Уважаемые падонки. Я не являюсь постоянным читателем Вашего ресурса. Я обращаюсь к Вам с историей своего несчастья, потому что этот сайт - возможно единственное место, где поймут мою проблему и, возможно, посочувствуют моему горю. Я не совсем понимаю значение, которое вы вкладываете в слово "падонок", и себя в общем-то таким не считаю, хотя слышу это слово в свой адрес постоянно. И это одно из самых мягких слов, которые сыплются на меня со всех сторон - не буду хдесь их приводить, воспитание не позволяет. Мне постоянно приходиться выслушивать оскорбления, насмешки, угрозы, увёртываться от плевков и летящих в меня разнообразных предметов, убегать от желающих физической расправы надо мной. А между тем, я никогда не причинил кому-либо какого-либо вреда. Я никогда никого не убивал, не насиловал, не избивал. Я не вор, не наркоман, не мошенник. Я не уводил чужих женщин, не разрушал семьи. Я даже не гомосексуалист, хотя в некоторой степени являюсь их собратом по несчастью. Я - всего лишь онанирующий эксгибиционист, или эксгибиционирующий онанист - как вам удобней, достаточно интеллигентной внешности и не лишённый физической привлекательности. При чём достаточно скромный - я располагаюсь на некотором отдалении от объекта своей страсти, в поле ЕЁ зрения, но не очень на виду для всех, достаю свой орган и просто делаю своё дело. Я даже не пытаюсь приблизиться к НЕЙ. Тем не менее, молодые, сочные, зрелые девушки, которых вид предмета своего постоянного желания, казалось бы, должен только радовать, взвизгивая, убегают, путаясь в своих N-сантиметровых каблучках. Зрелые спелые женщины, полные женственности и разгоревшегося с годами инстинкта, презрительно кривятся, через поджатые губы цедят что-то оскорбительное и быстрым шагом уходят прочь. Меня постоянно пытаются изловить разнообразные хулиганы, в меня пытался попасть из охотничьего ружья какой-то дед, выбежавший на визг своей внучки - нагловатого вида девицы лет восемнадцати. Ну и, само собой, за мной охотятся работники милиции. И один раз им даже удалось меня поймать, и я на своей шкуре очень хорошо ощутил их хорошую физическую подготовку.
Но более всего меня изумляет безумный гнев степенных женщин пенсионного и предпенсионного возраста. Казалось бы, такие благообразные седые дамы вдруг превращаются в разъярённых бегемотиц, полностью теряющих человеческое лицо. Однажды, когда я уже был близок к вершине удовольствия, пристроившись в метрах 5 за спиной зачитавшейся на скамейке очаровательной белокурой студентки, откуда-то вышла седая благообразная дама, очень культурного вида, опрятно и скромно одетая, закрываясь от солнца слегка выцветшим зонтиком. Увидев меня она позеленела, оскалилась, как разъярённая горилла, и брызжа слюной, истошно завизжала "ДРОЧИЛО". В следующий момент она с удивительной для её возраста быстротой бросилась на меня, и только то, что она запуталась со своим зонтиком, дало мне возможность спастись бегством.
