. В барабане
6 патронов. Это и есть жизнь. Абсолютное отсутсвие компромисов. С
единстненным
шансом на спасение. Но эти ублюдки узурпировали его своими росказнями
об истине -
праведности. И так далее. Вот это и есть"жизнь. - Он показывает камере
черный пистолет
взодит курок. Подносит к виску. Нажимает. Выстрел! Пуля разносит
башку. Остаток чувака падает. Отбросило ударным залпом. Или ослабшие
мышцы решили, хуйли им поддерживать
мертвяка. Сокращаться, напрягатся. Все. На экране обзора пустота на
полтора часа.
Белая стена и сгустки крови с ошметками"черепа мозга на объективе.
Все. Пока не кончилась кассета.




Я бил его долго. Или нет. Вымещал откуда то взявшуюся злость. Пинал по
ребрам. Раздавливал, своими недавно купленными гриндерсами. Он уже
прекратил стонать, скулить. И както бухал или ухал. Сравнимо с тем, что
бьешь, пустую бочку. Что за люди. Я бью человека, их собрата, а им хоть
бы хны. Выглядывают из окон и думают "вызвать миллицию или сам
виноват?". Да я его впервый раз вижу. Он спросил у меня закурить.
Достали, кого спрашивается, волнует, курю я или нет. Сам напросился.
Прижался, вжался в асфальт, теперь он для него мягок. Мягче моих
ботинок. Вот и опробовал. - Ну, что сука хочешь еще!?! На последок по
копчику. Cнял с него пиджак. Вытер гриндерсы. Пошарил по карманам, взял
документы, оставляя деньги. На хера мне его бабки. Деньги, этотакие
бумажки с каплями пота, сопель, слез, кусочками трупов, с подтеками
крови. Любить их - некрофилом.
Кровь. Он был весь в крови, но жив. Для него это главное. Набросил
пиджак ему на голову. Что у этого теперь там? Бег трусцой через дворы,
стуча тракторной подошвой.





"Твою мать, как холодно то". Я еле отодвинул крышку. Приподнялся на
локтях, перелез через край гроба, вылез. Подпрыгивая, пытаяаь вернуть
жизнь затекшим от мороза
и долгой лежки конечностям. Корка инея покрывала френч. Отогревая
пальцы, стал стряхивать припаенные сосульки с пылью. За люком свирепела
эима. Ветер, вьюга гуляет между могилами. Страшно, тьма.. Кое как,
согревшись, принялся за внешность зачесать слипшиеся волосы. Немного
подкрасится. Ненавижу косметику! Но пока не поем то напоминаю мертвяжа.
Нет, надо пожрать. Традии, традициями, но меня достали смены сезонов.
То жара, то холод, то засуха, то наводнение. Уехать сменить на
климатическую зону, с долгими ночами, туманом, коротким летом.
Встряхнул задубевшую шубу,
на голову волчью шапку. Придется идти по сугробам. Распахну дверь,
окунулся в зимнюю стужу, утопая в снегу. Мало ли плачу сторожу. Надо
предупредить его, чтоб к моему приходу очистил дорожку. По колено в
белом сугробе, забивая сапоги кристалами снега, топал к сторожке. Опять
нажрался. Сейчас, устрою адовы кошмары. Будет знать, как пить когда
хозяин просыпается.




