У меня самый песдатый мущщина. Оно об этом осведомлено и в этом не сомневаецца. Ежевечерне оно появляецца из ванной - эффектно, вижу, потрясена, неибацца - канешна, самый песдатый. Могу повторять это мантрой в течение всего дня, но не буду - сама не менее. Потом оно курит, раскладывая и почесывая свое хозяйство и развивая во мне комплекс кастрации, - и руки мне, получаецца вроде как некуда девать, и нет у меня такого большого, красиваго и опять-таки песдатого. М-да. Вот и приходицца пользоваться его. Ничего - не чужое, хоть и не свое, мне нравицца. Сейчас пойдем двигацца, чтобы хорошо было. Хорошо будет. И потому - исчо полночи тожыть проведем вместе (это, когда я мясо на завтра жарю, а оно родину защищает - козлов мочит, бродя с ружом по лабиринтам). Монстры гибнут, мясо запекаецца в духовке. Есть у меня такой пунктик - кормить моего мущщину. А за что оно меня любит? Нет, я, канешна, блондинка и все такое, но вот приготовление пищщи, я думаю, входит в список моих достоинств. Я, ваабще, хорошая, кроме как с утра - каждое утро я встаю на работу, нехило поспав часа три-четыре (это если с утра разбудицца и подвигацца мы не собираемся). А так - не люблю я всех с утра и мущщину моего - особенна. Патаму что мое покидание постели обычна сопровождается забиранием моей половины одеяла и принятием позы морской звязды. И звездить вот так вот до часу-двух. У него - ночь - у меня день, у него день- у меня день. Отсюдова и пошла добрая традиция синяки под глазами замазывать, чтобы цвести и соответствовать. Ну это утором толька, а вапще, оно у меня существо высшего порядка - ушами шевелить могёт, в ванной по два часа без жабер сидит, а один раз по укуре перемыл в гостях всю посуду, даже ту, которая для варки пельменей нам нах не нужна была.
Ну, это так, лирика, главное же не в этом. Главное в том, КАК оно на меня смотрит и ЧТО оно мне говорит. И что мне это нравицца. Так ему и передайте. А я пойду поработаю - не обоим же нам родину защщищать.