Кроваво-красное солнце садилось за горизонтом. Дьявольский шар казалось, смеялся, широко раскрывая рот, в котором зияла черная пропасть с огненными языками пламени… Во всем чудился дикий зловещий хохот. Она очнулась. Парк был уже почти пуст, лишь иногда по сумрачным аллеям проносился сдавленный шепот тех, кто скорее спешил домой или не домой… Все старались скрыться, как можно быстрее от того, что происходило вокруг. Обострялись чувства, мысли, интуиция и все страхи, которые были известны человеку, особенно той людской расе, столь несовершенной и извращенной, как те, кто сейчас шел мимо… Она очнулась под кустом сирени… Что-то мерзкое было в этом: девственная чистота и свежесть цветов; яркая зелень листвы; запах, сводящий с ума, заставляющий уноситься мыслями куда-то далеко, в теплую и ясную синь, где все - счастье… Она очнулась, не сразу вспомнив, что произошло… Долю секунды улыбка освещала ее лицо, улыбка - потому что все вокруг - весна и любовь… Отрезвление пришло внезапно, так же внезапно, как и огненный шар, возникший перед ее глазами в один момент. Воспоминание прорезало все ее существо насквозь тупым ножом безысходности. Борясь с болью, она села на траве, оправила порванное платье и заревела…

… Кэт собиралась на вечеринку, где должны были собраться старые друзья. Ее давняя подруга, почти жена, решила отметить один из последних дней своей "девичьей" жизни, и собирала у себя на даче всех, кто ей был близок. Дача была роскошной - трехэтажная вилла, с обалденным садом, сауна, бассейн, куча спален, в общем - ничего лучшего никто представить себе не мог, особенно Кэт, чьи родители всю жизнь стойко продержались в классе крепких середняков, ничего не имея, кроме старой квартиры в хрущовке и уже раздолбанной четверки, для совместных выездов на дачный участок-огород. В общем - в диком восторге - она собиралась на вечер, обещавший стать одним из лучших в ее жизни, бал для Золушки… В новом, специально купленном для этого вечера платье - легком, воздушном, созданном как будто для нее, - Кэтти крутилась перед зеркалом, вызывая зависть своей пятнадцатилетней сестры, младше нее на почти шесть лет, и чувствовала себя совсем счастливой, на грани всех ожиданий своей жизни… Мечты переполняли ее, надежды встретить принца всей своей жизни не покидали юного и чистого сердца…

Подруга забрала ее на своей машине у дома и они, выскочив на трассу, полетели, словно на крыльях… По дороге, в пригороде, как сказала Настя, они должны были забрать одного из ее друзей, с которым она познакомилась не так давно, но вхож он был в дом подруги и ее будущего мужа, как очень старый друг. Когда Кэт увидела его - все перевернулось внутри и что-то очень сильное, но незнакомое, горячее и безумное зашевелилось, опутывая нежной паутиной все ее существо - разум, сердце, душу и волю. Она, подчинившись этому первобытному зову, уже не сводила с него глаз. "Это Алекс", - представила Настя вновь прибывшего. Кэт была в полусне, почти не слыша, что говорили о ней. А подруга, представив ее Алексу, тихонько шепнула: "она девочка еще, романтичная донельзя, но очень добрая и открытая, не обидь ее…".

Наконец они доехали. Их ждали, почти все было готово - стол в огромной беседке, оплетенной какими-то вьющимися растениями, был уже накрыт, несколько мангалов дышали жаром и ароматом почти готовых шашлыков, выпивка, музыка, шампанское брызгами во все стороны в честь их прибытия, приветственные крики, куча радостных возгласов и поцелуев. Все это ошеломило Кэт, опьянило ее наивную трепетную душу и привело в восторг, граничащий с экстазом… Все остальное было как в полусне. Кто-то протягивал ей бокал вина, рубинового, похожего на кровь, жадно ловящего в своем заключении искры расшалившегося солнца. Поразившись красоте руки - Кэт подняла глаза и увидела Алекса, которого она пыталась до этого найти глазами в толпе, неизменно видя его в обществе одной из тех очаровательных, холеных красоток, которых здесь было так много… Но он, к глубокому огорчению всех их, на весь вечер остался с ней… Был предупредителен, ласков, заботлив. Приглашал на все танцы, подливал вина, кормил ее чуть ли не из рук, шептал на ухо, заставлял смеяться беззаботно и искренне… И - и это было главным - делал ее такой счастливой, какой она и не надеялась никогда быть…