Какая лабуда! Отбросил ручку. Прет всякая чушь. Не знаешь, что
напишешь в следущий момент, лезет из тебя, а ты на бумагу. Не понимаю
всех этих писателешек, сочиняют, преидумывают, мучаются. Выдавливая из
себя по капле нужное словечко. Поддаваясь законам правописания. Дайте
им пургену! Талант это делать то, что нужно всем, делать это в угоду.
Так можно быть популярным, среди популяции. Какая та-сучка начиркала
пару рассказиков, сочинила стишок и думает "почему б не стать
писательницей». Зарабатывать на хлеб, кефир, спагети и что то еще мутью
выделений, лексической блевотиной. У меня, их на книгу, а я так и не
решил надо ли все это.
По мне так проститутка честнее. Она продает только свой мочеполовой
орган. Художник (воистину от слова худо) остаток своей души. То,что от
нее осталось после маструбаций на листки с огрызком карандаша. Я
неприемлим толпой. В сущности это не правильно. Когда ты молод, тебе
должны принадлежать деньги, слава, женщчины, красота этого мира.
Отчасти зависть. Но это имеют дряхлые перцы. Им давно пора заботится о
собственной смерти, добывать тепленькое местечко на кладбище. А они
стоят грозным стадом, защищая сворованное добро славы. Да, те, кто
знаменит, всего лишь воры. Каждый имеет 15 минут для известности. Будь
то рожа в TV или некролог в газете, обьявленный миру.
Большинство гибнет незамеченным. Тогда как маленькая кучка престарелых
старцев претендуют на корону и трон.
0ни крадут эти жалкие четверть часа. Присваивают себе право влиять на
жизнь, ими не созданную. Поддерживая своим существованием ее имидж.
Вкладывая в нее свои прихоти, похоти, желания. Загонами, психозами,
шизофреническим бредом диктуют законы, по которым приходится жить,
выполнять. А если не хочешь? То ты ненормален. Хотя, до сих пор никто
не определил, что есть норма. Можно пиздеть о непризнаности гения. НЕТ!
Я не хочу быть мертв. Обычно вы убиваете, и после объявляете жертву
небожителем. Только, чтоб на ваших стенах висело "здесь жил-здесь
помер.» Вы перегрызаете деснами горла льнувшим к славе, к
кратковременному мигу. Чтоб потом цитировать мысли-фразы-образы
сдохшего"писаки. Ему то, что от этого? Ему без разницы. А вы плачете,
ноете "его никто не заметил - никто не оценил". Сами же вогнали в гроб,
сами поминаете. Мертвяку все равно, что после смерти он стал знаменит.
При жизни к
общественной кормушке его не подпускала, толпа ее окружающая. Старая,
дряхлая, говорящая, что все знает, все видела. Знает ли она, что скоро
дохнуть. Видит ли ту волну, что погребет под собой все и вся. Им лучше
не думать. Вилку с масленком, рюмку с водкой и поговорим о
культурности. Они учат как жить, не зная как умереть. Опеределяют
степень гени(т)альности по размерам: у тебя больше-у тебя меньше.
ГОВНО! Нет я не хочу лезть в ваши «гении». Мне надо все и сразу. Не
хочу строить из себя мученника, строить глазки шлюшке судьбе. Пусть
пишется пока есть чем. Есть тот гной, зараза, падаль, что наполняет мое
серое вещество.
Я избавляюсь от болезни «человек», путем чирикания шариковой ручкой по
замусоленной бумаги.
Приучить вас к обыденности злобы, злости, зла. К равновессию террора.
Ведь правда, вас сдерживает от применения насилия ответное действие на
вашу агрессию, страх быть наказанным. К тому, что все убийцы, все
замешенны в кровавой каше построения жизни. И не смыть липкую
адиопоцеру с пальцев, не отвертется. Мене – такел - фарес. Это просто
обыкновенное варварство. Моя «муза»-
- вандал с буловой. Он громит признанную роскошь, общественные уклады,
быдланскую сущность и вас. Вы есть то, что надо преступить. GURS
GOTT!!!




- Эй, черт, стой!
« Я черт?» - Вытащил пистолет, снял с предохранителя, передернул
затвор.- Да, черт! Дьявол, сатана, белфегор, азраель, самаель,- Все
повышая голос, переходя на крик.- Амаель, кали, лилит, мефист, кто там
еще?I KAMPEN MOT GOT OK KRISTER I GANG! ЙА` ШАБ НИГУРАТХ! Камог! Камог!
Яма шагготов!
Отрадное зрелище. Неужто опешили? Дворовая шпана. Государство, где
живу, представляется мне дворовой шпаной, которая целый день думает,
где достать, кому набить, кого отфачить. Не мой район, не мой двор,
незнакомые лица. Действительно, это ненормально. С юношеских лет
промышлять наездами, грабежами. А впрочем, когда же еще? Надо готовится
к взрослой жизни, приучать к опасностям.
Дуло ткнулось в первого из стоящих против меня. Блин.
Они насмотрелись боевиков, и делают вид, что не боятся оружия. Этот
первый видно их заводила в их игре про уже взрослых. Теперь ему надо
неструхнуть перед братвой. Продемонстрировать выдержку. Он презрительно
скривил
Губы и рукой попытался убрать железный холод ото лба. Я сам убрал
пистолет. Выстрелил поверх голов. Шарахнуло. Заводила присел. Поведя
дуло, крикнул его своре: - Чешите!
Как быстро проходит крутость и хамство, когда у тебя под носом ствол,
тепло пахнущий порохом.
- Рожей в асфальт!
Парень подчинился.
- Раздвинь ноги, руки перед собой! Зубы на бардюр!
Выполнил.
- Считай до ста, пой песни.
Из какого то окна выглянуло существо женского рода. В том возрасте,
когда они перестают пренадлежать своему полу, жиреют, покрываются
морщинами, сединами, бородавками. - Сережа, что случилось?!? Парень
захныкал. Подобрал гильзу, убрал пистолет за ремень, под футболку. В
"Гриндерсах" хорошо бегать, не то что в кедах, когда чувствуешь каждый
камешек, кросовках, как будто к ногам прицеплены заевшие пружины, или
туфлях, все думаешь "лишь бы не порвались".



