...Позвонили в 10 утра. Девушка с очень приятным, интеллигентным голосом сообщила, что все в порядке, билет, виза и все прочие документы готовы, так что можно подъехать и забрать. А если вы не очень хорошо себя чувствуете, то наш курьер с удовольствием привезет все на дом. Сами подъедете? Вы уверены? Отлично. Тогда ждем вас. Кстати, Михаил Иванович, все проблемы с вашей квартирой улажены. Деньги поступили на наш счет, все оговоренные отчисления сделаны. Ну да мы предоставим вам полный отчет, когда приедете. Спасибо. Всего хорошего!
Миша встал с кровати и подошел к давно не мытому окну. Ноябрь... Капли дождя на стекле снаружи. Наверное, холодно и сыро. Но ему захотелось выйти на улицу, прошлепать по лужам, вдохнуть промозлый воздух, почувствовать, как дождевая капля катится по виску.
Одевшись, он сел на кровать и взял пузырьки со своими таблетками. Две белые, оранжевая, красная. И порошок из бумажного пакетика, который нужно нюхать. Хотя он предпочел бы проглотить его, запив водой. Вроде бы все... Адрес в кармане. Ах, да... Еще одна таблетка. Бледно - розовая. Ему сказали, новое средство, очень сильное. Посмотрим...
На улице было именно так, как он хотел. Холодно, свежо, промозгло. Миша поднял воротник и посмотрел на свой дом. Старая панельная девятиэтажка совсем недалеко от МКАД. Сюда, в крохотную однушку его выселили родственники. Он не обижался на них. В конце концов, они честно несли свой крест четыре года и уж по крайней мере заслужили право спать спокойно, не просыпаясь по ночам от его криков. Можно сказать, что сбылась его мечта. Ведь он мечтал раньше жить один, совсем самостоятельно, готовить себе ужин, придя с работы. Прихлебывая пиво, смотреть телевизор. Может быть, в субботу вечером приглашать к себе какую-нибудь девушку. Разливать по бокалам красное вино или мартини. Потом, после всего, курить, положив на грудь холодную тяжелую пепельницу.
Конечно, он чувствовал себя не очень хорошо. Даже совсем не хорошо. Примерно как дохлая лягушка, к лапкам которой присоединили электроды. Но по крайней мере, не болит живот. Он может двигаться и соображать. И это значит, что за билетом на свой остров он поедет сам.

Когда в вагон вошли ЭТИ, его захлестнули два почти забытых чувства. Страх и ненависть. Страх - до дрожи в коленках, ненависть - так, что мутно в глазах и сводит скулы. Черножопые. Звери. Четверо парней, не парней даже - молодых мужиков. На головах, над смуглыми лицами-лезвиями - круглые кожаные шапочки. Грязные джинсы. Грязные ботинки. Громкая, наглая чужая речь, заполнившая сразу весь вагон. В татуированных ладонях - поллитровые банки алко-коктейля.
Они отошли от двери, встали, нависли над ним. В нос Мише ударили запахи мочи, алкоголя, мяса, плохого курева и много дней не мытого тела. Миша вжался в коричневую скамью, так же, как и остальные пассажиры. От ненависти и страха у него заболела голова.
Но их интересовал вовсе не он. Кому на хрен нужен задрот - доходяга, которого месяц назад выкинули из онкологии - "Вы поживите лучше дома, Миша. А у нас будете просто наблюдаться." Молодая женщина рядом с ним. Совсем не красотка, нет. Симпатичная, немного курносая. Блондинка. Рядом с ней сидел мальчик лет пяти. Наверное, сын. Она показалась Мише похожей на какую-то актрису. "Шарлиз Терон" - мелькнуло в голове ненужное имя.
Конечно, они начали с ребенка. Горсть семечек из кармана кожанки, коснуться щеки пальцем с черной каемкой ногтя. "Как зовут, а? Держи." (Миша почувствовал, как женщина дернулась).
Один из них вывернувшись на поручне, плюхнулся рядом с Мишей - дубленка сползла с плеч. Кожаная шапка на затылке. Пьяный, совсем пьяный. Много не надо. Розовая банка - водка и персик.
- Брат-джан, махнемся местом? Нет? Чего нет? Чего ты бычишь бля? Чего ты мычишь? Чего ты смотришь на меня, сука?

Он все сделал как надо. Как хотел сделать сто раз, и не мог. Но в этот раз - не думал. Просто ударил кулаком по вонючим яйцам того, кто стоял перед ним. А потом зачем - то вырвал у него банку и, смяв ее в кулаке, стал бить его по голове, разбрызгивая запахи ананаса и спирта.
По щеке чиркнул кулак с золотой печаткой, но он не почувствовал боли. Бил, стараясь попасть по мелькающим перед ним лицам, пока удар в грудь не бросил его на скамейку. Трудно дышать. Слезы, руки дрожат, цветные круги перед глазами. Боли нет.