Так прошел вечер, полночи… Все понемногу разбредались спать. Кэт почувствовала себя утомленной. Настя объяснила Алексу, в какую комнату следует проводить девушку и он повел ее, нежно поддерживая за талию. По дороге Кэтти споткнулась, но была подхвачена на руки, Алекс понес ее легко, будто пушинку, уложил в кровать и поцеловал - долгим, страстным поцелуем, непохожим ни на один из тех, которые уже были в ее невинной жизни. Пожелав ей спокойного сна - он ушел. Кэт заснула, и сны ее в эту ночь были только цветными и яркими, и везде - лишь он.

Наутро все, отдохнувшие и бодрые, продолжали веселье. Они купались, загорали, сходили с ума, как дети. Мечта Кэт была с ней, как и накануне и ничто не могло омрачить ее искреннего восторга. Днем приехал брат Алекса на его машине, и было решено, что вечером они отвезут девушку и пару знакомых ребят по домам в город. Она согласилась, в восторге от возможности провести в его обществе еще хотя бы лишний час и может быть, (она боялась себе в этом признаться) снова почувствовать его губы на своих губах. Время неумолимо близилось к отъезду, как и ни жаль было уезжать. В назначенный час они сели в машину и рванули в сторону города. По дороге молодые люди, предусмотрительно запасшиеся спиртным, уговаривали девушку пить с ними, она соглашалась, ободренная взглядом того, кого она уже - полюбила. Примерно к середине дороги, она, непривычная к алкоголю, была уже нетрезва и поэтому даже не заметила странных взглядов, которыми обменивались ее спутники. Встрепенулась она, лишь почувствовав чью-то ладонь на своем колене. Голова прояснилась почти мгновенно, пульс забился как пойманная в сеть птица, страх охватил ее всю. Руки второго попутчика скользнули по ее груди, сдавив ее с силой. Кэт впала в панику, начиная сопротивляться и понимая, что это не только не спасает, а даже раззадоривает тех, кто на нее покушался. Музыка в машине - на полную громкость, кричать не помогает. Она со слезами на глазах посмотрела на Алекса и - как ударом - его улыбка. Саркастическая, жестокая, торжествующая. Это было последнее, что она могла вынести. Девушка начала выть, извиваться и пытаться вырваться из рук, которые обшаривали все ее тело. Стыд обжигал, слезы лились градом, мольбы не действовали. Мысль о предательстве сжимала душу. Комментарии с переднего кресла "не перестарайтесь, нам оставьте" и вскользь брошенная Алексом фраза - "аккуратней, она еще девочка, я первый" лишили ее последних сил. Кэт оказалась в полуобморочном состоянии, почти бессознательном, только урывками ловя отдельные фразы, прикосновения. Она не помнила, как и где ее вытащили из машины, как ее грубо повалили прямо на землю и как, разорвав одежду, в нее вошел Алекс. Она не чувствовала боли ни в этот раз, ни в следующие, когда все четверо насиловали ее в темноте пустого парка, удовлетворяя свою жестокость и похоть. Когда и как все это кончилось - она не знала. Сознание, опаленное стыдом и болью, просто отказалось ей служить, и она отключилась окончательно.