Ехал в автобусе. Долго ждал на остановке. 6 утра. Самый ранний, самый
первый. Он повезет меня домой. Ужасно хо елось спать. Задреиал, на
время, на 3-4 минуты, пустив слюну. Прозрачная капля упала на руку, на
свежее клеймо, проснулся. Отряхивая сон и утренний холод, поежился.
Кондукторша приняла за пьяного. Состроила рожу превосходства. Я показал
язык ее профилю. "Тварь". Включил плейер, воткнул наушники. Утро. Скоро
дом, можно выспаться. Лето. Я люблю ночь, когда нет людей. Они портят
мне настроение своим существованием. По вечерам они прячутся в свои
конуры, в постели Улицы свободны. Знаю 2 места в городе, где можно
провожать и встречать солнце. Единственная для меня опасность в летнюю
ночь, милиция. Своми блокпостами оцепили районы, словно ввели
коменданский час. "Молодой человек, стойте. Предьявите ваши документы.
Что делаете в поздний час? Пройдемте. (После проверок. Твою мать.) Все
в порядке. Свободны." Блять! Почему я должен отчитываться, что я делаю?
Зачем носить документы? Мне это не нравится. Приходится.
Гуляю и все. Один. Люблю так делать. И какой то деревенский оболдуй,
получивший вместе с формой и пистолетом возможность призерать и
презирать, чуствующий себя выше других, за счет кобуры, погон, мне не
указ.
Что, это я так. разволновался. Сегодня ночь" была отличная. Без
постов. Правда пришлось падать. Всего раз, когда бежал через кусты,
через дворы. Зацепился за торчащую проволку, прикусил язык. До сих пор
во рту вкус крови. Зато на ботинках крошечные остатки чужой крови.
Узбека. Я раскрыл паспорт того типа. Фегранская область, имя не
выговоришь. Подарок. Остаточные воспоминания об удовольствие,
полученное ночью. Драка это хорошо, когда бьешь ты.





Я стоял над трупом сторожа. Тело с ножом в груди. Его убийца уже
напитал мои вены своей кровью. Он взвыл от ужаса, когда вошел я,
голодный, злой. Теперь насытившись, мерил шагами комнатку, обдумывая
положение. Кладбище перестало быть домом. Днем я беззащитен, впадая в
анабиоз, что то вроде кратковременной сонной болезни. Начинается с
восходом солнца и отступает с его закатом. Ни кто теперь не сможет
прислуживать мне в периоды слабости. Я должен покинуть свое пристанище.
Привязонности к месту захоронения не испытываю, это выдумки писак.
Грусно конечно, но обойдемся без гробов со склепами, без всей этой
лирики. Даже всплакнул. Или алкоголь вместе с кровью наполнил желудок и
выдавал пьяные слезы. Поджег сторожку. Перевернул буржуйку, угли
вывались на деревянный пол. Огонь перекинулся на лежак, на грязные
занавески, побежал по трупам. Я вышел к гаражу. Времена не те. Сказки
про нетопырей не работают. Приходится пользоваться плодами цивилизации.
Вывел машину. Прогревая двигатель, еще смотрел, как пламя пожирало
избушку. Покинул свое бывшее пристанище, служившее мне полвека,
сменившее 3 сторожей и размененное мной на будущее.







Чем то я даже благодарен тем, кто меня окружает. Читая мои каракули,
они выдают нудное "нормально". Не пытаясь даже обьяснить, нормально по
отношению к чему? Я так говорю когда хочу отвязаться. ЭТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ
НОРМАЛЬНЫМ!!! "Ну, ты пиши, пиши". Блять, так и не понял, что они
хотели сказать. 1 "Может у тебя, когда нибудь получится, а сейчас
фигня, какая то. 2" Займись хоть чем нибудь, ты нудлив". З "Класс, хочу
еще. Какое дерьмо, эти ваши мнения. Они ничего не значат. Я стреляю по
одной известной только мне цели! Я пеполнен злобой и негодованием. Я
невостребованное! Не могу всучить свой психоз кому то еще. Приходится
жить с ним. Мне опостылила ваша тупость, ленность,
тленность. Пока я вас еще не добил. Я только начал. Я даже не уверен в
вашей реальности. ВАС НЕТ!!!
Любой человек, имеющий хоть какие то взгляды, сделал первый шаг к
нанесению удара. -
Какая хрен разница. Демократы мочат фашистов, фашисты демократов. Так
может им важно «мочить». Почему погибла Римская Империя. Они убрали из
своих домов черепа с наднисью MOMENTO MORE/. Помните о смерти. О
собственной и смерти всего мира. Общественные понятия «добра и зла».
Исходить из определения: добро - «я хочу-мне нравится-я люблю-в кайф -
весело-хорошо-сыт-доволен». Зло: «мне противно-ненавижу-уйдите-закройте
окна!-не хочу- не нравится-не люблю». Мое предательство по отношению к
вам. Измена, замена общественного добро-зло, на свои личные добро и
зло. Приходится вертеться, изворачиваться, проституировать над
собственными ценностями. Чтоб хоть както вписатся в вашу жизнь. У вас
есть правила. Мне надо играть в ваш JAK-POT(ц). Согласен? НИХЕРА! Так
надо, чтоб не попасть к вам за решетку. Я там никого не знаю, мне туда
не охото. Это моё «зло».