Ненависть, презрение, агрессия, унижения и физические травмы преследуют меня на каждом шагу. И лишь один раз, всего один раз я встретил, кажется, сочувствующую душу. И как же дорого я за это поплатился…
Это было прошлой весной, в конце марта. Я шёл с работы, полный теплом нагретой весенним солнцем земли, под влажной синевой весеннего неба, среди острых и живых запахов ожившей природы. Солнце уже скрылось за верхушками деревьев и крышами домов, оставаясь только в окнах верхних этажей. И я почувствовал горячий прилив желания. Я завернул в арку, зашёл в какой-то пустой и тихий двор - кажется, школьный, - и зашёл подальше - очень уж не хотелось осквернять обычными неурядицами свидание с весной. Убедившись в отсутствии посторонних наблюдателей я достал своего маленького друга (а он, кстати, не такой и маленький, даже совсем не маленький) и начал. Мне сразу же стало как-то мучительно сладко, так, как может быть только весной. И вдруг, в нескольких метрах от меня, в стене отворилась какая-то неприметная подсобная дверь и из неё вышла ОНА!!! Лет 16 на вид, высокая, с неуверенной мягкой походкой, с большими, близоруко щурящимися глазами на матово-белом лице, с чуть растрепанными длинными рыжими волосами. Во всей её стройной ,слегка недозрелой фигурке чувствовалась какая-то обволакивающая женственность и чистота. Пробившийся откуда-то лучик солнца высветил кусочек её белой шеи и прядь светло-рыжих волос. И тут она увидела меня и… не закричала, не убежала, а просто густо покраснела и опустила глаза. Меня накрыла какая-то горячая волна любви и признательности, я был как во сне. Она подняла глаза, смущённо осмотрелась по сторонам, и неуверенно УЛЫБНУЛАСЬ МНЕ! Господи, как давно я не видел простой женской улыбки. Мир для меня окрасился золотыми лучами. Я встретил ту, что настолько чиста в душе, что все предрассудки, ханжеские правила, барьеры для неё просто не существуют. А она, ещё гуще покраснев, еле слышно позвала меня каким-то ласковым словом и протянула руку по направлению к моему… И я пошёл к ней. Точнее не пошел, а поплыл над землёй. Сердце бешенными ударами отмечало замедлившие свой бег миллисекунды. Я почуствовал приближение самого сильного, самого яркого, все заполняющего, животворящего и убийственного одновременно оргазма. Звучание мира в моих ушах превратилось в какую-то древнюю, забытую миром, всеобъемлющую симфонию природы, жизни. И, подхваченный восходящими потоками счастья, я слишком поздно заметил какой-то скрипящий, шуршащий, ритмически повторяющийся и нарастающий с каждым повторением звук. Я повернулся на него и увидел медленно, как во сне, летящего на меня чудовищного жлоба в спортивном костюме, с оскаленными зубами и горящими чёрной кровью маленькими глазками. В следующий миг его огромная буйволья нога ударила меня в яйца. Кажется я закричал и полетел вниз. Нога в тяжёлом кроссовке ударила меня в нос - при этом я ничего не чувствовал. И тут пришла БОЛЬ. Последнее, что я видел - удаляющаяся медвежья фигура, уводящая с собой вздрагивающую от рыданий высокую тонкую фигурку. Дальше я потерял сознание.
Привели меня в чувства пинки ботинками в бока и свет фонарика в лицо. Меня нашёл патруль. Было уже темно. Им потребовалось где-то пол часа пинать меня ногами, чтоб понять, что я не просто пьяный и вызвать скорую помощь. В больнице мне удалили одно яйцо и долго, около месяца изводили мучительными уколами в другое. Я пытался покончить жизнь самоубийством, наглотавшись таблеток, но меня откачали и потом просто привязывали к кровати, чтоб чего не случилось. Хоть какие-то намёки на эрекцию появились у меня только через пол года после выхода из больницы. Но это вызывало у меня только страх и воспоминание о пережитом ужасе.
И с тех пор я пытаюсь и не могу понять логики нашего "просвещённого" века: почему демонстрация органов, которые неминуемо присутствуют в деле созидания человеческой жизни, является запретной, а демонстрация орудий массового убийства открыто идёт по всем каналам СМИ? А ведь в древние времена фаллосу поклонялись и возводили храмы. И почему наше общество, кричащее о сексе, поющее о сексе, изучающее секс, живущее им, молящееся ему, накладывает табу на демонстрацию главного инструмента этого самого секса? И почему оно так жестоко к нарушителям этого табу, которые собственно никакого вреда людям не несут?
Может ли кто-нибудь объяснить это?