Кэт подняла голову. Оглядев невидящим взглядом все, что окружало ее, вслушиваясь в звуки, которые с трудом долетали до ее слуха, она попыталась встать. Удалось ей это не сразу. Стоя на коленях, она понемногу приходила в себя. Кровь все еще струилась по ее ногам, каждое движение отзывалось фейерверком боли где-то глубоко внутри. Кое-как попытавшись стереть кровавые следы, девушка встала, держась рукой за куст сирени. В ее судорожно сжимающихся ладонях оставались маленькие цветы. Машинально она стала искать цветочек с пятью лепестками, так же машинально сунула его в рот, скривившись от боли в прокушенной губе. Единственная мысль прорастала откуда-то из центра ее существа и ширилась, завладевая ей все больше. Одно слово - "месть" - придавало ей сил. Она встала и, шатаясь, на негнущихся ногах пошла прочь от места, где разбилась вся ее жизнь.

Как она осознала, где она, как добралась до города и до дома, как проскочила в ванную так, чтобы никто не заметил, как отмывалась от грязи снаружи, потому что внутри отмыться водой было нельзя, только кровью тех, кто ее обидел, - Кэт не помнила. Позже уже закрылась в своей комнате, более-менее пришла в себя, рассказала матери историю о том, как и почему порвала платье и забылась беспокойным горячечным сном. Три с половиной недели девушка лежала пластом, не выходя из дома, отказываясь от еды, три с половиной недели она думала о том, как отомстит и что сделает с каждым из тех четверых и, особенно, с Алексом. Это дало ей сил выжить. Через месяц она позвонила Насте, на свадьбу к которой так и не попала. Между запоздавшими поздравлениями, восторженными рассказами подруги о семейной жизни, сочувствующими фразами и переживаниями за Кэт, проболевшую так долго, девушка как будто невзначай поинтересовалась о своем ныне злейшем враге. Настя ответила, что видела Алекса последний раз на свадьбе и то мельком, после этого он пропал, и никто не знает куда. Его брат и те двое, ехавшие с ними - исчезли тоже. Кэт словно между делом попросила телефон Алекса, сказав, что потеряла тот обрывок бумажки, на котором он записывал номер для нее. Странно, но Настя не знала ни номера, ни адреса, а номер трубки, который имелся - неизменно отвечал голосом робота "обслуживание абонента временно остановлено". Похоже было, что след потерян.

Кэт решила не сдаваться. Она была готова ждать хоть десятки лет, но - отомстить за себя рано или поздно. Отныне каждый день ее жизни приносил новую порцию жестокости в ее сердце и душу. Ее начинал привлекать вид крови, удары, оружие. В голове рождались дикие кровавые сцены, неизменно с участием лиц, так хорошо ей знакомых. Портрет каждого из них отпечатался у нее в мозгу так, что она видела эти лица, не закрывая глаз. Так прошло полтора года.

Свой двадцать второй день рождения Кэт отмечала в кругу знакомых - сокурсников, бывших одноклассников, нескольких друзей по сетевому общению. Одного из них она видела впервые, несмотря на то, что они жили в одном городе и общались в интернете уже около года. Они все собрались в кафе, где часто сидели после лекций, все быстро нашли общий язык, было весело и шумно. Только у Кэт глаза оставались такими же, как обычно - холодными и жестокими, хотя никто не замечал этого из-за ее ослепительной улыбки. Она была красива, как и всегда, обаятельна и практически все молодые люди стремились оказаться рядом с ней. Девушка благосклонно принимала знаки внимания, но ни одному из окружающих она не дарила надежды, ее любовью была только месть, месть прошлому во имя будущего. Костя, которого она долгое время знала просто как Voland'а оказался на удивление приятным собеседником и довольно быстро влился в компанию. Он был старше всех, но, в свои 35 лет, абсолютно легко держался в компании ребят младше его на десять лет и даже больше. Все быстро признали его своим и просто наслаждались его обществом. Кэтти не стала исключением - ей пришлись по душе широкая улыбка, открытый взгляд и потрясающее чувство юмора. Вокруг него была словно аура спокойствия и радости. Кэт почувствовала, как что-то шевельнулось в ее почти мертвой душе, и испугалась этого. Вечер закончился очень хорошо. Константин вызвался проводить ее до дома, она разрешила. У ее подъезда они попрощались, договорившись перезваниваться чаще и иногда встречаться.