- К тебе пришли. Разлепил глаза. На пороге мать. Начинающая стареть.
Ей же рано! Только на 20 лет старше меня. Да, и когда она перестанет
входить без стука. ЭТО МОЯ КОМНАТА. С каких пор смогу жить, как захочу.
Врезать замок? Не умею.. Прохрипел сквозь пересохшее горло.
- Кто?
- Анастасия. «Блять. Че приперлась». Натянул плавки...
...Она задолбала. Разбудила в 4 дня. Для меня это ранее утро, если
заснул только в 9.
Невыспался и слушаю девичьи бредни. Макс, общий знакомый, оскорбил, ее
женскую натуру. Попросту не переспал с ней, когда она предложила. Этим
можно даже взьярить сучек. - Почему ты думаешь, что ему было б приятно
спать с тобой?
- Дурак. Настя (как не склоняй это имя, все равно выходит
уменьшительно-
ласкательно. Настька. Во!) Побагровела, надулась. Стояла, отвернувшись
к окну, злилась. Подошёл к ней, положил руки на бедра, и в ягодицы
ритмично пахом. Невозбужден, скорее смеясь. На нее у меня не встанет. -
Давай я тебя трахну. Вырвалась, убежала под мое ржание. Хлопнула
дверью. Отвязалась, теперь не придет, не будет звонить, не надоест
тупой болтовней. Почему она думала, что я обязан поддерживать с ней
какоето знакомство, считала меня другом? Только из за того, что
тусовались в одной компании? Говно. Чем то надо было занятся. Сознание
того, что у меня есть пистолет, пьянит. Отличительная черта, выделяющая
касту военнобязаных прислужников «их порядка» и отморозков. Вообще то
он газовый. Кто это знает кроме меня? Первый
выстрел всегда холостым. Взять на испуг. Не дошло? Извини, придется
покашлятъ, задыхаясь. Те, кто, снимая кино, претендуют на GUN-культуру,
на ACTION либо не слышали пистолетного боя, либо гонятся за дешовым
эфектом. На открытом месте, где нет домов. Нет предрасположенности к
появлению акустическсго эха, там, где звук не отражается и свободен –
выстрел как сухой щелчок, автоматная очередь: ломающиеся ветки,
палочками по пионерскому барабану. В дурацких фильмах стволы грохают
как гаубицы. Будто не сьемачная площадка, а тир по сдаче норм ГТО у
ворошиловских стрелков. Чем лучше пушка, тем тише бахнет. Вот вчера, в
том дворе, выстрелило ХОРОШО.

Те пацанчики в штыны наложили. И если б нет, мне пиздец. На всех
облачка газа не хватило всех. Попало б в заводилу. Потом мою личность
отвертули. В этом "лесу" голых обезьян надо вести себя не по их
правилам, но принемая во внимание существование устоявшегося закона.
Обходить, держа на прицеле. Сдерживать их агрессию своим ответом на
нее. Кто прыгнет первым? Кто прыгнет первым, получите заряд бодрости.
Мир жесток, но другого нет. Это все ваши выдумки. Никто не хочет. Так
было, так будет. Сколько б они не говорили о своей справедливой
праведности. Сегодня прогуляюсь. Суббота. До двух ночи просижу в клубе.
Поглазею на выпивших знакомых. Это смешно. Нет ничего более жалкого
противного, чем пьяный. Послушаю музыку. Придется здороваться, желать
здоровья, чего не хочется, беседовать. Ебанный распорядок дня. Чтобы
хоть как то убить время, надо общаться с всякими дебилами. Твою мать.
Но иногда они необходимы. Позаимствовать у них диск, списать игрушку,
бухнуть. Вынул обойму, дозарядил отстреленный холостой патрон. На
всякий случай, все ксивы в порядке.
Разрешение для бюрократической системы вокруг.
Надо пойти пожрать. Мать сварганила что то, судя по запаху.
Ополоснуться и почистить «гринды». День зачинается. Есть нечто
похотливое в вашем желание видеть преступника. Вы жаждете его. В ваших
илюзиях он не-формален, в не вашей формы. Он носит рванье и черную
«кожу». Пахнет потом, алкоголем. Слушает только тежеляк. Чертов
мучачос! Я блюю на ваши романтические фантазии. Посмотрел на зеркало в
ванной. Чему то, я все же соответствую.



Всегда приятно жить там, где хочешь, как хочешь, потому как хочешь.
Достаточно было обратиться к растовщику, он же раввин в местной
синагоги. Я не любитель кашерной крови. Просто убил, так как они
убивают своих животных. Подвесил за ноги к бронзовой люстре, кажется 18
век. Дал стечь крови в таз, из разорванных аорт на руках, изо рта –
раздавлена трахея. Всегда удивлялся, почему они обижаются на слово
«жид». Оно не имеет к ним никакого отношения, разве только к отдельным
представителям. Я родом из Западной Украины, еще тогда когда она была
частью Российской Империи. Я знаю: жид – скупердяй, вор, роставщик,
барыга, проныра. Те кто огорчаются на это слово из 3 букв всего лишь
подверженны болезни антисеметизма. Не понимаю вас людей. У негров кровь
красная, у белых кровь красная, и у желтых, семитов, желтых красная.
КАКАЯ РАЗНИЦА КОГО РЕЗАТЬ!!!