Двери закрылись. Черножопых в вагоне больше не было. Он посмотрел на катающиеся по полу банки из под коктейля, на свое пальто с грязным отпечатком ботинка и подошел к дверям. Странно, следующая - как раз его. Вагон не смотрел на него. Мужчины воткнулись в "Спортэкспресс", женщины в дубленках и брючках открыли Донцову. Женщинам хочется писать. А у мужчин сейчас потеют ладони, напрягаются мышцы под одинаковыми пальто и "алясками". Испуганные птицы, скот на бойне. Говно, ползущее по кишкам кольцевой. Всем немного стыдно, но все рады, что все уже кончилось.

Когда за окнами уже бежал перрон станции, кто-то дернул Мишу за рукав. Он обернулся. Мальчик, тот что сидел рядом с ним, протягивал ему игрушку - маленького рыцаря в серебрянных доспехах. Он взял у мальчика рыцаря и вышел из вагона, боясь встретиться взглядом с его матерью. Потому что знал - если она улыбнется ему ТАК еще раз, он раздвинет створки дверей, войдет в вагон и поедет дальше - до самой конечной станции...

- Иван Ефремович!
- Да, Николай!
- Проблемы небольшие с Михаилом... Ну, вот с этим...
- Что случилось?
- Потерял сознание, прямо в подземном переходе упал...
- Почему? Я ж вам говорил, аккуратно работайте! Мягко!
- Иван Ефремович, мы сами не ожидали... Прямо боец какой-то... Ребята выходили из вагона обалдевшие. Говорят, последние секунды бились в полную силу. Так что могут быть побочные эффекты. Все-таки, предельные нагрузки... В общем, я ни за что не ручаюсь.
- Коля, постарайся. Этот парень должен вылезти. Он - особый клиент.
- Есть, Михаил Ефремович. Все сделаем.
- Добро.

Мужчина лет пятидесяти с интеллигентным, слегка испитым лицом положил телефонную тубку и откинулся в кожаном кресле. Сидевший напротив него молодой человек в дорогом, но еще не обмявшемся по фигуре костюме спросил:
- Иван Ефремович, а зачем все это?
- Что это?
- Ну, вот этот детектив. Он оплатил свой круиз, не проще ли просто его туда отправить? И нам геморроя меньше. Есть специализированные клиники. Отличный сервис, процедуры, химиотерапия... В конце концов, для него это уже вопрос двух-трех недель, не больше...
Мужчина встал, вышел из-за необъятного стола. Достал из бара бутылку "Гжелки" и хрустальную стопку. Налил водку, понюхал, передернулся. Одним глотком выпил.
- Виктор, говорю один раз. И больше повторять не буду. Ты сам сказал, для него это уже вопрос двух-трех недель. Не больше. Подумай сам и пойми, почему мы работаем так, как мы работаем. Почему наш сервис - уникальный. Если не поймешь - вылетишь отсюда на хуй, причем, заметь, без выходного пособия. Все, свободен.
Молодой человек потер переносицу и вышел из кабинета.

Серое небо, серый песок, темно - синий океан. А за спиной шумят пальмы. "Twenty-nine palms... Then I feel the heat of your desert heart..." Ветер усиливается... Миша поежился под пледом.

"Еще десять кубиков! Так, качаем! Руку, руку держи !"

Тучи идут низко... На пирсе уже зажглись разноцветые фонарики... Сегодня раньше, чем обычно.

"Стабилизируется? Ни хуя не стабилизируется! Что в кармане у него? Расписание приема таблеток? Дай сюда... Ну, Коля, подсуропил блять! Говорил ему - без фанатизма!"

-Добрый вечер! Ваш заказ...
Ему нравилась эта девушка. Однажды ночью она даже посидела с ним, когда ему было особенно худо...
- Are you cold?
Она ничего не ответила. Только потерла руками плечи и улыбнулась.

"Глазки, глазки открываем... Слышишь меня? Слышишь?"

Он взял стакан с серебряного подноса. Апельсиновый сок, очень холодный, как он любит. Можно приложить к щеке, а можно к затылку. Тогда боль немного отпустит. Главное, чтобы сок был именно апельсиновый... Миша приложил стакан к щеке, но стекло вдруг лопнуло в его ладони.

- Слава тебе яйца! Дышим в трубочку, дышим! Дай руку, укольчик сделаем... Что это у тебя? Гляди - ка, рыцарь! Ты ж взрослый парень уже, а все с игрушкой ходишь. Ну все, давай, отдыхай, сейчас укол подействует. Давай...

Миша лежит на кушетке реанимационного автомобиля. В кулаке правой руки зажат игрушечный рыцарь. На острие серебрянного меча запеклась капелька крови.