… Прошло восемь месяцев. Константин признался Кэтти, что любит ее и мечтает о том, чтобы она стала его женой. Подумав какое-то время, Кэт согласилась. Именно тогда она рассказала Косте о событиях двухлетней давности. Во время ее рассказа он мрачнел, кусал губы и белел от бешенства и злости. И девушка поставила условие: найти тех четверых и дать ей возможность отомстить. Лишь после этого она сможет принадлежать кому-то, лишь после этого она сможет быть женой. Костя принял это условие, и начались поиски. Он поднял на ноги всех своих друзей, вращающихся в бандитской и ментовской сферах, перерыл все ближайшие города и небольшие населенные пункты. И вот, спустя несколько месяцев, он напал на след одного из тех четырех ублюдков. Друзья помогли найти заброшенное бомбоубежище далеко за городом, туда и привезли первую из четырех намеченных жертв. Неделю его продержали там, связанным, на хлебе и воде, после этого Костя привез туда Кэт. Глаза девушки горели безумным огнем, она была в восторге. Полчаса избиений, угроз и пыток - и вот уже стало известно имя и местонахождение второго из четверки. Он был доставлен туда же. Спустя три недели выяснилось, где искать Алекса с братом. Константин лично поехал за ними. Молодых людей бросили в машину и доставили к месту казни. Пришел день мести.

Вечером Костя рассказал об этом Кэт, которая пришла в восторг от новости. Всю ночь она была взбудоражена и возбуждена, не могла уснуть и все ждала, когда же наступит следующий день. Ей снова было двадцать лет.