Очень легко их тратить. Купил квартиру в центре, обставил. Должен же я
ощущать удобство, после стольких лет проведенных в каменном склепе.
Почему я не решился раньше бросить кладбище. Мебель? Нет. Я не люблю
обывательского представления об уюте. Так, коженный диван. Хотел из
человеческой кожи, но теперь это непринято, вызовит ненужное
подозрение. Когда то. Во времена Второй Мировой Войны у меня были
замечательные перчатки из оболочки нигера. Думал заказать и плащ, но в
трудовых лагерях для военопленных практически не было афроамерикосов.
Они не хотели служить. Всячески уклонялись от войны. Да и солдаты
Третьего Рейха не жаловали черных, разгромив очередной полк
«союзников». Это только потом, когда восточный фронт приблизился к
Фатерлянду, те кто воевал на западе, сдавались, оставляя гибнуть мирное
население. Трусы. В последние месяцы «гибели богов» лишь мы, черные
рубашки, белая кость, да и фольксштурм сдерживали орды варваров.Все
стало позади: Триумф духа, потоки крови.
Столько лет прятаться на погосте. Рыскать по пригороду, по окресным
деревням. Изредка выбираясь к прогрессу. Теперь я в этой квартире. Мне
нравится. Стеклопакеты защищают от солнца. Я могу жить днем, не боясь в
одночасье сдохнуть от раковых волдырей, под воздействием ультрофиолета.
Острая форма аллергии. Это как у растений. Я плохой биолог. Многое могу
расказать о смерти. Солнечный свет порождает в этих цветочках
фотосинтез. Насыщая питательными веществами, толкает к выделению
жизненной необходимости. У меня наоборот. Свет для меня опасен, ведет к
смерти, полной и безисходной. Так же, как и чеснок, с его высоким
содержанием сахара. Можно делать уколы инсулина. Но это другая болезнь.
Пожирающая меня, меняющая изнутри. Требует крови, делая другим, чем
остальные. Другим, чем человек. НЕ-ЧЕЛОВЕКОМ. Я что то могу, кое, где
беспомощен. Левитация, телекинез, телепатия, «третий глаз» - то, что
умеют ваши экстрасенсы хреновы. Что толку? Главное жить. Я знаю, что
умру. Но это будет не скоро. Пройдет время, и изношенное тело выкинет
душу, или что там у меня, из трупа. Я смертен, как и вы. Живу чуть
больше. На пару сотен лет. Но: 1 ваши праотцы тоже были способны па
это. 2 даже сейчас появляются те, кто проживает по веку – полтора. Они
дряхлеют, за мной преимущество. Пожизни вы проводите во снах-иллюзиях,
я же 0,5 своего существования мертв.

Летаргия охватывала меня днем, уходит ночью. Аллергия на все
жизненное, на влияние светила. Плюс здоровое питание. Не ваша еда,
загаженная отбросами производства, а вы. Другое время, я другой. С
анабиозом покончено. Окна светонепроницаемы, в машине стекла
тонированы. Ваш воздух настолько грязен, что никого не удивит человек в
гермошлеме на улице. Я стал пробовать людскую пищу. Очень нравится
свинина. По-моему, холестерин ваша выдумка, чтоб напомнить о той падали
и вони, что творится в мире. Вы пичкаете жратву отравой, а потом
пеняете на природные жиры, белки, протеины. Какого дьявола! Мне все
также нужна живая кровь. Замороженая сданная донорами не считается.
Предложите волку консервы, когда есть сочные овечки. Что здесь такого?!
Вы всего лишь еда. Я другой. Вы режете стада, питаетесь плотью убитых
животных. Так природно. Что здесь странного и плохого, в укусе на шее,
в разорванных глотках. Плохо только для вас. Как стать таким же, как я?
Не знаю. Это неизвестная вашей науке болезнь. Неизведанная сейчас, а
тем более в 19 веке. Когда она охватила меня, я переспал с вампиршой.
Но это не факт, не следствие, не руководство к действию. Сколько не
трахай самок, не возжелаешь уйти во тьму. Что-то внутреннее. Возможно,
ты должен родиться таким и толчок – потрясение, встреча с единым,
несущим в сердце мрак, разбудит тебя. Смерть того, что было тобой
раньше. И встанешь ты. Новый, чужой, другой, чуждый. Инфекция, не
передающаяся ни половым, ни воздушным, ни кровавым путем. ОНО в тебе.
Заложено с рождения природой. Ждет своего часа. Болезнь? Или новый
виток эволюции. Тот поток, что сметает стену спрессованного дерьма
человеков. Как уже сказал я – смертен. Меня можно убить как любого
людского отпрыска. Трудно, но можно. Пока я жив. Да, здесь нравится.
Что то в этом есть. Всю стену, на которую смотрел, занимала графика.
Черным по белому. Франциско Гойя: спящий человек в окружении сов «Сон
разума порождает чудовищ». Стой! Не буди. Пусть спит.
Увеличенная копия. Страсть к монументальности привили постройки
А.Шпеера. Миловидная художница дизайнер, обстовлявшая мое жилище была
неплохой закуской перед ужином, состоящим из лобстеров и официанта,
доставившего заказ. Зеркала. Почему вы думаете, что, такие как я, не
имеют отражения. Ваш первобытный разум до сих пор считает, что в
зеркала отображается душа, а у мертвых ее нет. Глупцы. Я же не мертв, а
зеркало, это стекло с металлическим покрытием с другой стороны. Я
выгляжу как вы. Ем, занимаюсь сексом. Люблю вино и хорошие сигары. Мне
нравятся фильмы, музыка, книги. Я сторонник прекрасного. Я живу среди
вас, я похож на вас, один из вас. В современной жизни не отличим.
Зарабатываю деньги и трачу на появившиеся свои «слабости». Одеваюсь в
модную одежду, я приемлем вами. Лучше всех радуется жизни тот, кто ее
ненавидит. Мне нравится жизнь. Мне нравится забирать ее у вас. Я вот, я
рядом. За стенкой, за дверью, в проезжающей машине. Для вас, если вы не
знаете с кем говорите, кого видите, я нормален. Выполняю требования
вашей нормы. Так и остаюсь незамеченным, в сером мире быть серым. Вы не
замечаете цвета белых клыков и пятен крови на моем манжете.



Легко и трудно избавляться от скопившегося гноя мыслей. Боль
выдавливающегося нарыва. Он лопнул под давлением скачкообразного
мышления. Все, о чем думаю, все, что выливается на бумагу мной
пережито. И не уверен, реально ли это? Были ли те факты. Туфта? А
впрочем, какая разница. Я видел это, значит оно есть. Слова ничего не
значат. Сказанное слово – это азот, кислород, углерод, смог, грязь. Без
смысла. В химической формуле не уцепиться правде. Правде? Да, я помню
того узбека, как он катался по асфальту. Существует паспорт, лежит
среди фишек, фенечек, в ящике стола. Знаю выстрелы, удары ножом и
ботинками. На 2 пальца ниже ребер пулевой шрам. Тогда не заметил
тычка-ожога. Что-то толкнуло прикосновением. После увидел, почувствовал
теплую мокроту. Красные руки, липкость между пальцев, прижатых к
животу. Удар битой, ощущение «кто-то тебя зацепил – не знаю чем».
Больно было, когда вынимали пулю. Я понял, надо купить пистолет.
Отсутствовали деньги, что напрягало, приходилось защищаться подручными
средствами. Бил и был бит. На моей памяти четырежды получал
основательных пиздюлей. Семь раз избивал до потери пульса. Когда
очередные берцы были порваны, захотел «гриндерсы» или «мартинсы». Не
мог себе этого позволить. Их у меня не было. Мои кулаки в шрамах, ни
одного целого зуба, так чтоб без трещин. Я выгляжу шокирующе для
общества. ХА. Они считают меня опасным. У меня сорван порог «не ударь».
В чем то они правы. Все это дерьмо. Я грязен, но грязь в вас. Она живет
по соседству. Тянет руку: «здравствуйте». С вашей точки зрения, с того,
как вы видите меня – я убийца, наркоман, насильник, вор. Ваша
пропаганда с успехом глаголет это. В книжках, в страшненьких историях,
фильмах, преступник одет как я. Не-нормально. Где вы видели
бритоголового братка. Именно лысого, а не подстриженного под «боббик».
Или длинноволосого. Что за чушь. Где найдете уркагана в коже, цепях или
торчка, слушающего экстрим. Вы говорите про меня – асоциален,
подразумевая люмпенность. Но ваш социум погряз в «гаврошизме». Вы
живете по законам шакалья, бродяг. Отними у слабого, топчи, пинай. Так
должно быть. Так вы быстрее сдохните. Урлово-жидовский жаргон,
называете шансом.
Сколько б не было у вас бабок вы все равно остаетесь нищими. С
быдлованским разумом, с привилегированным гуимпленнством. Ваши души
уродливы. Я даю его вам. Я выгляжу так, потому-что напоминаю
преступника, бандита. Таким, каким хотите его видеть вы и ужасаться.
То, что живет в вас. Признайтесь, вы жаждете этого. Толстого, жирного,
вонючего панка, который научит весь мир отсасывать у него. Всмотритесь.
Герои толпы натягивают ей по самые гланды. Вы мне противны, как вам
противна изнасилованная женщина «сама виновата». Лидер DOOR,s, а махал
у вашего носа членом. Вы рукоплескали ему, он был не согласен. Сдох.
Тинто Брасс «Каллигула». Вы видите сиськь-попки. Я вижу Сапожка,
который ненавидел свое окружение, раз за разом стремился унизить его.
Сдох. Ван Гог трахнул вас своим «творчеством». Картины хуйня, но вы
онанируете на его мазню в экстазе. Правильное единственное действие:
выстрел в живот. Сколько еще можно продолжать. Гитлер, Сталин, Ленин,
Цезарь, Атилла, Христос. Сколько их было, впихнувших до матки
человечеству. Заставили визжать от боли. Перевернули устои, впечатали
свое имя в тело истории. Студенческий фильм Джимма Моррисона, за
который его поперли с учебы, был не понят. Стриптизерша на фоне
СС-овцев. Тупорылые свиньи!!! Привлекательное зло. Нечто пугающее своим
видом и манящее. Интересует, завлекает. У кого не щемило сердце от
немецких маршей или от «Полета валькирий» Вагнера. Потом вас мутило,
когда узнавали, что они нацистские. Встает член на шлюшку инвалидку.
Салонная лампочка течет на бомжа. Эй, кто тут говорит о непорочности.
Самые извращенные ублюдки те, кто глаголет миру о невинности. Так ли вы
не виновны нормальные. Так ли нормальны, обыкновенные привычные, как
все. В доме у каждого есть свое ведро с грязью. У меня моя,
бес-человечность. У вас человеческое. Воняет. Чем больше узнаю людей,
тем мне трудней принадлежать к вашему роду. Бог, которого создали, дал
вам заповеди. Вы их не соблюдаете. Мир, устроенный вами, творит законы.
Вы их обходите. На хрена они вам, если насрали на них. Как вы любите
отвержение, отвергание, преступание. Все эти ваши мучачос, окутанные
романтическим ореолом «робин гудов», есть некий мазохизм в надкусывании
запретного плода, шалость маленькой девочки. Она знает, будет порка. К
чему стремитесь? Удовольствие от пакости или вкус ремня на заднице. В
людях что-то от дебильного. Устанавливать непробиваемые заслоны тупого
«нельзя», но проделывать дырки. Подсмотреть, пролезть, пощупать,
дотронуться до желанного антизакония. Получать наслаждение от мысли,
что делается нечто противоестественное. Я живу в засруйском городе.
Строчу никому не нужные рассказчики. Недавно из этой провинции
выбралась в центр этого дерьмового государства в столицу герла? Здесь
она была мышкой, одной из многих, думающих, что они исключение из
правил. Твою мать, ей просто повезло, подфартило. Пробилась,
перепрыгнула через головы, уткнувшиеся в обыденность. Все равно
воровка. Спиздела славу не допрыгнувших. Известность – известковый
налет и ржа, что тупит клыки, когти, мысли. Сколько еще толпа будет
хотеть ее мясо. Но пока она на верхотуре. Все разговоры только о ней.
Пиздец конечно, но комично. У меня есть сосед. Нуворишь, бизнесмен,
браток, буржуй. Так вот, он знает, что я вроде пописываю, вращаюсь в
местной музтусне. Он попросил «чисто» познакомить меня с этой
знаменитостью. Я ее знаю? Предложил «бабульки». Ебал я эти
добрососедские отношения. Отнекиваюсь. Блять. Но он поддерживает со
мной приятельство. Приходит затаренный пивом. Начинает втирать за жизнь
«типа ты не прав и все такое». Между седьмой, восьмой бутылкой
напоминает о своей просьбе. Спрашивается на хрена она ему. Отфачить.
Чтоб потом рассказать «своим пацанам», давать интервью, написать книгу
«как я трахал такую то». Вообще то она страшненькая, столько водки не
выпьешь. Но это, как англичанину переспать с королевой. Осуществление
мечты детства. Поизмывается над желанным страхом, перед всеверхними.
Сосед доставал своей местечковой похотью. Идут в жопу его прихоти. У
меня кризис. Делаю то, что никому не нужно. Пишу то, что не читается. А
если и просматривается, то вердикт «ты псих парень». Заебись. Я хочу
туда, повыше, наверх. Только так можно свергнуть порядкотворителей. Это
мой бред, мой кошмар.