В то утро девушка наряжалась с особой тщательностью. Бордово-красное шелковое платье на узких бретелях, туфли на каблуках, изумительный макияж и шикарная прическа. Вся она была само изящество, юность и свежесть. Вся она дышала свободой и безумством. На рассвете они выехали. Тот же шар солнца, что и тогда поднималось над горизонтом. Чем ближе они были к цели - тем веселее становилась Кэт, тем счастливее был Костя. Добравшись до места, они вошли туда, где еще дышали четыре будущих трупа. Связанные мужчины подняли головы. Кэт подошла к Алексу - она узнала его, несмотря на прошедшие годы, и пнула носком модельной туфельки.
- "Ну что, сука, вот и встретились? Узнаешь меня, а?"
Алекс глухо застонал и поднял голову. В его глазах отразились узнавание и ужас. Он - вспомнил. Он что-то забормотал, пытаясь объяснить, выпросить прощения, но она уже не слышала, она была объята пламенем мести, той черной пропастью с языками огня, которую она увидела, очнувшись в парке больше двух лет назад.
Все, что было нужно уже лежало в углу. Орудия жестокой пытки, при взгляде на которые у Кэт блеснули глаза. Она так давно в мелочах продумала все это, что наслаждалась каждой секундой того, что только должно было произойти.
Девушка сама разорвала на всех одежду, так что они оказались голыми и беззащитными на холодном бетонном пол. Кэт взяла хлыст. Четыре пары глаз с непередаваемым ужасом смотрели на все эти приготовления. Четверо мужчин сжались от предчувствий.
Первые удары и первые стоны подхватило эхо. Девушка входила в раж, ее уже было не остановить. Алекс должен был стать последним. Ему была уготована самая жестокая пытка.
Избивая тех, кто лишил ее покоя, она ломала волю и характеры. Спустя полчаса мужчины насиловали друг друга по очереди, огрызаясь, как пойманные волки, и плача, как забитые женщины. Это было только начало. Насладившись зрелищем сполна, Кэтти приступила к дальнейшей реализации своего кровавого плана. Она взяла в руки нож и, играя им, подошла к жертвам, задыхающимся от запаха собственной крови, блевоты и испражнений. Очень медленно, каждому из них по очереди, она отрезала гениталии, заставляя после этого их съедать. Так же спокойно и хладнокровно отбрасывала ногой корчащийся и стонущий полутруп в угол этого прибежища смерти. Костя наблюдал за этим действом хладнокровно, гордясь своей будущей женой.
Спустя час пришла очередь Алекса. Он был уже полумертв от страха и, по мере приближения к нему Кэт, отползал все дальше в угол. Девушка уже дрожала от возбуждения, оттого, что реализовывались мечты и желания долгих дней и ночей, оттого, что она мстила тем, кто сломал ее жизнь, и когда-то убил чистую невинную душу.
Алекс знал, что ему придется хуже всех. Так и случилось. Кэт аккуратно, острым ножом, делала надрезы на его теле, вырезая тоненькие полоски кожи, одну из них она бросила к ногам Константина - на память. Костя поднял ее и машинально сунул в карман. Кэтти срезала Алексу все пальцы на руках и ногах, бережно и аккуратно. Его бывшие товарищи сквозь кровавую пелену смутно видели происходящее и умоляли добить их. В помещении стоял вой, от которого волосы на голове вставали дыбом. Те, кто ждал их снаружи - содрогались, слыша то, что приглушенно доносилось почти из-под земли, как из самой преисподней. На поверхности начиналась гроза. Ветер и дождь бесновались, как будто почуяв то, что происходило сейчас здесь…
Алекс был еще жив, но на его теле не оставалось живого места. Его члену была уготована несколько иная судьба. Кэт нежно нарезала столь ненавистную часть тела на множество мелких кусочков и растерла эту кровавую кашу по лицу Алекса, принуждая проглатывать то, что попадало в рот. Она срезала ему губы и решила вырезать глаза, но какая-то мысль осенила ее и она остановилась, всего лишь сделав надрез поперек его красивого лица.
Костя тихо позвал ее. Кэт не сразу откликнулась на свое имя. Она стояла - прекрасная в своем безумстве. Валькирия, Медуза Горгона, оскорбленное божество, сошедшее с небес, чтобы отомстить за нанесенное ей оскорбление. Ее пепельные волосы, потемневшие от пота, капельками выступающего на ее красивом лице, прядями прилипли ко лбу. Ее огромные зеленые глаза блестели каким-то потусторонним огнем, бешенством и торжеством. Изящные руки, по локоть в крови, едва заметно дрожали от возбуждения. Кровь струилась по нежным изгибам ее ног, как тогда, давно, но уже не ее, а кровь ее мучителей. Победа сделала ее столь красивой, что от нее невозможно было оторвать глаз. И умирающие, стонущие мужчины видели это. И, даже находясь в почти бессознательном состоянии, не могли этого не замечать. И переходили в мир иной с этим видением в помутненном рассудке и с ее именем и просьбой прощения на губах.
Костя подошел к Кэт. Он обнял ее сзади, и она затрепетала в его руках. Нежный поцелуй каленым железом ожег ее шею и плечи. Он повернул ее к себе и впился в нее губами. Первый раз в жизни после той страшной ночи она ответила на поцелуй. Первый раз она позволила мужчине прикоснуться к себе. Возбуждение нарастало и охватывало их все больше. Они срывали друг с друга одежду. И вот уже они занимаются любовью, на полу, в луже крови ее поверженных врагов, на глазах мучителей, ставших жертвами. Алекс жил дольше всех и успел увидеть ее первый оргазм, отозвавшийся криками счастья, переплетающимися со стонами боли под сводами его последнего пристанища. Костя поднял Кэт, обессиленную и расслабленную на руки, и вынес на улицу. Посадил в машину и, не оглядываясь, повез домой, к будущему счастью, к новой безоблачной жизни.
За спиной заработали машины, заливающие бетоном то, что оставило после себя это утро. Огненный шар все так же висел в небе. Дождь смывал остатки боли. Ветер уносил последние стоны и плач. Кэт дремала с мягкой улыбкой ребенка на лице. Машина неслась вперед по мокрой дороге, оставляя за собой то, что произошло и два года и всего полчаса назад.

TeSs