Стул разбился о мою голову. Рухнул под стол. Козлы! Хреново меж двух
огней. Я со своим языком. С одной стороны скины, с другой панки. Они
все начали. Вернее я. Скепт панчура. Хочешь оскорбить, ткни рожей об
его национальность как гвоздь в жопе. Самое обидное, назвать жидом,
израильским помощником. Вначале они сцепились с бритоголовыми.
Возможно, драки и не было б. Как всегда нужна торпеда. Почему то те,
кто собрался махать кулаками не сразу приступают к действиям, а кричат,
матюгаются. Морально себя подготавливают, загоняют страх поглубже.
Бараны блеют перед потасовкой трусливо. Я влез: - У меня ваще дед в
Освенциме погиб. Скепт сделал заинтересованную рожу: - Как? Макс,
бритоголовый, насупился. Почему то считал меня своим. – Он пьяный с
вышки упал. В стране делают не крепкие стулья, ломаются как щепки. Хотя
об меня и охлябины от скамеек ломались. Вся башка в шрамах. Залез под
стол. Надо мной «руконожица». Охрана не поможет. Здесь рота омона
нужна. Отбросил стол. Перехватил выпавшую ножку. Отлично въехала в
голову с гребнем.
Заикнулся, что в последнее время я не отвечаю за свои действия. Зачем
избил соседа алкаша с первого этажа. Говорят у меня ствол.
Беспредельничаю. Остынь и все такое. Начал втирать за понятия,
конкретно так, обоснованно. Добро, мир, любовь. Я не хотел убивать.
Одним выстрелом в его тело, в его голову, меж густых бровей. Так просто
нажимать на курок. Легко следить за движением своего пальца, за
разлетами черепа, крови. Дурацкое зрелище труп. Нелепая кукла.
Скрюченны конечности, пустые глаза. Я должен был сделать нечто важное.
Более важное, чем моя писанина, чем виртуальные убийства, чем мой сон.
Снять фильм. Переплюнуть ваши коллосы. Низвергнуть ваших классиков. Они
сдохшие маразматики в гробах. Мертвяки. Перегной в склепах. Этот мир
создан для трупов. Памятники – морги – наука – похороны – вскрытия –
паталогоанатомы. Здесь все паталогично. Вам надо эту паталогичность,
уродливость. А вы говорите душа. Душно.




Новое! Парень и девушка на роликах. Он студент, сын богатых родителей.
Она его подружка. В красном топе, в облегающих шортиках. Им радостно,
хорошо в солнечный день. Они двое и любят друг друга. Ночью колбасятся
на вечеринке. Завалятся к нему домой. Отдельный флат. Тины катались по
длинной асфальтовой дорожке. Как дает кирпич на голову? Масскра!!!
Из-за угла дома примыкающего к дорожке преграждая путь, стоял жирный
панк. С красным ирокезом, в зеленой косухе. Он противен, отвратителен.
Сальные угри, булавка в ноздре. Со шрамом на щеке. Ненормален, вне
формальности. Он с обрубком биты. Парень был спортивен и в драке
отматюхал бы панчуру, но сейчас другое. По инерции он въехал удар
дубиной.



Почему вы думаете, что испытывать ненависть,, нечто поганое. Вы же
делаете это ежечасно. Почему вы убеждаете себя, что мизонтроп это
обиженный на мир человек. Обида это эмоция. Какая глупость подозревать
человеконенавистника в том, что он будет переживать о вашей утрате. Не
за каждым разрушителем стоит трудная судьба. Вызывающая слезы умиления
у похотливых добросердечных самочек. Большинство историй об уродливости
выдумка, чтобы оправдать свой ужас. Сказать: «он такой же ублюдок что и
мы». Для ненависти не причины. Она есть и все. Это естественное и
обыкновенное как делать зло. Так же необходимое.



Парень налетел на удар в замахе биты. Нужен был один по продвинутой
голове. И панк нанес его. Девушка закричала, увидев поверженного друга.
Жиртрест заржал. Вцепился за грудь волосатой лапой: - Клевые сиськи!
Еще замах и дубина разнесла кричащий ротик. Панк растегнул ширинку и
помочился на трупы. Обтер биту об длинные волосы девушки. Схаркнул: -
Вот вам и поколение. Ваше будущее. Бля.




Я взял видеокамеру, кассету. Закрыл дверь соседа. Будто ничего и
произошло. Кого сейчас волнует грохот, прокатившийся по коридору.
Стреляли? Но ведь не у них. К себе домой. Подотвинул стол блитже к
стене с белыми обями. Поставил стул. Сел. Включил на go. Я должен снять
фильм. Наиважнейшее из вашего искусства вы считаете кино. Превозносите,
пичкаете его идейками. Черпаете из него жизнь. Учитесь своему
поведению. НЕ книги, не эти листки бумаги годные только для сортира. А
километры дебилизма режиссера, оператора, сценариста. Кривляние
актришек. Паяцы правят умами. Брезгливые по отношению к тем, кто не
поступает, так как вы. Молитесь на тех, кто залез повыше и строит рожи.
Ненавидя и жаждя их плоти. Давите в стаде всех, кто не с вами.
Какое красивое небо. Серая мгла с рисунком уходящего солнца. Птицы
кричат над его пурпурным телом, что растворяется в линии горизонта,
отдавая свою кровь подступающей ночи. Богиня луна уже появилась и ждет
когда ее брат сгинет в остатках дня. Агония светила, это песня звездной
тьме. Крылатый сумрак укутывает с востока, северным дыханием приближает
саван. Глаза дьявола. Желтый , как полная луна девственница и красная
капля ртути обжигающей в верхних основах. Лед на сердце в двух
светидах. Золотая осень заката. Все ближе и ближе ночь. Огна
уговаривает, топит солнце в поверхность земли там, за недостижимым.
Плоть неба – лицо двуликой Хель. Волк глотает сролнце. Волк выпускает
из пасти пойманный хвост ночной лисицы. Царица. Где вы вороны?!? На
конце копья слезы. То плачу я расставаясь с вами братья волосы. Срезаю
лезвием ножа кожу с серой синевы. Прощай солнце – Здравствуй луна.
Рагнаради! Не растет дерево. Убит Игдрасиль. Покачнулось небо. Пойте
вороны. Ваша пища, на кольях головы богов. Сорвана цепь. Пес Гарм съел
мясо душу. Улыбается закат рваной раной. Капли сока с листьев ясеня. То
жертва мне, я жертва. Кто то должен войти в костер. Ночь. Многолетняя
ночь. Зима. Вечная зима. Шепчут во тьме опавшие с плахи. Залеплены
глаза зеленым воском. Вижу луну и солнце, что в небе. В снежной метели
огненной вьюги. Холодно. Я голоден жизнью. Колокол. Не забудь по кому
ты звонил.
Бритвой по рукам, с взведенным курокм. Поднес к виску. Жажда по
трансильвансокму ветру, по валашской грусти князя. ОНО живет во мне.
Переполняет, выплескивается. Смех. Я знаю, что вы видите, когда
смотрите мне в глаза. Презрение тому кто не был с вами, не вами. Море
зла. Море того, чего вы не хотите, ненавидите. Моя скорбь. Я дам вам
возможность увидеть то, что вас ожидает. Моя мечта. Мое отношение к
вам. То, что нас когда-то связывало. Выстрел!